Ирина Лобановская - Что мне делать без тебя?
— Жуть! — прошептала Олеся. — Я куда-то проваливаюсь… Зачем ты налил так много?
Карен сел рядом, не раздеваясь, и о чем-то задумался.
— Хорошо, что тебе кажется много. Спи, — он равнодушно прикоснулся к ее щеке. — Я пока не хочу.
Проснулась Олеся около полудня. В гостиной насвистывал Карен, тихо звучала музыка. Олеся босиком подошла к дверям. Ничего особенного, читает и свистит.
— А-а, ты встала наконец! — увидев ее, без всякой радости обронил муж. — Давно пора! Как ты себя чувствуешь?
— Ничего, — неуверенно пробормотала еще не проснувшаяся Олеся. — Ты не сказал, когда мы едем…
— Через две недели, — Карен не отрывался от книги. — Ты будешь завтракать?
Вместо ответа Олеся прошлепала к столу и села.
— Наше излюбленное одеяние — обязательно мятый халат, — небрежно заметил муж. — Ешь, я потом уберу. Надеюсь, здесь я тебе не мешаю так, как в постели? — поинтересовался он.
Олеся взяла хлеб с сыром и отломила кусочек. Потом она вспомнила, что даже не умылась, и положила бутерброд обратно на тарелку.
— Да, умыться бы не мешало. Результат на лице, — пробормотал Карен. — Еще маленькая Полина верно подмечала, какая ты ужасная грязнуля, и отправляла нас с тобой в ванную…
Олеся прикусила губу. Не хватало только дальнейших воспоминаний! Но муж замолчал, уткнувшись в книгу. Олеся встала и вышла из комнаты. Карен не пошевелился. Она привела себя в порядок и стала собираться к Полине, поклявшись в душе ни словом не заикаться о прошедшей ночи.
— Куда ты отправляешься? — Карен по-прежнему не поднимал головы.
— К Полине.
Муж отложил книгу в сторону и потянулся.
— Ее заберет Левон. Мы так решили с ним вчера. Чтобы она немного побыла дома перед отъездом. Прости, я вчера слишком взвинтился и совсем забыл тебя предупредить.
Олеся снова села в гостиной и обследовала ногти на руках. Наверное, стоит покрыть лаком. Или не стоит…
Карен в упор смотрел на нее и, казалось, чего-то ждал.
— Я хочу, чтобы мы вечером заехали к родителям. Левон с Полиной тоже обещали быть.
— Хорошо, — безучастно согласилась Олеся.
— Тебе опять все равно? — ровным голосом осведомился муж. — Кстати, отец давно это заметил. Раньше, чем я.
— Он очень наблюдательный, — отозвалась Олеся.
Карен глянул на нее с тоской и безнадежностью. Отчаяние — вот чего он никогда не знал прежде. Зато теперь вкусил в полной мере. Ради чего он так бьется? Если все проваливается в пустоту, если все его усилия оказываются напрасными, никому не нужными… Ей уже до того все равно, что она даже не интересуется, где и с кем он провел ночь… Хоть бы заплакала, что ли! Закричала бы, ударила! И Карен решился на последний шаг. Он легко опустился на колени рядом с креслом. Олеся в недоумении взглянула исподлобья и насторожилась.
— Я хочу тебе кое-что рассказать, Леся. Произошла очень смешная вещь, — муж замолчал на время, добившись пробуждения некоторого, пусть даже очень слабого, любопытства. — Вчера вечером я нашел себе красотку…
Олеся брезгливо отпрянула. А-а, не понравилось?! Карен придвинулся ближе, глаза загорелись вдохновением, он вошел во вкус и начал жестикулировать, почти касаясь, словно нечаянно, ее лица.
— Да, знаешь, удивительно породистую девку, натуральную блондинку с роскошными формами!
Олеся поморщилась и хотела что-то сказать, но передумала. Подожди, ты скоро у меня так заговоришь!
— Мы отправились к ней, это неподалеку. Квартира у нее, правда, оказалась не ахти. Но грудь! Можно обалдеть! Впрочем, наверное, это силикон. Зато бедра свои! И тоже восхитительные!
Олеся попыталась встать, но муж рванул ее за запястья с такой силой, что она вскрикнула от боли и осталась на месте. Карен целиком вошел в роль. Азарт искусства захватил его полностью.
— Так вот, дорогая, я отдал ей сразу много денег. Вероятно, я вел себя очень глупо, но сильно погорячился бросил к ее ногам все содержимое своих карманов, и она готова была делать, что угодно, просто подвешиваться на люстре, чтобы доставить мне удовольствие. Ты не можешь представить себе, Леся, на что способны эти девицы за деньги! Тебе такое даже не снилось!
Он мечтательно задумался и вроде бы случайно отпустил ее руки. Да, в нем безусловно погиб великий артист. Олеся стиснула зубы и посмотрела на него с ненавистью. Ну, давай, Карен, осталось совсем немного, еще чуть-чуть! Собери все свое актерское мастерство и умение! Он наслаждался ее злостью, он наконец-то был отомщен, доволен, почти спокоен.
— Она была само совершенство, настоящее диво! Но, понимаешь, какая смешная история, Леся, — Джангиров снова сделал длительную паузу. Тяни ее, тяни последнюю паузу, держи ее хорошенько, Карен! — Оказалось, что я не могу с ней заниматься любовью, потому что думаю только о тебе… — Муж посмотрел в стену и опять помолчал. — Она вернула мне все деньги. Эта шикарная потаскушка вдобавок оказалась вполне порядочной. Ты заколдовала меня, Леся!
Вот теперь он мельком взглянул на нее. На ее лице презрение мгновенно сменилось удивлением, а потом — полной растерянностью. Она тщетно пыталась отделить его выдумку от правды и не находила их границ.
— Я… — начала она и осеклась.
— Да, ты! — охотно подтвердил Карен. — Именно ты, хотя ты, честно говоря, по всем параметрам в подметки не годишься этой шлюхе. По молодости и неопытности я совершил когда-то трагическую ошибку, и ее уже, к несчастью, слишком поздно исправлять. Разве только попробовать? Мне просто застило глаза, а сейчас — даже больно представить! — вместо того, чтобы так мучиться с тобой, я мог бы иметь упоительную женщину, которая прекрасно обходится в своей жизни без всяких страданий и готова для меня на все. Ведь мне говорила об этом моя мамочка, она меня обо всем предупреждала!
— Ты настоящий негодяй! — внезапно вырвалось у Олеси. — И всегда им был!
Ты молодец, Карен! Какой прекрасный результат — тут же появилась нормальная человеческая реакция!
— Это святая правда, — невинно продолжал, покачав головой, Джангиров. — А на правду нельзя обижаться. Ты же знаешь, я никогда не вру. Но мне пора по делам, а в семь я заеду за тобой. Что ты наденешь?
— Ничего, — пробормотала Олеся.
Карен посмотрел на нее с неподдельным интересом.
— Идея выглядит безупречной! — с удовольствием одобрил муж. — И я убежден, что отец оценит ее по достоинству, но вот мать поймет вряд ли. А у вас с ней и так отношения не волшебные, поэтому поразмысли хорошенько на досуге! Но, в общем я не против! — Карен встал и прихватил что-то в передней. — До вечера, Леся! — крикнул он.
Она осталась сидеть неподвижно, глядя ему вслед.
Время совершило то, что оно должно было совершить и о чем хорошо знал Ашот Джангиров. Время сделало то, что обязано было сделать: показало реально существующую, четкую разницу между молодостью и зрелостью, радостью жизни и пресыщенностью ею. Да, Олеся не хотела потерять Карена, но сама упорно отдалялась от него день ото дня, почти не отдавая себе отчета в собственных противоречивых поступках и мыслях. Олеся была уверена: часы никогда не идут в обратную сторону. Ее возраст не виден, но он существует… При чем тут ее молодой муж? Он все равно скоро раскается в содеянном, даже если только что опять блефовал и просто блестяще разыграл им же самим придуманную сцену.
Она стремилась отмолить свои грехи. А как иначе это сделать, если не стать одним целым с дочкой и попытаться ее спасти? Как иначе, если не отказаться полностью от себя и от Карена, попросту забыть о нем — он все равно уже столько натворил! Это единственный выход, другого Олеся не знает.
Муж вернулся так быстро, что она даже вздрогнула, очнувшись от невеселых мыслей. Неужели уже прошло полдня?
— С утра все та же картина, — меланхолически уронил Карен, оглядывая комнату. — Со стола не убрано, а ты сидишь в кресле неодетая и нечесаная. Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Ты эгоист, Карен, — вдруг вырвалось у Олеси.
— Это единственная фраза, приготовленная тобой к моему возвращению, или будут какие-нибудь еще? — спокойно поинтересовался он и указал рукой на часы. — Если будут, я готов их внимательно выслушать, а если в запасе больше ничего нет, тогда быстренько собирайся. Нас ждут.
— Я никуда не поеду, — сухо отказалась Олеся. — Я не хочу.
— Мне надоели твои разговоры! — заявил муж таким тоном, что Олеся поневоле насторожилась. — Ты немедленно встаешь, одеваешься, и мы едем!
Хорошо его изучив и привыкнув к своеобразным методам воспитания и приемам обращения, Олеся сразу уловила в его интонации что-то опасное и решила дальше не спорить. К родителям так к родителям. Пусть делает что угодно! Ей наплевать.
— Я спускаюсь к машине! — отчеканил Карен. — Поторопись, дорогая!
Джангировы действительно очень их ждали. И Ашот, и Маргарита скучали и тосковали, не видя долго старшего сына. Кажется, этот мальчик появился на свет только для того, чтобы его все любили.
