Сон-трава. Истории, которые оживают - Воздвиженская Елена
Гиблое место
Мы шли по топкому болоту уже целый час. Начинало смеркаться и мне стало казаться, что никогда уже мы не выберемся из этого сумрачного царства кикиморы. Но проводник наш оказался знающим своё дело, он уверенно шёл по ему одному видимой тропке и вёл за собой нас.
Спустя ещё двадцать минут мы ступили наконец на твёрдую землю и, присев под старой разлапистой елью, решили передохнуть, прежде, чем двигаться дальше.
В эти края привело нас любопытство. Мы с другом Сашкой давно уже интересовались необычными местами, заброшенными уголками нашей необъятной родины, о которых обычно говорят «аномальная зона», «проклятое» или «гиблое место».
Вдвоём мы побывали с ним во многих таких местечках, ловили адреналин, да и интересно было если уж не найти разгадку каждого конкретного случая, то по-крайней мере приблизиться к ней, это будоражило наши умы и подогревало вкус к жизни.
На этот раз объектом нашего внимания стало поселение, спрятанное в чаще леса, за болотами и труднопроходимой чащей. Точнее это было поселением когда-то, сейчас же, судя по той скудной информации, что мы смогли найти в сети, это место было заброшенным.
Лишь четыре раза там побывали люди, двое из них заблудились, а ещё два раза это были такие же искатели приключений, как и мы.
Вот эти-то и написали в сети, что там да как. По их описанию поселение состояло из тринадцати домов, стоящих чётким треугольником, в центре которого находилось нечто вроде алтаря или жертвенника.
По ощущениям тех, кто там был, в воздухе висела некая тревога и постоянно чувствовалось чьё-то невидимое присутствие. К рассказу было приложено три фотоснимка, потом, как писали эти люди, фотоаппарат у них сломался без видимых на то причин, а после выхода из той зоны снова начал работать, как ни в чём не бывало.
Нас заинтересовало прочитанное и мы решили отправиться туда, предварительно разузнав у местных какие-нибудь подробности про это место, кто там жил, куда они подевались и всё такое.
На дворе стоял июль, и мы решили не откладывать дел в долгий ящик, а поехать в ближайшие выходные, тем более место это находилось в трёхстах километрах от нашего города, не так уж и далеко.
Приехав к последней деревне, за которой дороги уже не было, а начинались леса и болота, мы оставили машину и постучали в первый же дом. Нам открыла женщина и выслушав нас, указала нам на аккуратную небольшую избушку, стены которой были покрашены весёлой жёлтой краской.
– Там дед Миша живёт, ему уже за девяносто, но память отличная, вот он у нас старожил, и тех поселенцев, о которых вы спрашиваете ещё застал. Может чего и расскажет вам о них. А я-то особо много не знаю.
Мы постучали к деду Мише, он открыл дверь и пригласил нас в избу. Старик действительно оказался не по годам бодрым и подвижным. Как выяснилось, был он прежде охотником, этим и зарабатывал себе на жизнь, продавал мясо, пушнину. Для себя любил заготавливать лесные дары: ягоды, орехи, грибы, травы. Лес знал как свои пять пальцев. И в том поселении бывать ему тоже приходилось, вот что он нам поведал:
– Впервые попал я к ним, когда ещё совсем молодым был, лет двадцать мне от силы исполнилось. Только начал тогда в одиночку охотиться, отца похоронил, это ведь он мне свою науку передал. О том, что за болотами поселение имеется, слыхал я от стариков нашей деревни, оно уже при них было, так что сколько лет ему я даже не берусь сказать, очень старое оно.
Старики говорили, что пришли эти люди когда-то из чужих краёв, спрятались подальше от людских глаз, религия была у них какая-то своя, особая, как культ что ли… Поклонялись они какой-то Маре, по их словам богине жизни и смерти, покровительнице колдовства.
Был у нас в деревне в то время знахарь один, вот он с ними крепко общался, ходил к ним в селение, однажды поведал он нам, что дома их не зря в виде треугольника построены, мол, есть ещё один, невидимый простому глазу треугольник, который своей вершиной соприкасается с этим. Навроде как зеркальное отражение.
И эти два треугольника образуют собой символ – соединение живого и мёртвого мира. Здесь Мара соединяется с Вием, хозяином мёртвого мира. Кроме того знахаря ни с кем эти поселенцы не общались. Чем питались, как жили, не знаю, огородов у них не было, даже заборов и калиток каких вокруг дома – ничего, просто дома на большой поляне.
Вот когда я к ним впервые попал, встретили они меня спокойно, приветливо, хотя и не особо радостно, объяснил я, что немного заплутал, и не той тропой пошёл, они мне показали в каком направлении наша деревня и даже обедать позвали, но я отказался, только попить попросил.
Вынесли они мне в кувшине какую-то жидкость мутную, я спрашиваю что это, мол. А они в ответ:
– Да отвар особый, целебный. Мы воду не пьём, только значит вот этот самый отвар.
Я для приличия вид сделал, что выпил, а сам только губы обмочил, на вкус, как жижа болотная, я однажды тонул, так знаю.
Поблагодарил, да пошёл в сторону нашей деревни, вышел к знакомым болотам, прошёл тропкой, её мне отец показывал.
Ну а второй раз попал я к ним уже нарочно. Наш знахарь-то, про которого я вам сказывал, попросил меня однажды помочь – донести в то поселение мешки с чем-то. Что в них было, он мне не сказал, по ощущениям и по запаху – как сырое мясо, пока на спине нёс я тот мешок, так мне показалось.
Сам знахарь два других мешка на себя взвалил и пошли мы. Как добрались – передали мешки местным, те в ответ знахарю какой-то небольшой предмет в руки сунули, я не разглядел что. Они в стороне от меня стояли, о чём-то говорили тихо. После ушли мы.
И вот спустя несколько часов, ночью уже, разразилась страшная гроза, природа бушевала, такой ураган начался, что деревья с корнем выворачивало, град и ливень, ветер, тьма кромешная. К утру лишь стихло всё.
Вышли мы, смотрим – у многих домов крыши провалились, сараюшки поломало, в поле хлеба побило, одним словом ужас, как смерть по деревне прошла.
А спустя два дня один из наших охотников в лес пошёл и путь его рядом с тем поселением пролегал, показалось ему – будто что-то не так там, подошёл ближе, видит – дома все пустые, ни одного человека нет, будто вымерли все. И кругом папоротник растёт, такие ли заросли, словно лет пять там никто не живёт.
Стены домов покрыты ползучими растениями, поляна вся заросла, на крышах домов папоротник растёт, зашёл он в одну избу – и там кругом папоротник, на столах растёт, на лавках, окна затянуты стеблями.
Жуть взяла того охотника, бросился он оттуда бегом. Как в деревню пришёл, рассказал об увиденном. Подивились мы, не поверили поначалу.
А знахарь наш улыбнулся только, словно знал, и сказал только, что ушли они. На вопрос наш, куда ушли, ответил только, что на ту сторону, за вершину. Больше ничего не сказал. Но мы так поняли, что теперь живут они во втором треугольнике, тот, что вершиной соприкасается с внешним. Вроде как в параллельный мир.
С тех пор никто там не живёт. Но это только видимо. А так, поговаривают, что дух Мары обитает там по сей день, и на Ивана Купалу, в ночь, когда папоротник зацветает, можно увидеть тот треугольник и тех, кто живёт там, в эту ночь стираются границы между мирами.
Может и правда это, потому как с той поры случаи были, что люди пропадали, но хотя болота кругом, так что может тому быть и вполне логическое объяснение.
Поблагодарив деда Мишу за рассказ, мы спросили ещё, не подскажет ли он нам кого в провожатые, чтобы через болото перейти.
– Отчего не подсказать? – ответил дед, – Кольку попросите, он лес хорошо знает.
И вот сейчас перевёл нас Колька через болото, отделяющее деревню от заброшенного поселения и мы сидим под елью и отдыхаем. Колька сказал, что дальше, в то гиблое место, не пойдёт. Итак, мы распрощались с Колькой, и дальше пошли одни. Колька пообещал встретить нас здесь завтра утром, так как переночевать мы хотели в том поселении.
