Эндрю Круми - Мистер Ми
— Я вижу, вы все еще живы, старый греховодник, — сказала она, заходя в прихожую.
Но как это получилось? Почему она решила вернуться? Оказалось, что Катриона, которая, видимо, нашла адрес миссис Б. в моей записной книжке, пришла к ней вчера вечером и стала просить вернуться ко мне. Она рассказала ей всю историю о Розье, Луизе и прочем, чтобы развеять убежденность миссис Б. в том, что я мерзкий порочный старикашка, на которого надо надеть смирительную рубашку.
— И вам надо оправдаться не только передо мной, — сказала она. Оказывается, на нашей улице уже сложили обо мне легенды и соседи чуть ли не пугают мною детей.
— Но я же купил компьютер только для того, чтобы облегчить вам жизнь! — воскликнул я. — И его все равно уже нет.
Так что все встало на свои места. Сняв пальто и шляпку и направившись к кухне с многообещающей сумкой в руках, миссис Б. сказала:
— Некоторые мужчины развлекаются с красотками в молодости, и к сорока годам у них проясняется в голове, а другие ждут вдвое дольше, прежде чем убедиться, что все это яйца выеденного не стоит. И вы знаете, кого я имею в виду, мистер Ми.
После того как она сделала мне этот заслуженный выговор, наша жизнь вернулась в нормальное русло. Я готовлю статью для «Пиплз френд», в которой прослеживаю шотландских предков Хорхе Луиса Борхеса — он, несомненно, заслуживает места в этом прекрасном журнале в силу своей любви к западношотландским терьерам. Когда статью напечатают, я пошлю вам экземпляр; а пока я заканчиваю описание своих приключений и желаю всего наилучшего.
Эпилог
Наконец-то я могу открыть тебе всю правду. Ты, наверное, не понимал, что за игру я затеял: где все это время скрывался, почему так внезапно исчез, ничего не сказав тебе о своих планах. Да нет, скорее всего ты обо всем этом догадался еще три года назад, в тот самый день, когда я уехал. Ты знал, что я увяз в долгах — никогда не мог устоять от соблазна рулетки — и что отец Мари мечет громы и молнии. В Париже оставаться не было смысла, а хороший телефонист сумеет устроиться в любом мало-мальски крупном городе, даже за границей. Ты уже, наверное, догадался по штемпелю на конверте, что я в Шотландии, а телефонные станции в этой стране — просто чудо!
Театрофон пока что не так распространен здесь, как во Франции, но обычных домашних телефонов предостаточно. Знаю, что я порядком надоел тебе разговорами о театрофоне при наших встречах в Париже, но я и сейчас утверждаю, что за ним будущее — в большей степени, чем за автомобилем или аэропланом. Система, которая передает по существующим телефонным проводам спектакль, оперу, концерт или лекцию прямо в дом клиента, — неужели ты не согласен, что эта технология обещает нашему обществу революционные преобразования?
Многие удивляются, узнав, что это изобретение существует уже давно. Здесь, в Великобритании, его называют электрофоном, и я каждую неделю ставлю три-четыре таких аппарата в домах людей, которые могут себе это позволить. Скоро это будет стоить гораздо дешевле, говорю я им, и это их как будто даже не радует. Дела у меня шли даже лучше в Сассексе, где я прожил год, но, перебравшись, как здесь говорят, «к северу от границы», я обнаружил, что шотландцы такие же снобы, как и англичане и даже парижане, и им обязательно подавай то, чего другие не могут себе позволить. Но по крайней мере шотландцы относятся с большей симпатией к Франции, чем их южные соседи. Они до сих пор говорят о «Старом союзе» между Шотландией и Францией. Так вот, говорю я, устанавливая дорогой электрофон на дубовой подставке и с четырьмя рупорами в какой-нибудь роскошной гостиной, где на стенах развешаны картины и оленьи головы с рогами, лет через десять — двадцать в каждом доме будет электрофон, не говоря уж, само собой, об обычном телефоне.
Эти слова вызывают смех у дворецкого, который наблюдает за моей работой, и тогда я ему говорю: «Между прочим, вы обязаны этим аппаратом французу, господину Оде, который изобрел его в 1885 году. Да-да, почти тридцать лет назад. Он установил в Парижской опере двенадцать микрофонов, сигналы от них передавались на телефонные аппараты и так точно воспроизводили всю совокупность звуков, что вы не только слышали музыку, но даже представляли себе передвижение поющих по сцене. Это называется стереофония. И будущее принадлежит ей (хотя еще надо поработать над устранением проблем, связанных с разницей фаз). А все эти граммофоны долго не продержатся. Некоторые восторгаются новым „беспроволочным радио“. Но как может прижиться средство связи, за которое невозможно получить с пользователя деньги?
Неужели можно надеяться, что образуются компании, которые будут бесплатно запускать свою продукцию в эфир? Нет уж, такому не бывать. Единственный надежный способ передачи — медные провода, а телефонная станция — зримый город будущего. Великий господин Оде все это предвидел». Некоторые шотландцы, никогда не бывавшие во Франции, удивляются, когда я им говорю, что уже в начале столетия у нас были установлены театрофонные киоски в отелях и ресторанах и любой мог слушать передачи из театров сколько ему вздумается — надо только опускать монеты. Ты наверняка помнишь, что в разгар моды многие кафе использовали театрофон как главное средство привлечения клиентов. Сторонники прогресса и последователи моды ходили в такие кафе исключительно, чтобы послушать театрофон, а не для того, чтобы выпить кофе и поболтать с друзьями. Это, разумеется, известно каждому французу, но здесь многие услышали об этом в первый раз.
«Представьте себе, — говорю я им, — как изменится наша жизнь через несколько лет, когда в каждом приличном доме, каждой библиотеке, каждой школе будет установлен электрофон. К чему тогда людям покидать удобное кресло? Эти машины, возможно, будут также использоваться для ведения финансовых операций, для рекламы, для бесед с незнакомыми, но интересными людьми и, конечно, для развлечения. Кто тогда станет тратить время на чтение? Зачем ходить в рестораны, когда обед можно заказать по телефону с доставкой на дом?»
Как скучно будет жить в таком обществе, не раз слышал я. Люди обленятся, отвыкнут от общения, не станут искать дружбы и забудут, как вести светскую беседу. Ничего подобного, отвечаю я, телефон расширит и обогатит общение. «А как насчет искусства переписки?» — спрашивают меня. Я готов признать, что, когда утвердится новая система, отпадет нужда в пятикратной разноске почты, но зато подумайте, как много у людей высвободится времени, когда они, вместо того чтобы писать письма, смогут напрямую разговаривать со своим адресатом. Зачем нам столько свободного времени? Да чтобы наслаждаться жизнью. Вспомни только, насколько телефон уже расширил возможности в любовных отношениях…
Надо признать, что шотландцы более склонны прислушиваться к доводам, касающимся научного прогресса, чем англичане или французы, — по крайней мере я пришел к такому заключению. Они даже заявляют, что первые изобрели телефон, впрочем, на это, как тебе известно, притязает каждая развитая страна. Но уж театрофон — чисто французское изобретение. Ибо только у француза могло достать воображения заглянуть вперед и увидеть, как телефон становится видом искусства и культуры, средством творчества и эмоционального обогащения.
Но все эти мечты были неуместны в Париже, где я все больше увязал в долгах. Компания «Театрофон» платила мне хорошее жалованье, недостатка в парижанах, желающих заполучить театрофон, не было, но тут был какой-то заколдованный круг: чем больше я зарабатывал, тем больше проигрывал в рулетку.
Я очень хорошо помню, как устанавливал последний театрофон перед бегством из Франции. Квартира клиента находилась по адресу Бульвар Османн, дом 102. Большое здание из трех или четырех этажей недалеко от «Прентана» (универмаги, между прочим, тоже скоро отживут свой век), почти напротив маленького парка с безобразным памятником Людовику XVI (и когда только догадаются его снести?). Я стал подниматься по лестнице, держа в одной руке коробку с приемником, а в другой — сумку с набором инструментов. Завернув за поворот лестницы, я оказался перед нужной мне квартирой. Рядом с дверью было круглое окошко, за которым стояла молодая горничная и прямо-таки испепеляла меня взглядом. Она отворила дверь еще до того, как я позвонил, и я сказал, по какому делу пришел. Она оглядела меня с головы до ног и воззрилась на коробку с приемником и сумку с инструментами, слегка принюхиваясь, словно подозревала, что я спрятал там какое-то животное. Потом пропустила меня в квартиру, затворила дверь и пошла по коридору, указывая мне дорогу. За все это время она не произнесла ни слова.
Слева от прихожей я увидел через открытую дверь столовую, до того забитую мебелью, что просто не оставалось прохода. Да, видно, здесь не слишком часто обедают, подумал я, следуя за горничной. Мы прошли по коридору мимо гостиной, которая, по всей видимости, тоже не использовалась по назначению, и оказались перед дверью, как я решил, кабинета хозяина, куда она и постучала. Ничуть не бывало! Это был не кабинет, а спальня, в чем я убедился, как только горничная открыла дверь.
