Михаил Веллер - Короткая проза (сборник)
Приходит ассистент режиссера, раскладывает свой столик, достает бумажки. Садится с двумя неглавными актерами играть в преферанс.
Приходит главная героиня и плохо себя чувствует.
Гример выпадает из будки осветителя. Оценивает обстановку и подсаживается к преферансистам.
Приходит режиссер. Смотрит на героиню, в зеркало, на героиню, в зеркало, на героиню, в зеркало. Раздражается. Хочет посмотреть на директора. Хочет посмотреть на дурака, который еще с директором свяжется. Обоих не видит. Капризничает. Не видит главного героя – хочет видеть. Видит помрежа – не хочет видеть.
Приходят не то чтобы все, но непонятно, кто еще не пришел, потому что уже пришли непонятно кто.
Начинается съемка.
Приходит директор и принимает валидол. Идет на поиски главного героя.
Режиссер принимает решение приступать. Все бросают курить. Расходятся по местам. Ждут. Закуривают.
У помрежа не оказывается рабочего плана.
У оператора не оказывается высокочувствительной пленки.
У долльщика не оказывается сил катать тележку с оператором.
У ассистента не оказывается денег расплатиться за преферанс.
У героини не оказывается терпения переносить это издевательство.
Приходит главный герой, играть отказывается. Он уже приходил два часа назад, – его послали. Директор унижается. Герой оскорблен. Помреж унижается. Герой возмущен. Ассистент унижается и просит отсрочить долг за преферанс. Герой негодует. Режиссер унижается. Герой неудовлетворен, но согласен.
Режиссер просит внимания и понимания.
Художник просит заменить декорацию.
Оператор просит рапид.
Долльщик просит катать оператора помедленнее.
Помощник оператора просит поставить его оператором.
Директор просит не сжечь павильон.
Герой просит героиню целовать естественнее.
Героиня просит чего-нибудь соленого.
Осветитель просит девицу. Девица не соглашается.
Режиссер просит свет. Осветитель против. На штангах ламп не повышается напряжение. У режиссера повышается напряжение.
Съемка продолжается.
Директору нужен валидол.
Художнику нужно воплотить декорацию.
Гримеру нужна французская морилка и колонковая кисточка.
Героине нужно полежать.
Режиссеру нужна лошадь.
Рабочим нужен перерыв, они устали.
Перерыв.
Оператор клянет пленку.
Долльщик клянет оператора.
Художник клянет рабочих.
Рабочие клянут тарифные ставки.
Директор клянет медицину.
Ассистент клянет преферанс.
Героиня клянет женскую неосмотрительность.
Осветитель клянет женскую осмотрительность.
Режиссер клянет всех вплоть до братьев Люмьер.
Гример оценивает обстановку и идет пить пиво. Все идут пить пиво.
После перерыва дело налаживается.
Директор принимает валокордин.
Герой попадает в образ.
Долльщик попадает в ритм, катая тележку с камерой.
Героиня попадает под тележку с камерой.
Осветитель не попадает.
Героиню тошнит. Она говорит, что на сегодня все.
У оператора кончилась пленка. Он говорит, что на сегодня все.
Режиссер говорит всем, что на сегодня все, съемка окончена, всем спасибо.
Плановое счастье
(из протокола)
Директор…успешно освоили. Валовой выпуск счастья на ноль один процента выше планового. Улучшен и ряд качественных показателей. Снизилось количество случаев возврата и рекламаций. Счастьем нашего комбината обеспечено на четыре процента населения больше, чем в соответствующем квартале прошлого года.
Но наряду с достижениями имеются еще и недостатки. Все еще мало нашего счастья идет высшим и первым сортом. Медленнее, чем хотелось бы, внедряются новые образцы. По-прежнему отстает и портит общую картину шестой цех.
Начальник шестого цеха. А как можно вообще давать счастье на этом оборудовании? Нам нужна новая поточная линия! Наши станки вообще не рассчитаны на то счастье, которое сейчас выпускается! Пусть нам дадут облегченные образцы! Или прежние!..
Директор. Почему другие справляются? Четвертый цех? Мы должны выпускать то счастье, которое от нас требуется, на том оборудовании, которое мы имеем.
Начальник ОТК. Должен довести, что упомянутый четвертый цех в последний месяц, вопреки инструкциям, опять занимался штурмовщиной, результатом чего явилось сорок процентов забракованного счастья.
Представитель главка. Мы же пересмотрели вам стандарты!
Главный инженер. Да, и благодаря этому мы смогли половину брака пустить счастьем третьего сорта. Остальной же брак передали цеху ширпотреба для изготовления несчастья.
Начальник цеха ширпотреба. Благодаря бесперебойному снабжению и организации производства мы дали в этом квартале восемьдесят процентов несчастья сверх плана, при сохранении хорошего и отличного качества, и сейчас работаем в счет будущего года.
Представитель торга. Чтобы сбыть ваше несчастье, мы комплектуем подарочные наборы с кофе, коньяком, тресковой печенью и вашим несчастьем, перевязанным ленточкой! На него нет спроса!
Представитель главка. Странно… Плохо поставлена реклама! Разбаловались… Наша задача – делать счастье, ваша – сбыть его.
Активный из зала. А нельзя давать его бесплатно? В приложение? Или как премии постоянным покупателям?
Начальник коммерческой службы. Идя навстречу потребителю, мы и так снизили цены на наше несчастье – ниже некуда. Сейчас оно – одно из самых дешевых.
Начальник КТБ. Для изучения спроса населения на счастье, а также несчастье уже создается специальная лаборатория, которая поможет нам на научных основах максимально подойти к удовлетворению запросов. Также мы сейчас разрабатываем около двадцати новых современных образцов счастья, которые будут скоро запущены в серийное производство.
Главный технолог. Конструкторы опять мудрят со счастьем. А проектируя серийное счастье, его надо предельно упрощать. Мы должны снижать его себестоимость. Нам требуется счастье, технологически несложное в исполнении. С учетом трудоемкости, занятых рук и реального сырья. С сырьем трудности, перебои, от снабженцев такое порой получаем, что даже счастье третьего сорта еле выкраиваем.
Начальник снабжения. Вы хотите мне инфаркт? Я из себя вам делать счастье не могу! И из ничего тоже не могу! Вы и так имеете от меня то, чего нигде нет. Скажите, где лежит сырье для счастья высшего сорта, я поеду и завтра привезу! Не нравится то, что получаете – доставайте себе материал для счастья сами!
Представитель торга. И достают у спекулянтов! Пока ваше счастье до нас дойдет, оно морально устаревает! Пока выставочный образец станет серийным, его так упростят и из такого сделают, что потребитель от вашего счастья шарахается – за несчастье принимает. И все второй и третий сорт. И то приходит – лежалое, битое, порченое – как из-под трактора! И все стараются обзаводиться импортным!..
Активный из зала. А как его достают?..
Начальник складских помещений. У нас не хватает складов для счастья! Те, что есть – в аварийном состоянии! На готовое счастье капает, льет сквозь крыши, оно портится и гибнет, его негде хранить, оно валяется тюками в лужах! Чтобы счастье сохранялось в нормальном состоянии, надо выделять средства на хранение!
Начальник транспортной службы. И на транспортировку! Тары нет или она слабая, грузчики кантуют счастье при доставке, и оно доходит до потребителя в непотребном виде!
Начальник охраны. У меня претензии к транспортной службе. Охрана снова обнаружила в грузовиках незаприходованное по накладным счастье, которое водители пытались вывезти под сиденьями, а также в запасных скатах, бензобаках и под капотом. Также вахтеры на проходной извлекают счастье у расхитителей государственной собственности из сумок и портфелей, а некоторые несут на спине или под неудобными принадлежностями туалета. Чтоб не расхищали, надо пресечь, и увеличить охрану и вахтеров, а также ремонт проходных.
Представитель главка. А вы говорите – нет спроса.
Активный из зала. Так дефицит же!..
Кентавр
Уж кто кем родился, дело такое. Стыдиться тут нечего. Бывает. У нас, так сказать, все равны. Александра Филипповича, например, – так того вообще угораздило родиться кентавром. Кентаврам еще в античной Греции жилось хлопотно. А сейчас о них почти и вовсе ничего не слышно.
Сначала его не принимали в детский сад: намекали, что нужна специальная обувь, кровать и прочее. Пришлось без боли вырвать заведующей два зуба, устроив ее к знакомому частнику-стоматологу. Но и тогда не велели ложиться в кровать с копытами, а на прогулках он должен был плестись в конце и не размахивать хвостом.
В школе, куда его записали против желания – всеобщее обучение есть всеобщее обучение, – он пользовался уважением, как личность необыкновенная, обладающая к тому же смертельным ударом задней левой. На физкультуре его ставили в пример, но когда на городских соревнованиях жюри не засчитало ему побед в беге и прыжках, он затаил обиду и к спортивной карьере охладел, несмотря на бешеные посулы заезжих тренеров.
