Татьяна Устинова - Кредит доверчивости
«Суд обязан быть бесстрастным!» — твердила про себя судья Кузнецова.
— Но не бессердечным! — парировала усталая женщина Лена.
Через два часа и двенадцать минут Лена поставила точку и нажала кнопку «Print».
Из черного чрева скрипучего принтера появились теплые листки.
— Оглашается решение суда! — Лена постаралась вложить в эти слова как можно меньше эмоций, дабы сэкономить силы для прочтения своего длинного опуса. Она принялась читать негромко, но отчетливо.
Виктор слушал внимательно, ловя каждое слово и пропуская его через сердце и душу. Он был готов к худшему, надеялся на компромисс, не верил в закон, но мечтал о справедливости и совершенно не рассчитывал на то, что услышал от казавшейся ему предвзятой судьи:
— Рассмотрев в открытом судебном заседании исковое заявление о взыскании заемных денежных средств, а также процентов за обслуживание кредита, штрафных санкций и пени за просрочку исполнения принятых по договору займа обязательств, а также встречного иска о признании договора ничтожным в силу несоответствия требований и положений договора действующему закону, суд под председательством федерального судьи Кузнецовой постановил. Обстоятельства дела… — Судья сделала глубокий вдох и в тексте приговора логично сформулировала все то, что пытался рассказать Виктор в своем длинном и путаном выступлении. В принципе она пересказала все верно. Узнал, прочитал, ознакомился, обратился, принял решение, согласился с условиями, подписал договор, получил деньги, оплатил квартиру, выплачивал, опоздал, допустил просрочку, получил уведомление, продолжил оплачивать, снова опоздал, не смог оплачивать, получил предупреждение, не ответил на претензию и наконец возразил на предъявленные исковые требования. Вроде все перечислила, но уж больно сухо, без эмоций, равнодушно. Виктор сник. А Троицкий тем временем все внимательнее и внимательнее вслушивался в монотонный голос судьи.
Интересно, к чему она ведет? Андрей пытался спрогнозировать итог и, честно говоря, не смог. Он ходил в суды отнюдь не первый год и повидал десятки судей. Но эта Лена Кузнецова отличалась от всех. И не потому, что она была гораздо симпатичнее своих сестер в мантиях — в ее глазах мерцали почти невидимые яркие искорки, которые сводили Троицкого с ума.
Предложи сейчас Елена отказаться от иска к этому никчемному Малышеву в обмен на свое расположение и симпатию, Троицкий ни мгновения не колебался и бросил бы к ее ногам не только интересы своего банка, но и свою жизнь. Ну, положим, не жизнь, но точно чем-нибудь да пожертвовал бы. Хотя стоило дослушать судью, чтоб окончательно понять, нужно ли чем-то жертвовать или можно завоевать эту строптивую девицу и меньшими жертвами.
Кузнецова продолжала:
— Таким образом, установлено, что обстоятельства изменились настолько существенно, что должник не мог оплачивать такие проценты. Принимая во внимание представленные истцом расчеты взыскания процентов и штрафных санкций, а также формулы определения повышения процентных ставок по мере роста задолженности, суд приходит к убеждению, что данные расчеты производились по ставкам, формулам и методикам, используемым банком, но не подтвержденные действующим Гражданским кодексом и не основанным на законе.
Вот оно! Ключевое слово «не подтвержденным». Троицкий ухмыльнулся. Да, видимо, придется жертвовать гораздо большим, а может быть… Он снова ухмыльнулся… ничем и не придется жертвовать. Кто сказал ему, что эта женщина вообще согласится принять его жертвы и дать хоть что-то взамен?! Странная блуждающая улыбка уже не сходила с его лица до конца оглашения решения.
— Безусловно, банк, как финансово-кредитная организация, имеет право назначать проценты за пользование кредитом и даже предусматривать штрафные санкции за просрочку выплаты процентов и кредита. Но сумма таких штрафных выплат не может ни при каких обстоятельствах превышать суммы кредита, а штрафные санкции быть значительно выше самих процентов, назначенных к выплате за пользование кредитом!
Малышев окончательно запутался. Он силился понять, что означает эта судейская мантра. Почему так витиевато? Начинает с процентов и заканчивает процентами. Лучше бы ответила, что же будет с квартирой! Это главный вопрос. Вопрос жизни и смерти! Он снова обхватил голову руками и стиснул виски.
— Исходя из вышеизложенного, суд принял решение… — Кузнецова перевела дыхание и сделала глоток воды из стоявшего на столе стакана. — Отказать в заявленных истцом исковых требованиях. Встречный иск удовлетворить частично. Считать основные условия договора полностью исполненными сторонами. В отношении дополнительных требований банка о начислении, помимо основных, предусмотренных договором повышенных штрафов и процентов применить положение Гражданского кодекса о недействительности в силу ничтожности требования, не основанного на законе.
Судья остановилась и подняла глаза от текста, посмотрев внимательно сперва на улыбающегося Троицкого, а затем на скисшего окончательно Малышева:
— Стороны, вам понятно решение суда?
— Понятно, — хмыкнул юрист банка.
— М-м. Я не знаю. Не до конца… Не могу сказать… — Ответчик морщил лоб и тер виски.
— Что вам неясно в решении, Виктор Иванович? — Кузнецова всматривалась в этого раздавленного жизнью человека, который и сейчас был чем-то смущен.
— Ну… Я хотел бы понять, что будет с квартирой? — Виктор собрался и смело посмотрел в глаза судьбе.
— Разъясняю по просьбе ответчика, — почему-то обратилась судья к Троицкому. — Ваша квартира остается в вашей собственности, так как суд считает кредит, проценты по нему и даже штрафные санкции выплаченными полностью. Договор исполнен. Никакие дополнительные платежи сверх того взиматься не должны. Теперь ясно решение?
— Очень! — прошептал ответчик и выбежал из зала.
— Стойте! Куда? — Судья, не ожидавшая такого поворота, попыталась остановить Малышева.
Но Виктор ничего не слышал и не видел.
В мозгу стучал вердикт: отказать! Квартира остается! Договор исполнен! Лика, Ликушка, нежная, любимая маленькая девочка, спасибо тебе! Это сделала ты, моя родная! Ты будешь всегда со мной! Спасибо!!!!
Кузнецова встала и, не глядя на Троицкого, не спеша прошла в кабинет. На пороге оглянулась. Искорки вспыхнули в ее глазах:
— Спасибо, Андрей Иванович! Вы преподали мне хороший урок.
— Я? За что? Какой урок? Ваша честь… Лена… Что вы? Наверное, это я должен вам говорить спасибо за урок! — Троицкий, возможно впервые за время этого процесса, почувствовал какое-то неприятное жжение в груди. Может, это и есть Совесть?
![Анатолий Землянский - После града [Маленькие повести, рассказы]](/uploads/posts/books/237651/237651.jpg)
