Василий Аксенов - О, этот вьюноша летучий!
Эдик выскакивает из рубки.
– Обалдели совсем! – страшным голосом орет он. – Какое нахальство!
– Я извиняюсь, это яхта месье Ланглуа? – интеллигентно спрашивает пловец.
– Сейчас ты у меня схлопочешь! – кричит Эдик и выбрасывает пловца за борт.
– Вы очень любезны, – говорит пловец на лету.
На палубу карабкается всякая морская нечисть: осьминоги, пучеглазые черепахи, угри, каракатицы. Вся эта тварь интеллигентно верещит, подхихикивая:
– Прошу покорнейше простить, лайнер «Иль де Франс», не так ли? Авианосец «Индепенденс», если не ошибаюсь? Немагнитная шхуна «Заря»? Извините, это не бриг «Летучий голландец»?
Эдик хватает шланг, смывает всю нечисть сильной струей воды в море.
Один за другим пловцы-шпионы уходят в глубину. Уходят в глубину крокодил и бегемот.
Пустынное темное море, таинственное слабое свечение.
Эдик Евсеев нюнит за штурвалом:
– Куда ж я еду, мамичка, папичка, Ниночка Лопова?
Утро настало, встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос.
Эдик, выпучив глаза, смотрит на горизонт. На горизонте поднимаются небоскребы Манхэттена.
«Ватерпас» подходит к причалу нью-йоркского порта. На причале стоят, скрестив руки на груди, дюжие докеры.
– Эй, мужики, примите швартовы! – кричит Эдик.
– У нас забастовка, – говорят докеры.
Расталкивая докеров, на причал выбегают Мальвина, Пьеро и благородный пудель Артемон.
– Да ведь это же Эдик Евсеев! – восхищенно кричит Мальвина.
– Тогда другое дело, – говорят докеры, – раз Эдюля прибыл, значит, отшвартуем. Прогрессивному человечку всегда рады.
Мальвина, Пьеро и Артемон целуют Эдика.
– Пойдем, мы покажем тебе наш маленький домик. 101 этаж.
Эдик, держа за руки Мальвину и Пьеро, вступает в Нью-Йорк.
К причалу подплывают пловцы-шпионы, взбираются на «Ватерпас», начинают фотографировать все закоулки, измерять палубу.
– Стыдно довольно, – говорят докеры шпионам. – В стране, можно сказать, всеобщая забастовка, а вы, ребята, шуруете.
– Позвольте узнать, а наша организация тоже? – спрашивает докеров один из шпионов. – Мы плыли через весь океан, так что не в курсе.
– Тоже бастуют, – отвечают докеры.
– Ура! – кричат шпионы. – Айда купаться!
Прыгают с буксира в воду.
Эдик со своими новыми друзьями идет по нью-йоркской улице.
На улице бесконечные автомобильные катастрофы. Машины сталкиваются, переворачиваются, взрываются. Горит парочка небоскребов. Все это дополняется небольшим наводнением. Прохожие идут по тротуарам, играя на саксофонах, трубах, контрабасах.
– Законно! – восхищается Эдик.
– А мы к этому уже привыкли, – говорит Мальвина. – Америка – страна джаза и стихийных бедствий.
– Да, я знаю, знаю, – говорит Эдик.
Внимание его привлекает огромная витрина универсального магазина. За стеклом витрины в виде манекенов стоят его друзья – Б.И. Зуппе, Витя Сорокин, «трюмные черти», Толя Маков, Бесо и Шота. С обреченным видом они демонстрируют элегантную одежду и предметы обихода. Эдик поражен.
– Ребята, а вы как сюда попали?
– Видите, Эдик, попали под капиталистическую эксплуатацию, – говорит Зуппе. – Вы бы спасли, а?
– Конечно, спасу! – кричит Эдик, разбегается и высаживает витрину. – Бегите в порт, там «Ватерпас» стоит!
Манекены быстро убегают. Никто из них не похож на товарищей Эдика.
– Ой, что вы наделали, Эдик! – ужасается Мальвина. – Вы освободили манекенов магазина Мэйзи. Бежим! Быстрей бежим к мистеру Карабасу-Барабасу. Может быть, он поможет.
Мальвина, Пьеро и Артемон убегают.
– Никуда не побегу! – бушует Эдик. – Обнахалились буржуи – моряков в промтоварный магазин засадили.
Стоит, засунув руки в карман, вызывающе поет:
– Йе-йе-йе, хали-гали!
Мимо пробегает толпа газетчиков.
– Сенсация! Русский шпион похитил восковые фигуры из магазина Мэйзи! Джеймс Бонд идет по следам Евсеева!
К Эдику подходит Джеймс Бонд, берет его под руку, говорит спокойно:
– Давайте прогуляемся.
– Вы, мистер, с междугороднего телефона? – спрашивает на ходу Эдик, глядя на жилет Бонда, на котором цифры 007.
– Я Джеймс Бонд.
– Очень приятно. Эдик Евсеев.
– Знаю! – вопит Бонд и перебрасывает Эдика через себя.
– Законно, – говорит Эдик, поднимаясь, и бросает Бонда через себя.
– Уважаю, – говорит Бонд, бросая Эдика.
Так они идут по улицам Нью-Йорка, демонстрируя приемы самбо и дзюдо.
На причале возле «Ватерпаса» Джеймс Бонд и Эдик затевают страшный кулачный бой.
– Держите его! – кричит Бонд докерам.
– Забастовка, – отвечают докеры.
– Держите! – кричит изнемогающий Бонд пловцам-шпионам.
– У нас тоже забастовка, мистер Бонд, – отвечают шпионы.
По причалу к дерущимся бежит Карабас-Барабас. Из карманов у него торчат Мальвина, Пьеро и благородный пудель Артемон.
– Ой, Почкин! – испуганно кричит Джеймс Бонд и мгновенно улепетывает.
– Здравствуете, товарищ майор, я вас сразу узнал, – радуется Эдик. – Все нервы мне вымотал проклятый Бонд.
– Быстро отчаливай, – сердито говорит Барабас, – надоело мне спасать тебя по всем странам. У меня дома работы навалом. Паркер в ужа превратился.
С этими словами Барабас превращается в автомат с газированной водой.
– Пока, товарищ майор, – говорит Эдик.
– Пока. Выпей чистенькой на дорожку, – говорит автомат. Стакан опять сперли. Вот тебе их нравы. Подставляй ладони.
Автомат бесплатно наливает Эдику пригоршню воды. Эдик пьет, умывается, чистит зубы, после этого бежит на буксир.
Песня № 5
Однажды я попал под самосвал,
Он очень громко выл и завывал.
В такой попал я переплетик,
Что сразу рухнул на животик,
И больше глаз своих не открывал.
Потом я угодил под мотовоз,
Он очень сильно мне расквасил нос.
В такой попал я переплетик,
Что сразу рухнул на животик,
Домой я помидоров не принес.
На улице троллейбус меня сбил,
Голубеньким троллейбус этот был,
В такой попал я переплетик,
Что сразу рухнул на животик,
Но песенки своей не позабыл.
Даже странно…
Небоскребы Манхэттена скрываются за горизонтом. Начинается шторм. Беснующийся океан швыряет «Ватерпас», как щепку.
Эдик валяется в рубке, стонет, пишет письмо Нине Лоповой:
«Дорогая Ниночка! Только теперь, среди бушующей стихии, я понял, как сильно я тебя люблю, а Полибееву, Поликамову и Полинфердову не верь. Это тунеядцы…»
Сгущается мрак, бушуют волны.
Слышится бесстрастный голос радиодиктора:
– Четыре дня продолжалась борьба человека и стихии. Победил человек.
Утро настало, встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос.
Эдик без сознания лежит на золотом пляже. Тихие лазурные воды лижут его пятки. Пляж окружают живописные скалы и гроты. Легкий Эол благосклонно пальмы колышет. На одной из скал стоит щит с надписью «Остров Огигия».
Неподалеку от распростертого на песке Эдика стоит светлокудрявая нимфа Калипсо, в которой внимательный зритель без труда узнает буфетчицу Розу из кафе «Орбита». С ласковой плотоядной улыбкой она смотрит на тело Эдика. У ног ее портативный магнитофон. Эдик очнулся, поднял голову, увидел нимфу. Нимфа включила магнитофон. «Калипсо, Калипсо», – запел магнитофон. Нимфа в легком танце подошла к Эдику.
– Встань же быстрей, Э. Евсеев, победный, дерзкомогучий, следуй за мною.
– Вы кто, гражданка? – обалдело спросил Эдик.
– Светлокудрявую нимфу Калипсо ты зришь пред собою, моряк быстролетный. Видишь, перекрасилась!
Эдик встал, расчесал волосы на пробор, поправил складку на брючках.
– Где «Ватерпас» мой, скажите, богиня богинь, золотая Калипсо… Тьфу, ты, черт! Где буксир?
Оглянувшись, он увидел в воде «Ватерпас», маленький, словно детская игрушка.
– Это что за номера? – растерянно спросил он Калипсо.
Калипсо лукаво рассмеялась:
– Нынче, вступивши ногой благородной на остров Калипсо, ты уравнялся со мною, богиней, в размерах, мой пленник прекрасный. Пойдем!
Она протянула руки и нежно, но властно повлекла Эдика к гроту, в глубине которого в интимном полумраке курились благовония, мерцала полированная мебель, пышными складками манило широкое ложе.
– Гарнитурчик, – горделиво сказала нимфа, затащила Эдика в грот, присела на ложе и запела: – Я люблю, но об этом никто не узнает…
Сразу спустилась на остров Огигию роскошная южная ночь с крупными звездами. Лукавые рабыни повели вокруг грота вакхический хоровод.
Утро настало, встала из мраки младая с перстами пурпурными Эос.
Из грота, шатаясь и рыдая, вышел Эдик Евсеев. За ним следовала смеющаяся счастливая нимфа Калипсо.
Эдик посмотрел на свой крошечный буксирчик и зарыдал еще пуще.
– Вы мне ответите за уменьшение государственного имущества! – грозил он нимфе.
