Гарольд Роббинс - Охотники за удачей
— Вы спрашиваете «почему», герр Корд? — проговорил он по-английски с сильным акцентом. Он указал на улицу. — Вот почему.
Я подошел к окну и посмотрел вниз. На улице группа молодых парней в коричневых рубахах терзала старика в сюртуке. На наших глазах они дважды сбили его с ног. Теперь тот лежал на краю тротуара, и из носа у него лилась кровь. Парни еще несколько раз презрительно лягнули его, а потом удалились.
Я вопросительно взглянул на Штрассмера.
— Это еврей, герр Корд, — тихо сказал он.
— Ну и что? Почему он не позвал полицию?
Штрассмер указал рукой на противоположную сторону улицы. Там, на углу, стояли двое полисменов.
— Они все видели.
— Так почему они их не остановили?
— Им приказано не вмешиваться, — ответил он. — Гитлер говорит, что по немецкому закону евреи прав не имеют.
— А какое это имеет отношение к вам?
— Я еврей, — просто сказал он.
Я немного помолчал, достал сигарету и закурил.
— И что я должен сделать с этими деньгами?
— Подождите, пока я с вами не свяжусь, — улыбнулся он. — Моя жена и дочь уже в Америке. Буду вам очень признателен, если вы сообщите им, что у меня все в порядке.
— Почему бы вам не присоединиться к ним?
— Возможно, именно так я и поступлю… со временем. Но я немец и еще не потерял надежды на то, что в один прекрасный день это сумасшествие кончится.
Надеждам Штрассмера не суждено было сбыться. Об этом я узнал меньше чем через год, когда сидел в кабинете рейхсмаршала.
— Как и в Германии, все евреи в мире обречены, — говорил он своим вежливым тоном. — Мы, приверженцы Нового Порядка, понимаем это и приветствуем тех наших друзей и союзников из-за океана, которые готовы примкнуть к нашему крестовому походу.
Я молчал, дожидаясь продолжения.
— Мы, летчики, прекрасно понимаем друг друга, — сказал он.
— Да, ваше превосходительство, — кивнул я.
— Хорошо, — он улыбнулся. — Тогда не будем терять времени. — Он бросил на стол какие-то бумаги. — Согласно новым законам, рейх конфисковал собственность некоего Отто Штрассмера. Насколько мне известно, ему причитаются некие суммы, которые вам впредь предписывается переводить в Рейхсбанк.
Мне не понравилось слово «предписывается».
— Я пытался связаться с герром Штрассмером, — заметил я.
Геринг опять улыбнулся.
— Штрассмер перенес нервный срыв и в настоящее время находится в больнице.
— А, понимаю, — сказал я и встал.
— Третий рейх не забудет своих друзей, — сказал рейхсмаршал, нажимая кнопку звонка на своем столе.
В дверях возник молодой немецкий лейтенант.
— Хайль Гитлер! — вскинул он руку в фашистском приветствии.
— Лейтенант Мюллер проводит вас на завод Мессершмитта. Буду рад видеть вас у себя на обеде, герр Корд.
Завод Мессершмитта открыл мне глаза. В США такого выпуска самолетов не было нигде. С этим можно было сравнить только автосборочные конвейеры в Детройте. А когда я увидел чертежи нового Me-109 в кабинете Мессершмитта, то сразу понял, что если мы не оторвем от диванов задницы, то наше дело кончено.
В тот вечер после обеда рейхсмаршал отвел меня в уголок.
— Что вы думаете о нашем заводе?
— Впечатляет, — ответил я.
Он самодовольно ухмыльнулся.
— Его образцом стал ваш завод в Калифорнии. Только наш гораздо больше, конечно.
— Конечно, — согласился я, пытаясь понять, как они туда попали. Впрочем, почему бы и нет. Ведь до этой поры мы правительственных контрактов не имели и выпускали только гражданские самолеты.
Он любезно засмеялся и повернулся, чтобы уйти, — но через секунду снова обратился ко мне:
— Кстати, — шепнул он, — фюрер очень доволен нашим сотрудничеством. Когда мы получим деньги?
Я изобразил изумление.
— В тот самый день, когда герр Штрассмер войдет в мой кабинет в Нью-Йорке.
Он удивленно уставился на меня.
— Фюреру это не понравится, — заявил он. — Я заверил его, что вы наш друг.
— Но я также друг герра Штрассмера.
Он еще секунду смотрел на меня.
— Даже не знаю, как теперь докладывать фюреру. Он будет разочарован.
— В таком случае, зачем его огорчать? Что такое один еврей для Германии?
Он медленно кивнул:
— Пожалуй, это наилучший выход.
Спустя месяц инженер Отто Штрассмер вошел в мой нью-йоркский офис.
— Чем вы теперь собираетесь заниматься? — спросил я.
— Прежде всего поеду к семье в Колорадо и немного отдохну. Потом начну искать работу. Я ведь теперь небогат.
Я улыбнулся.
— Приходите работать ко мне. Я буду считать тот миллион авансом в счет вашей доли.
Когда он ушел, я велел Морриси начать работу над КА-4. Интуиция мне подсказывала, что у нас осталось мало времени.
Но убедить в этом армию США было нелегко.
Я взглянул на Форрестера.
— Я вернусь в город и свяжусь кое с кем в Вашингтоне. У меня там остались друзья. Заодно заеду к генералу: может, я уговорю его прислушаться.
— Хорошо.
Я взглянул на часы. Было почти полпервого, заседание акционеров должно было уже закончиться. Макалистер и Пирс наверняка уже в отеле, а Норман у них в руках.
— В час мне надо быть в «Уолдорфе». Вас подвезти?
— Спасибо. У меня назначена встреча за ланчем, которую мне не хотелось бы пропустить.
Он вошел в «Уолдорф» вместе со мной, но тут же повернул к ресторану, а я направился к лифтам. Ожидая лифт, я краем глаза заметил, как навстречу Форрестеру поднялась женщина, которую я заметил на аэродроме. Интересно, почему она не дождалась его там? Метрдотель проводил их в дальний угол и усадил за столик, скрытый от посторонних глаз. Я подошел к двери и дождался его.
— О, месье Корд! — улыбнулся он. — Вы сегодня один?
— Нет, обедать я не буду, — сказал я, засовывая банкноту в его руку, вечно готовую принять деньги. — У меня вопрос. Кто та леди, с полковником Форрестером?
Он улыбнулся и поцеловал кончики своих пальцев.
— Да, она очаровательна. Это мадам Гэддис, супруга генерала.
Я вернулся к лифтам. Генерал должен быть где-то поблизости. Судя по тону его разговора с Форрестером, в их отношениях было нечто еще, кроме привычного противостояния армии и авиации.
Я заметил генерала: он шел через фойе к мужскому туалету. Лицо у него было красное и злое. Впервые после того, как я посадил свой КА-4, я почувствовал себя лучше. Все начало становиться на свои места.
Больше я не беспокоился. Единственное, чего я пока не знал — это сколько самолетов закупит армия.
3
