Вирджиния Эндрюс - Лепестки на ветру
Схватки начались холодной февральской ночью. Я задохнулась от острой боли. Мне было известно, что это болезненно, но не до такой же степени! Я посмотрела на часы: два часа ночи в день Св. Валентина. Как замечательно, мой ребенок родится в шестую годовщину нашей с Джулианом свадьбы!
— Джулиан! — крикнула я, будто он мог меня услышать. — Ты вот-вот станешь отцом!
Я встала, как можно быстрее оделась, затем прошла через холл и постучала в дверь Пола. Он что-то вопросительно промычал.
— Пол, — позвала я, — похоже, у меня случилась первая схватка.
— Слава Богу! — отозвался он изнутри, вмиг совершенно проснувшись. — У тебя все собрано?
— Конечно. Все уже месяц, как уложено.
— Я позвоню твоему врачу и просигналю Крису, а ты сядь и не волнуйся.
— Ничего, если я войду?
Он распахнул дверь. На нем были только брюки.
— Ты самая невозмутимая будущая мамаша из всех, которых мне доводилось видеть, — заметил он, усаживая меня.
Затем торопливо провел по лицу электробритвой и засуетился, одевая рубашку и галстук.
— Еще схватки были?
Я уже было сказала «нет», когда меня скрутила следующая. Я согнулась пополам.
— Предыдущая — пятнадцать минут назад, — выдохнула я.
Побледнев, он бросил куртку и подошел помочь мне встать.
— Ладно, я сперва посажу тебя в машину, а потом схожу за твоим чемоданом. Будь спокойна, не волнуйся, твоего ребенка будут принимать трое врачей, и каждый из них приложит все силы…
— Путаясь у коллег под ногами, — закончила я.
— Оказывая тебе самую квалифицированную помощь, — поправил он и прокричал в сторону кухни: — Хенни, я везу Кэтрин в больницу! Скажи Кэрри, когда она проснется. И позвони мадам Марише, поставь для нее пленку, которую мы записали.
Мы предусмотрели все. Когда Пол, подогнав машину, открыл парадную дверь, я услышала, как у меня за спиной с пленки доносится мой собственный голос.
— Мадам, — записала я еще несколько недель назад. — Ваш внук на подходе.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем впереди замаячило здание больницы. Под навесом у входа в приемный покой тревожно шагала туда-сюда одинокая фигура Криса. Со словами: «Слава Богу, добрались! Я уже воображал себе всевозможные несчастья», он помог мне выбраться из машины, а тем временем кто-то другой примчался с креслом на колесиках, и безо всяких предварительных процедур, которым подвергают пациентов, я в мгновение ока оказалась на койке, тяжело дыша из-за очередной схватки.
Спустя три часа родился мой сын. При сем присутствовали и Крис, и Пол, оба со слезами на глазах, но именно Крис приподнял моего сынишку, еще с необрезанной пуповиной, грязного и в крови. Он положил его мне на живот и держал его там, пока другой доктор проделывал все необходимое.
— Кэти… Ты его видишь?
— Он прекрасен, — благоговейно пролепетала я, разглядев темные кудрявые волосики и чудное маленькое красное тельце. В яростном негодовании, совсем как его отец, он размахивал крохотными» кулачками и дрыгал тощими ножками, вереща от всех издевательств, которые над ним учиняли, и от света, так внезапно ударившего ему в глазки, как бывает, когда стоишь в центре сцены.
— Его имя Джулиан Янус Маркет, но я стану звать его Джори.
Мой едва уловимый шепот все-таки расслышали и Крис, и Пол. Я была такая измученная и сонная.
— Почему ты хочешь звать его Джори? — спросил Пол, но сил ответить у меня не было. О причине догадался Крис.
— Будь он блондином, она назвала бы его Кори, но он темненький, и с «Дж» начинается имя Джулиана, а остальное — от Кори.
Мы встретились глазами, и я улыбнулась. Как замечательно, если тебя понимают, и объяснения никогда не бывают нужны.
Часть четвертая
МОЙ МИЛЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ
Если какому-нибудь ребенку пришлось, явившись на свет, как бы войти принцем во дворец, полный восторженных обожателей, то это моему Джори, с его иссиня-черными кудрями, светло-кремовой кожей и темно-темно-синими глазами. Он был вылитый Джулиан, и я могла в избытке дарить ему любовь, которую не дала его отцу.
С самого начала Джори будто бы понимал, что я его мать. Казалось, он узнавал мой голос, мои прикосновения, даже звук моих шагов. При этом он почти так же сильно был привязан к Кэрри, которая каждый вечер бежала домой из приемной Пола, чтобы подхватить его на руки и часами» с ним играть.
— Нам надо поселиться отдельно, — сказал Крис, стремившийся окончательно утвердить себя в роли отца Джори.
В доме Пола это было невозможно.
Я не знала, что ответить на это. Я любила просторный дом Пола, любила быть рядом с ним и Хенни. Мне хотелось, чтобы Джори тоже радовался этим дорожкам в саду, где я катала бы его в коляске, и он был бы окружен красотой. Мы с Крисом не смогли бы дать ему ничего подобного. Крис ведать не ведал о моих астрономических долгах.
Наверху в доме Пол устроил детскую, где были и колыбель, и манеж, и несколько десятков мягких плюшевых зверюшек, с которыми малыш мог играть, не рискуя пораниться или ушибиться. Время от времени Пол и Крис радостно прибегали домой с одинаковыми игрушками, таращились друг на друга и выдавливали улыбку, стараясь скрыть замешательство. Я была вынуждена спасать ситуацию, восклицая:
— Надо же, одна мысль пришла сразу двоим!
И один подарок приходилось возвращать, но ни разу, ни разу я даже не намекнула, чей же именно.
В июне того года, когда Кэрри исполнилось семнадцать, она окончила среднюю школу. В колледж идти она не собиралась: ее вполне устраивало место личного секретаря Пола. Ее пальчики порхали по клавиатуре пишущей машинки, она поразительно быстро и точно печатала со слуха, но при этом по-прежнему мечтала, что кто-то ее полюбит, невзирая на малый рост.
Видя ее несчастной, я опять кипела яростью при мысли о матери. Я начала прикидывать, что бы такое мне предпринять, когда представится шанс. Не было в живых мужа, который мог бы меня удержать, и я была свободна в своих действиях, чтобы заставить мать за все расплатиться, как платила сейчас за ее грехи Кэрри.
День за днем она наблюдала, как Пол и Крис соперничают между собой за мое расположение и, пытаясь меня завоевать, начинают смотреть друг на друга враждебно. Я должна была разрешить эту проблему, которую следовало бы уладить гораздо раньше. Не попадись на моем пути Джулиан, я была бы теперь женой Пола, Джори был бы его сыном, и все же, все же… Джори я любила, каким он был, а по зрелому размышлению решила, что и совместная жизнь с Джулианом была к лучшему. Я уже не та милая, простодушная девочка: двое мужчин многому меня научили. Отныне я сумею добиться своего, когда придет время увести от матери ее нынешнего мужа. Я буду с ним такой же, какой она была с папой. Я буду бросать на него застенчивые взгляды, такие многозначительные, долгие взгляды. Я протяну руку и поглажу его по щеке… А самое большое мое преимущество состояло в том, что я была копией матери, но значительно моложе! Разве он сможет устоять? И я прибавлю в весе несколько фунтов, чтобы придать большую округлость своим формам и дополнительно подчеркнуть наше сходство.
Наступило Рождество, и Джори, которому еще не исполнилось и года, сидел среди подарков, с растерянно вытаращенными глазенками, не зная, что ему делать и какую игрушку взять первой. Клик, клик, клик — щелкали три фотоаппарата. Но в отличие от меня, Кэрри и Криса, у Пола была кинокамера.
— Баю-бай, спокойной ночи, — тихонько пропела Кэрри моему сыну, укачивая его на сон грядущий в Рождественскую ночь. — Пусть небесное волшебство осенит тебя на Рождество…
Я не смогла удержаться от слез, глядя на нее: сама еще почти ребенок, она так мечтала о собственных детях. Крис подошел ко мне сзади и обнял меня за талию, а я откинулась назад, прильнув к нему.
— Сбегать бы за фотоаппаратом, —шепнул он. — Они так трогательно выглядят вдвоем, но я боюсь разрушить очарование. Кэрри так похожа на тебя, Кэти, только вот рост…
Коротенькое словечко «только». Словечко, никогда не позволявшее Кэрри почувствовать себя счастливой.
На лестнице послышались шаги. Я вырвалась от Криса и подошла к кроватке, чтобы уложить сынишку. Стоя спиной, я ощутила присутствие Пола за дверью, Криса уже не было, он ушел к себе.
— Кэти, — окликнула меня Кэрри шепотом, боясь разбудить Джори. — Как ты думаешь, у меня когда-нибудь будет малыш?
— Конечно, будет.
— Я-то сама так не думаю, — проговорила она и засеменила прочь, а я осталась стоять и смотреть ей вслед.
В детскую вошел Пол, поцеловал на ночь Джори и повернулся ко мне, пытаясь меня обнять.
— Нет, — приглушенно сказала я, — не надо, пока Крис здесь.
Он натянуто кивнул и попрощался, а я до рассвета пролежала не сомкнув глаз, ломая голову, как мне разрешить стоявшую передо мной дилемму.
Джори похоже был вполне счастлив и в такой ситуации. Он не был избалован, не ныл и не плакал, не требовал неизвестно чего, а принимал все как есть. Он мог долго и спокойно сидеть, переводя взгляд с одного из нас на другого, будто изучая и определяя, кто кем ему приходится. У него было терпение Криса, спокойная приветливость Кори, и лишь иногда проявлялась порывистость, доставшаяся ему от отца, как, впрочем, и от матери. Но совсем ничего не напоминало мне в нем о Кэрри, настолько чаще ее он улыбался. Хотя Кэрри возилась с ним, как никто другой. Гуляя с Джори на руках в садах Пола, она показывала ему, чем отличаются друг от друга деревья. Без конца что-то объясняла. Она побудила его повторять слова намного раньше, чем он стал бы это делать сам.
