Скарлетт Томас - Операция «Выход»
– Если ты выживаешь, то все о'кей. Но что, если ты умрешь?
Джули пронизывает холод.
– Этого я стараюсь избежать.
Вэй нахмуривается.
– Но чем тебя так страшит смерть?
– Тем, что я перестану существовать. Небытием.
Тут его голос смягчается.
– А ты уверена, что смерть ведет к небытию?
– Что? Разумеется.
– А как же все остальные – так и хочется сказать, бесконечные – возможности? Существует множество идей о жизни после смерти, существует понятие реинкарнации, наконец, есть теория, в которую верю я: твой дух продолжает жить во всем живом в природе. Многим культурам свойственна вера в жизнь после смерти. Фактически в нее верят миллионы людей во всем мире. Существует великое множество разных версий загробной жизни. – Вэй смеется. – Вот чего после смерти точно не может быть – это небытия.
– Почему?
– Ну же, Джули. Небытие не может «быть». А значит, его не существует. Используй свою логику. – Он улыбается. – Ты же любишь ее использовать. Давай. Может, бесконечность и приводит к парадоксам, но в нее куда легче поверить, чем в небытие. Мы используем свое бытие, чтобы размышлять о бесконечности, потому что она существует. Это концепция существования, возведенная в высочайшую степень. Это абсолютное бытие. Но как мы можем размышлять о небытии? Ты слышала фразу «природа не терпит пустоты»? Конечно, слышала. Природа дала бы ответ на многие твои вопросы. Природа – это одно бытие. В ней даже смерть ведет к жизни. Я думаю, ты и без меня все это знаешь.
Джули улыбается.
– О'кей, но я все равно боюсь умереть. Я знаю, что это эгоистично, но я не хочу прямо сейчас уступать свое место под солнцем кому-то другому. Я просто хочу как можно дольше быть самой собой – по крайней мере, пока совсем не состарюсь.
Вэй вздыхает.
– Люди, пережившие клиническую смерть, утверждают, что в этом нет ничего страшного. Они говорят, что видели чудесные огни, счастье.
– Знаю. Но, по-моему, это на самом деле просто галлюцинация, вызванная отмиранием зрительного нерва, или типа того.
– Разве? Я слышал об эксперименте, в ходе которого было доказано, что дух человека может воспарить над телом или, по крайней мере, каким-то образом от него отделиться, потому что людям удавалось видеть предметы, размещенные в комнате так, что их нельзя было разглядеть с пола. На самом деле, человеческий дух – мастер путешествовать, если верить рассказам. Привидения, духи-проводники, шаманский полет, сны. Если твой дух может путешествовать, то, уж конечно, он может жить после смерти?
– Правда? Вы верите во все это?
Вэй улыбается.
– Я верю, что жить – хорошо и что у жизни есть смысл. Послушай, мои слова не излечат тебя мгновенно – ты, наверное, уже поняла, что я работаю не так. Но ты можешь укрепить свое душевное здоровье, тебе стоит лишь спросить себя: «Что самое плохое может произойти?» – и осознать, что лишь в крайних случаях это смерть, и даже если так, что с того? Если смерть – худшее, что может случиться, ты с этим справишься! Ты сильная красивая девушка, Джули. Ты и в самом деле думаешь, что со смертью тебе придет конец? Конечно, нет. И даже если так – в чем я сомневаюсь, – если нет ни рая, ни духовного мира, ни загробной жизни, все равно смерть не будет концом, потому что ты оставишь после себя что-то прекрасное: своих детей или свои идеи. Может, чудесный сад, красивую картину или песню, которую ты сочинила. Это важные вещи. Но ты не сможешь их создать, не сможешь прожить жизнь, если в тебе столько страха.
Джули вздыхает.
– Я знаю. Вы правы. Просто на то, чтобы это принять, у меня может уйти какое-то время.
– Слушай, Люк наверняка уже заждался, когда ты за ним придешь, так что, к сожалению, нам пора заканчивать. Но я с удовольствием с тобой пообщался. – Вэй встает и берет с тумбочки два листка желтой бумаги. Один пустой. Вэй протягивает его Джули, потом дает карандаш. – Я приготовил кое-какие инструкции – думаю, они тебе помогут. Это всего лишь разумные предосторожности, которые тебе нужно соблюдать, чтобы оставаться здоровой – а это единственное, о чем ты на самом деле беспокоишься, – так что можешь смело продолжать путешествие, веселиться с друзьями и заниматься своей странной математикой. Некоторые из этих инструкций – даосские, но по большей части это просто советы, которые тебе вполне могли бы дать бабушка с дедушкой или любой другой здравомыслящий человек. И вот что, Джули: не бойся болезни; ты заболеешь, но потом поправишься, и ты можешь прочитать чудесную книжку, пока лежишь в постели. Болезнь может оказаться благом.
Следующую пару минут Джули записывает за Вэем инструкции. Потом он дает ей другой листок, с цитатой из Чжуан-цзы, которую велит прочесть позже. Уходя, она уносит с собой эту цитату и следующий список:
Мой продукты перед тем, как их готовить
Мой руки перед едой или приготовлением пищи
Холодная пища должна быть холодной, горячая – горячей (никогда не ешь разогретый рис)
Прежде чем перейти улицу, дважды взгляни в обе стороны
Будь добра к людям, животным, растениям и земле
Расслабься, как расслабляется младенец, и тебе никто не причинит вреда
Научись оказывать первую помощь
Соблюдай правила дорожного движения
Регулярно делай зарядку
Если у тебя проблема, отправляйся в путешествие. Ты найдешь ответ
Перестань думать о бесконечности
Глава 47
Когда Джули приходит за Люком, она явно изменилась, хотя трудно сказать, в чем перемена. Вэй, должно быть, действительно чудесный знахарь. Возможно, теперь Джули полностью свободна от страха.
– Ну и как, ты теперь можешь ездить по магистралям? – спрашивает Люк.
Джули улыбается.
– У меня нет никакого желания ездить по магистралям.
– О.
Она показывает ему желтый листок, на котором написано что-то про рыб. Один человек говорит другому: как счастливы рыбы, когда резвятся в реке! Второй человек спрашивает: откуда ты знаешь, ведь ты не рыба? Тогда первый спрашивает: откуда ты знаешь, что я не знаю, что думают рыбы, ведь ты – не я?… Это слишком мудрено. Сейчас Люк не может этого понять – впрочем, он и сосредоточиться толком не может, потому что занят мыслями о Вэе. Не закончив читать, он протягивает листок Джули.
– Интересно, да? – говорит она, но он не отвечает.
Накрытый флисовым одеялом, Люк спускается с Джули к номеру Вэя, предвкушая момент, когда сможет снять скафандр. Это будет как в фильме со счастливым концом, и он, благодарный, пустится в пляс и отдаст Вэю все (ну, почти все) свои деньги на благотворительность, а потом пойдет и залезет на гору. Конечно, прямо сейчас идея горы Люка страшит. В конце концов, он не справился даже с навигацией по гостинице. Но он знает, что Вэй сделает что-то такое, отчего болезнь пройдет, а Люк станет нормальным, как все нормальные люди.
Перед тем как войти в номер, Люк думает: это последний миг, когда я был уродом.
Минут через десять он выскакивает из номера и в ярости захлопывает дверь.
– Вези меня домой, – говорит он Джули.
– Но как же?…
– Он не настоящий знахарь. Он не может меня вылечить.
– Но что он сказал?
– Он сказал «ответ у тебя внутри» или типа того.
– И?
– Это чушь. Он сказал что-то насчет того, что на самом деле я всегда знал ответ. Он просто гребаный псих. Даже говорить об этом не хочу. Вези меня домой.
– Но мы проделали весь этот путь…
– И теперь я хочу вернуться.
– О господи. О'кей. Надо сказать Шарлотте.
Джули снова накидывает на Люка одеяло, и он понимает, что это конец: он никогда не увидит света, солнечного света, никогда, никогда. Одеяло окутывает его, будто смерть, будто мягкий саван. Ему хочется плакать, но он не может. Шлем помешает ему вытереть слезы. Да какая разница? Все равно его жизнь, считай, кончена. Слезы брызжут из глаз, чернота размывается, и больше Люк ничего не видит. Наплевать. Он хочет захлебнуться своими слезами, своими соплями и своей печалью.
Джули ведет его за руку, до боли ее стискивая. Ему нравится боль.
– Сейчас будет лестница, – холодно предупреждает Джули.
Люк спотыкается, но ему все равно.
Когда они возвращаются в номер, Шарлотта по-прежнему спит.
– Тебе придется подождать, пока я ее подниму, – говорит Джули. Голос ее все так же странен и холоден.
Люк садится на выдвижной диван, сжимая в руках одеяло. Сквозь слезы он видит, как Джули снует по комнате, собирает вещи, будит Шарлотту, прикуривает сигарету. Люк думает о рекламных роликах, в которых дешевые батарейки садятся быстрее фирменных. Джули выглядит как игрушка на дешевых батарейках, которая вот-вот остановится или сломается.
– Что с тобой? – спрашивает Люк.
– Я хотела, чтобы всем стало лучше, – отвечает она, пристально глядя на него.
– Что ж, не вышло, – говорит Люк.
