Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 2.
Но, как оказалось позже, об этом визите генерал Дзюба так и не узнал — до сегодняшнего дня…
— Что тебе рассказала Таня?.. — Вероника Григорьевна мужественно решила продолжить разговор, несмотря на то, что ей было всё ещё плохо.
— Давай об этом потом… — супруг заботливо поправил на ней пушистый плед. — Теперь всё это неважно… мне главное, чтобы ты поправилась.
— Нет… — женщина медленно покачала головой. — Давай лучше сейчас… Вдруг со мной что случится… у меня душа потом не успокоится. Грех на мне, Сеня… перед тобой грех… облегчи мне душу… Давай, поговорим…
Александра хотела вмешаться в разговор родителей — она видела, что визит врача облегчения не принёс. Она уже хотела возразить матери и заставить ту уснуть, но Вероника Григорьевна посмотрела на неё так красноречиво, что Аля нехотя замолчала. Усевшись неподалёку, она сложила на груди руки и нахмурилась. Весь её вид выдавал напряжение, она предполагала, что разговор может коснуться не только брата, но и её самой. Вернувшийся из аптеки Миша выложил на журнальный столик лекарства и уже хотел было удалиться в свою комнату, но бабушка остановила его жестом.
— Чего, бабуль? — внук остановился напротив.
— Сядь… ты уже большой, и имеешь право знать всё.
— Мама!.. — Александра укоризненно посмотрела на мать. — Ну, ещё его не хватало посвящать в семейные тайны… тем более, что это всё полная ерунда.
— Это не ерунда… А тайны… от них только зло… — женщина слегка качнула головой. — Это я теперь знаю точно… Останься, Миша… разговор и до тебя дойдёт.
— Тебе нельзя волноваться… — сама взволнованная, как никогда, от предстоящих откровений матери Аля вдруг резко вскочила и, пройдя к дивану, на котором лежала Вероника, присела рядом на корточки. — Мама… эти разговоры ни к чему хорошему не приведут, ни тебя, ни папу. Зачем ты и его волнуешь?!
— Вера… — в знак согласия с дочерью Семён Ильич закрыл и открыл глаза. — Оставь… Алька права…
— Нет, Сеня!.. — Вероника Григорьевна в отчаянии приподнялась с подушки, но тут же снова опустила на неё голову. — Я только сейчас… вот именно сейчас поняла… Этот разговор должен был состояться уже давно… Может, многих бед бы не было… но, случилось так, как случилось, и теперь я хочу успеть его закончить. За меня не беспокойся… всё-таки я — жена генерала… Говори… всё говори, что рассказала тебе Таня… а потом расскажу я…
Видимо, на лице жены была написана такая решимость, что Дзюба больше не стал отнекиваться… он понял, что ей, действительно, необходим этот разговор. Необходим, несмотря ни на её слабость, ни на её эмоциональное состояние.
Как бы нехотя, он пересказал всё, что узнал от своей бывшей невестки…
— Неужели это правда, Вера?.. — Семён Ильич устало поднял взгляд на супругу. Он уже не сомневался в её ответе… — Таня не соврала?..
— Нет, Сенечка… — Вероника Григорьевна скорбно прикрыла глаза. — Таня не соврала…
— Я всё-таки думаю, что она немного приукрасила… — желая, скорее, избавить жену от излишнего самоистязания, Семён сделал вид, что готов оправдать и её, и сына. — Всё-таки замуж она добровольно пошла… её никто не заставлял, значит, не всё так трагично…
— Я заставила… — Вероника Григорьевна сморгнула накатившую слезу и шмыгнула носом. — Вернее, не заставила… а уговорила… но так уговорила, что у неё не было шансов отказаться…
…Ответную исповедь супруги Дзюба слушал молча, поджимая губы и уставившись в одну точку. Оказывается, Таня многого не знала, принимая все возникшие обстоятельства за чистую монету.
После визита её соседок, Вероника решила ничего не рассказывать мужу, а на следующий день сама нашла Таню и, услышав из её уст подтверждение этой истории, вечером вызвала сына на откровенный разговор. Узнав, что девушка, которой он "оказывает знаки внимания", беременна, Олег выразил искреннее изумление — он этого не знал… В своё оправдание он признался матери, что Таню он и в самом деле любит, и что запугивал с одной единственной целью — добиться её расположения. Понимая, что, если эта история дойдёт до ушей отца, то тот не будет церемониться даже с родным сыном, Вероника Григорьевна предложила Олегу либо жениться на Тане, либо оставить её в покое навсегда. К её удивлению, тот вполне искренне выбрал женитьбу, и теперь уже пришлось обхаживать саму Таню — та даже слышать не хотела о замужестве… Она твёрдо решила сделать аборт, а, в случае, если Олег не прекратит свои притязания на её личность, Таня мужественно пригрозила вынести эту историю наружу — так научили её соседки, ведь теперь они являлись свидетельницами её нравственных и физических мучений. Возможно, Таня откровенно блефовала, но Вероника Григорьевна вполне допускала такой исход дела — зная своего сына, она могла не сомневаться, что в покое Татьяну он не оставит.
Ей ничего не стоило "поговорить" с Таниным врачом — уже в следующее посещение женской консультации девушка с удивлением и ужасом узнала, что у неё осложняющие обстоятельства в виде обнаруженного заболевания, и что аборт ей делать нельзя категорически…
Во время следующего визита к предполагаемой невестке Вероника приложила максимум усилий к уговорам, рассказывая расстроенной девушке, как тяжело одной воспитывать ребёнка, и как огорчится её мама, узнав, что дочь принесла в подоле… Она красноречиво расписывала Тане, как любит её Олег, и делала она это вполне искренне — Олег, и правда, влюбился не на шутку. Простое происхождение Татьяны вовсе не пугало будущую свекровь, которая сама была из рабоче-крестьянской семьи, и прошла со своим грозным супругом весь его нелёгкий путь от простого участкового до главы целого ведомства. Она была уверена, что и Семён не станет требовать родословную невестки, а покладистый, уступчивый характер Тани будет залогом мира и спокойствия в их семье.
Таня была не просто уступчивой… она шла на поводу у обстоятельств, совершенно не противясь им, а принимая с обречённой покорностью… Через пару недель после того, как в её судьбе начала принимать участие Вероника, она поддалась на её уговоры и смирилась с участью… Перспектива вернуться в родной городок с нагулянным ребёнком показалась ей страшнее, чем перспектива стать любимой женой будущего юриста, сына всемогущего отца, к тому же, вполне обеспеченного уже сейчас — молодым сразу дарились новая квартира и ключи от автомобиля…
Ни Семён Ильич, ни Александра тогда так и не узнали всех подробностей — для них история женитьбы Олега сводилась к одному: невеста беременна, и он, как честный человек, не может бросить её на произвол судьбы.
Под венец Таня шла уже немного повеселевшей, и все последующие десять лет супружества честно пыталась полюбить своего мужа… до тех пор, пока попытка не закончилась любовью совсем к другому человеку.
…Рассказав сейчас всё это, Вероника Григорьевна с внутренним содроганием наблюдала за реакцией супруга. Казалось, тот превратился в каменное изваяние… Они оба сейчас представляли довольно драматичную картину: убитый откровениями жены старик и раскаявшаяся пожилая женщина… Всегда такие бодрые, сейчас они выглядели ещё более постаревшими…
— Знаешь, Вера… — Семён, наконец, нарушил тяжёлое молчание, — Если мой сын был таким подонком, как рассказала Таня… то сейчас я не имею права тебя осуждать. И, наверное, скажу… что ты его спасла… Кто знает, что было бы с ним, не женись он на Тане…
— Я думала так же, Сеня… только, видишь, как всё вышло…
— Тане я помогу… — Семён Ильич попытался встать, но супруга схватила его за руку и слабо потянула назад.
— Это ещё не всё, Сеня…
— На сегодня — всё, — чуть пожав её ладонь, Дзюба решительно поднялся с дивана. — Достаточно и с меня, и с тебя…
— Я хотела поговорить о Мише…
— В следующий раз… — покачав головой, супруг направился к двери тяжёлой походкой. — Отдохнёшь, придёшь в себя… у нас ещё будет время обо всём поговорить…
— Сеня!..
— Отдыхай, Верочка…
…Этой ночью Семёна Ильича не стало. Оставшись из-за плохого самочувствия матери в квартире родителей, Аля долго сидела рядом с Вероникой Григорьевной. Думая, что отец в соседней комнате спит, она не тревожила его, раздумывая, как уговорить мать не возобновлять тяжёлого разговора. Александра понимала, что речь теперь пойдёт о ней и о Мишином родном отце… Судя по решительному настроению, Вероника была настроена исповедаться перед мужем до конца, открыв ему неизвестные до сих пор тайны их детей, в которых она принимала рьяное участие…
Аля даже подумала, что мать собралась умирать — об этом говорили и её настроение, и самочувствие… Александра всю ночь не отходила от больной, устроившись в кресле напротив… и лишь под утро забылась тревожным сном.
