Олег Красин - Странники
Но вместо помощи, как Бердюгин узнал уже потом, к общежитию подошли основные силы штурмовиков. Их возглавлял Басаев и полевой командир с позывными "Серебряный лис". Этот полевой командир сразу предложил чекистам сдаться, обещал отпустить из здания живыми и здоровыми. Ему ответили отказом. А потом было трое суток непрерывного ада.
Сначала верхние этажи бандиты растеряли из танка, а потом по ним отработали наши войска и два верхних этажа были почти полностью разрушены. Серебряный лис уже предлагал выпустить эфэсбешников с оружием, а потом просто за деньги. Но чекисты держались.
К вечеру третьего дня среди защитников оказалось много раненых, держаться дальше было тяжело, и тогда приняли решение идти на прорыв. Сотрудники разделились на три группы. Бердюгин и Егоров попросились вместе.
Когда стемнело, в неярком свете ракет, пускавшихся чеченцами из окрестных домов, они начали движение в сторону Управления ФСБ. Группу Бердюгина, состоявшую из девятнадцати человек, возглавлял майор из "Вымпела".
Поначалу мимо разрушенных домов перебирались тихо, стараясь быть как можно ближе к земле. Бердюгину показалось, что они прошли уже большое расстояние от общежития и в скором времени должны показаться правительственные здания.
Виктор перебегал рядом, прячась за разбитые машины.
– Ты как, нормально? – спросил он вполголоса, когда оказался рядом.
– В норме! – ответил ему Бердюгин, чувствуя рядом учащенное дыхание своего приятеля – может так, втихаря, дойдем?
– Хотелось бы, поскорее…
Не успел Виктор произнести последние слова, как откуда-то сверху, с крыши одного из зданий, гулко ударил пулемет. Двигавшиеся впереди два оперативника из их группы – ребята были из одного сибирского Управления, сразу упали на месте. Егоров называл их в шутку "земляками", поскольку сам был из Новосибирска. Подобраться к ним не было никакой возможности.
Старший группы майор, махнул всем рукой, чтобы рассредоточились. Но тут же застонал – пули задели и его.
– Прорывайтесь к своим, я прикрою! – крикнул он и метнулся в сторону одного из подвалов разбитого дома.
Группа начала рассредоточение, но пробиваться дальше было крайне сложно – пулемет чеченцев не давал поднять головы. Из подвала, где укрылся раненый "вымпеловец" раздались автоматные очереди – он бил по сковавшему всех пулеметчику.
– Быстро, рванули! – сказал Егоров, и они с Бердюгиным побежали вперед, к ближним домам.
Однако до стены дома добежать не успели. Егоров внезапно отстал и Бердюгин, оглянувшись, увидел, что тот хромает. Видимо, пуля попала в ногу.
– Не жди меня, Женя, беги! – попросил его Егоров.
Даже в зыбком свете сигнальных ракет было видно, как у него побледнело от боли лицо.
– Не дождешься!
Бердюгин подхватил его, забросил левую руку на свое плечо и поволок к дому, в укрытие. По иронии судьбы это оказалась разрушенная шашлычка Вахи. Сам Ваха лежал мертвый на спине возле двери своего заведения с автоматом в руках. Когда начался штурм общежития он вместе с другими бандгруппами, окружившими здание, начал обстрел и был убит выстрелом одного из чекистов.
– Смотри, и этот туда же! – узнал его Виктор, хромая мимо, к дверному проему, служившему когда-то входом в шашлычную – чего ему не сиделось? Делал бы свои шашлыки…
Бердюгин не ответил. Они прошли вглубь помещения, обошли несколько закутков. В одном из них стоял холодильник. Его выключили пару дней назад и оттуда начал расползаться запах разложения, гниения продуктов. Бердюгин все равно открыл белую дверцу и обнаружил две запечатанные пластиковые бутылки с водой. Воды у них в общаге было мало, почти на вес золота.
Он открыл одну из бутылок, протянул Виктору, а ко второй припал сам. Живительная влага текла внутрь, наполняя тело силой и свежестью. Будь его воля, он бы выпил всю бутылку одним махом. Но нельзя, неизвестно, сколько времени они будут пробираться к своим.
– Пойдем, поищем укрытие – предложил Бердюгин, – уже светает, надо дождаться следующей ночи.
– Пойдем – согласился Виктор.
Они побродили еще по закуткам. В одной из небольших комнаток Бердюгин обнаружил люк в полу. Он откинул его и с удивлением увидел, что под домом находится еще несколько помещений, соединенных друг с другом ходами высотой в человеческий рост. Возможно, эти ходы уходили под другие дома и именно по ним боевики проникли в город.
Он помог Егорову спуститься по крутой деревянной лестнице. Комната подвала была загромождена и загажена всяким хламом: сломанными шкафами, кроватями, грязными бинтами, но съестного нигде не было.
– Слушай, – озадачено сказал Виктор, – похоже, пока мы ели наверху шашлыки, здесь лежали раненные "духи".
– Да! Думаю, ты прав! – согласился с ним Бердюгин – садись на кровать, надо посмотреть ногу.
Когда Виктор тяжело опустился на одну из коек, стоявших вдоль стены, Бердюгин помог стянуть с его ног берцы, задрал штанину. Пуля заделу икру левой ноги, прошла навылет.
– Ничего страшного, – сказал он, сейчас промоем и перевяжем.
– Не трать воду – попросил Егоров.
– Еще чего!
Евгений полил рану водой из бутылки, смывая кровь, а потом оторвал кусок своей майки и туго перевязал.
– Все, пойдем, поищем удобный угол, чтобы нас с ходу не нашли.
Они обошли несколько подвальных комнат и в одной нашли за шкафом небольшую нишу, куда можно было залечь вдвоем.
– Давай, спи, я подежурю – предложил Бердюгин, когда они опустились на пол, предварительно бросив туда старый матрас.
Егоров не дал себя долго уговаривать. Он опустился на пол и сразу отключился. Его приятель в это время выключил электрический фонарик, найденный ими в одной из подсобок Вахи, и настороженно застыл в темноте. Всякие думы одолевали его. Удастся ли им выбраться, дойти до своих? В плен лучше не попадать. Бердюгин знал, что бывает в таких случаях. Как-то в Управление к ним попала кассета снятая боевиками с допросами контрактников, жестокими издевательствами. Без содрогания такие вещи смотреть было нельзя. Уж лучше самому и надежнее всего гранатой, чтобы от тела немного чего осталось.
Бердюгин засунул руку в карман, ощутил холод металлического корпуса. Пожалуй, надо, чтобы она была под рукой.
Он достал гранату из кармана, положил рядом – так в темноте её можно быстро нащупать. Постепенно, незаметно для себя Бердюгин задремал. Он очнулся так же внезапно, как и провалился в сон. Егоров продолжал тихо дышать во сне, но в подвале кто-то был еще.
Бердюгин почувствовал, как потянуло свежим воздухом, запахом гари, услышал легкое шуршание, какое бывает, когда кто-то осторожно двигается по комнате, какие-то смазанные звуки. Неизвестный ходил в одной из комнатушек дальнего угла подвала, причем, как показалось Бердюгину, ходил не один. Евгений попытался разглядеть что-нибудь в кромешной темноте, но без включенного фонарика увидеть что-либо было невозможно.
Шуршание, шорох ног постепенно приближались к той комнате, где они находились с Егоровым. Это без сомнения были боевики. По мере проверки подвала и почти убедившись, что в нем никого нет, бандиты начали вести себя смелее, почти без опаски. Бердюгин услышал приглушенный смех, негромкий говор на чеченском.
Вскоре в комнате, где прятались чекисты, мелькнул луч света от фонарика. Судя по голосам, в помещение вошли три человека. Они переговаривались между собой, светили во все стороны. Из их разговора Бердюгин понял, что одного зовут Русланом, а второго Магомадом. Третьего их спутника никто по имени не называл.
Бердюгин с тревогой посмотрел на спящего Егорова. Разбудить или нет? Может быть, именно сейчас придется принять последний бой. Но вдруг, начнешь его будить, а он спросонья не сообразит, где находится, заговорит вслух? Тогда точно выдаст обоих. Евгений поднял автомат, направил его в сторону приближающихся чеченцев. Сквозь узкую щель, оставленную между стеной и шкафом, он видел очертания их фигур.
"Вот она, смерть! – подумал он, – здесь и сейчас! Нас может спасти только чудо".
Чеченцы были все ближе. Вот уже один открыл снаружи створки шкафа. С ужасным скрипом они отворились. Чеченец что-то сказал и все засмеялись. Казалось, что сейчас они доберутся до ниши за шкафом и тогда…
Вдруг, действительно случилось чудо.
На улице кто-то открыл беспорядочную стрельбу из автомата, раздался взрыв гранаты. Чеченцы в подвале насторожились, а потом не сговариваясь, громко топая ногами, рванули наружу. "Наверное, наши прорываются – мелькнуло в голове Бердюгина, – давайте, ребята, вперед! Только бы им повезло!". Здесь в подвале, в полной темноте он утерял чувство реальности и поэтому не знал, что сейчас на улице был день, а прорываться днем было равносильно самоубийству.
На самом деле боевики праздновали взятие эфэсбешного общежития. Последние защитники его покинули, и здание еще долго горело, стреляя во все стороны оставшимися патронами. Только после того как прозвучал последний выстрел, они осмелились приблизиться к общежитию. Никто не сдался, никто не принял их предложений.
