Александра, Плотникова - Нф-100: Небесное Сердце-1. Игры с Черной Матерью
Хочу чувствовать всё, что могу.
"Брось дрейфить, командир, - внезапно просигналил давешний триста семнадцатый. -- В случае чего - я прикрою".
"Тебе-то это на кой?"
"Если сумеете вы -- значит, систему можно сломать".
Мег не ответил, сосредоточившись на деле. На сей раз предстояла действительно серьёзная работенка. Нужно было расчистить плацдарм для человеческих войск, подготовить место для десанта. Уничтожить зенитно-ракетные и лазерные комплексы ПВО и ПКО, попутно вычищая всю враждебную робототехнику, накрыть точечными ударами командные центры противника. Каждый полиморф имел собственные вводные, постоянно корректируемые своим командным центром. В его личном списке пока значились три цели.
"Внимание, входим в плотные слои атмосферы".
Сердце накрыло потоком данных от датчиков давления и температуры. Планета надвигалась жёлто-серой равниной, постепенно теряя очертания шара и разворачивалась перед оптикой всё новыми подробностями ландшафта. Скалистая часть материка была прорезана широкими вогнутыми равнинами. Вон змеится мелкой сетью транспортная система, города рассыпали вокруг себя пучки скоростных трасс. Их было много, но работа полиморфов исключала приближение к населенным пунктам. Ревел под крыльями ветер, металл раскалялся, нарастала боевая решимость.
Впервые его вела вперед не злоба, а желание изменить свою судьбу. Что-то подсказывало -- впервые не только в железной жизни. Он бы удивился, доведись ему видеть спектр собственных глаз. Светокристаллы не отражали ни алой ярости, ни оранжевой злости, ни жёлтого страха -- лишь уверенное синее спокойствие.
"Входим в зону начала операции. На стартовой позиции будем через триста двадцать циклов".
"Принято, вижу первую цель".
"Прикрой, атакую".
Маневр и выход на вираж...
- Первая радарно-локационная группа целей уничтожена, - доложил во всеуслышание оператор на мостике "Стремительного". - Поражение на девяносто восемь и девять десятых ппроцента. Эскадрильи приступили ко второй группе. Работа по наземным орудиям.
- Замечен вылет истребителей противника, - сообщил второй. - Наземные пусковые установки активированы.
- Продолжать операцию, - едва махнув рукой, ответил Лаккомо. - Всем боевым судам эскадры приготовиться к отражению ударов.
...Очередная ракета сорвалась с ножной подвески Мега и иглой скользнула к группе наземных сооружений. Про неё теперь можно забыть -- умная начинка сама обманет систему наведения, сама уйдет с прицела и даже на повторном вираже всё равно достигнет цели. Скучная работа. Знай только доставляй эти напичканные электроникой "сюрпризы" в атмосферу и накладывай маркер в целеуказание. А то и последнего делать не надо -- ракета сама находит свою цель в соответствии с указанием из командного центра.
Скучно...
Опасность! Маркер наведения противника!
Чужой прицел отозвался в сознании чем-то вроде "зуда между лопаток".
Ворону мне в сопла, едрить вашу мать карбюратором...
Форсаж, маневр уклонения. Эскадрилья Скрима, как назло, связана боем с роботами, штурмовикам по таким юрким мишеням палить нечем, да и заняты они предписанными целями. Ещё раз уклонение.
Прицепилась, падла. Выбиваемся из графика, пока я тут верчусь.
Активировать вспомогательное лазерное орудие. Захват цели, корректировка... огонь! Увернулась.
Форсаж, петля.
"Скрим, мать твою!.."
Процессор изводит Сердце тревожными сигналами, дальномер отсчитывает стремительно убывающее расстояние до ракеты.
"Не трожь мою матушку, я вижу. Уходи!"
Свечка. Серебристой ласточкой Скримрейк вынырнул из облака сзади, почти мгновенно набирая высоту. Уравнял скорость со скоростью снаряда, ювелирно прицелился и... одиночным выстрелом, не слышным за надсадным рёвом двигателей, снёс один из рулей. Ракета беспомощно закувыркалась и через мгновение осталась позади. Спустя долю секунды сработал ликвидатор уже бесполезной боевой части, но осколки вместо тела полиморфа пронзили лишь облако.
"С меня хватит! На такое я не подписывался! - пробурчал Мег, закладывая вираж и возвращаясь на предписанную позицию. - Какого, спрашивается, хрена я сожрал тогда эту их гадость?.."
И замолк, потрясенный яркой вспышкой памяти, на короткий миг скрутившей Сердце болью.
Живая, скользкая клякса шевелит усиками на ладони. Светится, тянется по пальцам.
- Чтобы контракт вступил в действие, нужно поставить отпечаток напротив своего номера.
Сухой, бесчувственный голос. Который раз он произносит эту деловую фразу за сегодня?..
- А это?..
- Универсальный анестетик.
- Будет больно?
Человек, сидящий на фоне ослепительно яркой лампы, поднял руку и потер глаза. Который раз за день ему задают этот вопрос?..
- Отпечаток. И закончим. Выбор всё равно невелик.
И казалось, что серая дрожащая рука сама потянулась к заветному планшету...
"Я не хочу это помнить!.."
Больно. Сбоят системы. Оболочка автоматически отправила очередной "подарок" к цели, но Сердце плачет от боли и поглощено борьбой с собственной памятью. Вокруг с тревогой вьётся Скрим, ему не до боя. Ракета мажет. Не фатально, но за это могут потом и спросить.
"Делайте ноги, ребята! - тот самый офицер повторным залпом накрывает недобитую зенитку. - Слышь, Скримрейк! Хватай напарника и валите, пока никто ничего не понял!"
Долго упрашивать не нужно. Активирован пароль управления беспилотными полиморфами, и машины, обработанные Скримом, в том числе и из других эскадрилий, начинают метаться, создавая неразбериху.
"Мег, очнись! Пора сваливать!"
Смена курса. Маршевые на полную мощность. Занять минимальную высоту. Вперед -- в горы, к скалам, где можно попробовать укрыться от ненавистного сигнала или сбить наводку.
Я не хочу это помнить. Мне не нужно мое имя. Я Мег. Я полиморф. А этого -- я не хочу. Не хочу...
...- Капитан, несколько беспилотников потеряли управление и вышли из строя. Похоже на сторонний сбой систем, - слегка взволнованно отрапортовал оператор. Его пальцы быстро застучали по сенсорной панели терминала, одно за другим отключая средства ведения огня у машин.
- Это не с поверхности, - тут же вторил ему другой, быстро проверивший показания всех пойманных сигналов.
- Капитан, два полиморфа не отвечают на запросы и стремительно покидают зону боевых действий, - отозвался уже третий за пультом.
"Еще скажите, что это их работа..." - мельком подумал Лаккомо и спросил уже вслух:
- Они представляют опасность?
- Пока нет.
"Только полиморфов-дезертиров мне не хватало".
- Задействовать дистанционное отключение. Вернуть их, - отмахнулся Лаккомо и немного успокоился. Петля паникующей интуиции слегка ослабла -- больше сюрпризов за сегодняшнюю операцию она не обещала.
...Быстрее, ещё быстрее, надрывая двигатели и оболочку. Чтобы скрыться, чтобы вильнуть за ободок планеты. Сумасшедшая идея? Да! Но она стала целью, стала последним призрачным шансом на спасение. Если смогут они, значит, смогут и другие. Как много дано было им времени, как сильны двигатели, с бешеной скоростью несущие их вдаль... Все получится! Не может не получиться! Ещё несколько сот километров...
Они успели осознать лишь темноту перед тем, как отключение швырнуло их тела наземь, а их самих -- в пучину цифровых сновидений.
***
- Оставьте меня в покое! - отчаянный крик разорвал тишину капитанской каюты. Широкий взмах руки снёс со стола бумаги, письменные принадлежности и стопку информационных пластин.
Тяжело дыша сквозь сжатые зубы, Лаккомо вцепился в стол. Не будь он намертво привинчен к полу, тоже летел бы в стену. Яркие фиолетовые глаза, не моргая, смотрели на белеющие руки с проступившими венами.
В каюте капитан был абсолютно один. Или нет?..
- И ты тоже убирайся! - зверем рявкнул он на пустой угол за правым плечом и пронзил невидимое взглядом.
Несколько секунд капитан буравил взглядом серые стены, словно спорил с кем-то. Наконец, лазоревая лента на колокольцах под потолком слегка шевельнулась, и чужое присутствие исчезло. Золотой Журавль обессиленно упал в кресло и схватился за голову.
Голоса... Бесконечные голоса, то едва шепчущие, то болезненно вопящие прямо в голову, не отпускали. Они преследовали, шли по пятам, но сами не знали, зачем. Их невнятные стенания сверлили мозг, заставляли метаться от зудящей тревоги, злиться от невозможности прервать пытку. Не унимался и другой шепот, вечно предупреждавший об опасности, дергавший по любому поводу, заставлявший оборачиваться на любой шорох.
Лаккомо понимал, что приблизился к самой грани безумия, и преследования федералов -- последняя капля. Он уже боялся получить заряд плазмы в спину на борту собственного корабля. Сколько ещё он сможет прожить в таком темпе? Неделю? Две? Месяц? А что будет потом? Торийская клиника и хмурый голос брата над ухом: "Ну я же говорил"... И это в лучшем случае.
