Джон Вэйллант - Тигр. История мести и спасения
Отряд добрался до стоянки «уралов», когда уже совсем стемнело, в общей сложности пройдя за день около пятнадцати километров. Вроде бы всего ничего, но они были совершенно измотаны. «После того как мы целый день шли по его следу, картина начала вырисовываться, — сказал Труш. — Было легко понять, что делает тигр. Его мучил голод, и он пытался охотиться — на изюбря и косулю. Судя по следам, он дважды бросался на них, но промахнулся».
«Я бы не сказал, что он ослаб, — утверждал Пионка. — Рана у него была пустяковая. Конечно, он хромал на одну лапу, но его жизни это никак не угрожало. Он не выбирал путь полегче, довольно редко ложился отдохнуть».
И все-таки даже спустя две недели после того, как в него стреляли, тигр еще не мог нормально охотиться. Ему нужны были новые источники пищи — домашний скот, собака или же человек. Скота в округе не было, так что если ему не посчастливится найти объедки добычи кого-нибудь из своих собратьев, останутся только люди и собаки.
Тем вечером Бурухин в одиночестве поехал домой по заснеженной дороге, его присмиревшие псы плелись следом. Звезды в небе мерцали пульсирующим светом, что случается в особенно морозные ночи. Видно было, как в поселке над торчащими, словно карандаши, металлическими трубами поднимается дым. На кладбище возле поселка, в нескольких метрах от могилы Маркова, в окружении занесенных снегом надгробий тлели угольки костра, и это зрелище отозвалось болью в сердце всадника. Он знал, что гроб в доме Почепни слишком велик для скудных останков его друга, а вот чувство утраты ничто не могло вместить. Горе заслонило собой все, и отец Андрея был раздавлен его невидимым бременем.
В деревне был объявлен траур. Большинство понимало серьезность нависшей над ними угрозы, однако кое-кто продолжал упорно игнорировать предостережения инспекции «Тигр» и собственных родных. Труш обнаружил следы тех, кто решил искусить судьбу и ушел в лес в обход блокпостов. Впоследствии он отзывался о них сочувственно: «Необходимо понимать, как трудно жилось в то время. Люди были в отчаянии. Зарплаты задерживают, а тут деньги прямо под ногами валяются: наклонись за шишкой, подними и продай потом китайцам. Они-то платят сразу».
Однако при этом он до сих пор не может избавиться от досады и разочарования: «Вот как в таких условиях упрекать инспекцию „Тигр“? Как можно обвинять нас в бездействии? Разве мы могли удержать местных? А газеты строчили разгромные статьи о том, что мы палец о палец не ударили. Где логика?»
В ответ на увещевания эти упрямцы лишь твердили извечную таежную мантру: «Если я его не трону…»
«Я говорил им, что они заблуждаются, — сокрушался Труш, — что тигр плевать хотел, за шишками они пришли или еще за чем. Одни молчали в ответ, другие говорили: боженька сохранит. И снова уходили в лес».
Своим поведением местные жители, со всеми их молитвами во спасение, напоминали корейских крестьян вековой давности. Случайно Щетинин встретил в лесу Андрея Оксименко, жителя соседнего поселка Ясеневый. Он тут же конфисковал его ружье, пообещав вернуть только после того, как тигр будет уничтожен. Он настойчиво уговаривал Оксименко вернуться в поселок и не покидать его, но не был услышан. И Трушу, и Щетинину эта головная боль была совершенно некстати. Каждый лишний человек в лесу означал потенциальную проблему, усугубляя и без того серьезную опасность. Кроме того, перед инспекцией «Тигр» вставала дилемма: то ли охранять людей, которые упорно продолжают делать все по-своему, то ли сосредоточиться на поисках тигра.
Все это Труш, Щетинин и остальные обсуждали, собравшись вечером в кузове одного из грузовиков. На следующий день по следу должна была отправиться группа под руководством Лазуренко; из-за похорон Бурухин собирался остаться в поселке. Утром 18 декабря группа Лазуренко отправилась в сторону холмов к северу от Соболиного, чтобы продолжить преследование. А тем временем в поселке уже вторая за последние две недели похоронная процессия двигалась в сторону кладбища. Было очень холодно, так что покрытые инеем деревья казались высеченными изо льда, и самый легкий звук в морозном воздухе приобретал необычайную резкость и выразительность. Лес вплотную обступил кладбище, где жители Соболиного сгрудились вокруг темного зева вырытой могилы. Члены семьи и близкие друзья по очереди бросали вниз ритуальные пригоршни земли, и в тишине леса смерзшиеся комья гулко барабанили по крышке практически пустого гроба.
Жители Соболиного скорбели. В довершение всего пропал еще один человек. Накануне один из их соседей, Костя Новиков, ушел в сторону ручья Сипцы и не вернулся.
Ручей Сипцы протекал неподалеку от Третьей речки, в районе которой группа Труша выслеживала тигра в первый день охоты. Тигр, находившийся поблизости, вполне мог повернуть назад, случись ему учуять чей-то запах. Возможно, именно потому он и не направился прямиком к поселку. Ситуация осложнялась тем, что группа охотников из Соболиного надумала самостоятельно организовать поиски пропавшего. Среди них был Саша Дворник, друг Маркова. В 2004 году он говорил в интервью Саше Сноу: «Мы все пошли его искать. Когда он и на второй день не вернулся, мы решили, что его сожрал тигр».
Труш был уверен, что тигр не захочет отклоняться от выбранного курса и поэтому усилия всех членов отряда должны быть направлены на выслеживание зверя в окрестностях Соболиного. Однако Щетинин не хотел рисковать и командировал его группу в район села Сипцы на поиски Новикова. Следующим утром, 19 декабря, группа Лазуренко продолжила выслеживать тигра, а Труш и Щетинин со своими людьми отправились в Сипцы. «Туда вела старая лесовозная дорога, — вспоминал Труш, — в конце которой мы обнаружили грузовик и троих человек внутри. Выяснилось, что Новиков заблудился в лесу и переночевал с ними».
«Он еле на ногах стоял, — сообщил Дворник, — падал то и дело; совсем обессилел».
Неизвестно, заблудился ли Новиков на самом деле, или попросту напился; вполне возможно, что и то и другое. Как бы то ни было, ему здорово повезло, и, после того как друзья помогли ему добраться до поселка, он больше уже никуда не уходил. Труш и Щетинин продолжили прочесывать лесовозные дороги вокруг Соболиного. Они хотели убедиться, что тигр по-прежнему рядом, а заодно узнать, нет ли в округе других тигров. «Мы сделали огромный круг, — рассказывал Труш, — сотни полторы километров. Нам удалось насчитать пятерых тигров. Однако тот, которого мы искали, рыскал где-то в глубине района».
Ситуация вновь осложнилась. Никто и не предполагал изначально, что их тигр единственный на всю округу, но никто и не рассчитывал, что его собратьев окажется так много. Впрочем, ни один из них не оставлял отпечатки лап такого размера, как у искомого людоеда. Конечно, стопроцентной уверенности не было, но Труш считал, что весь этот огромный район является вотчиной тигра, за которым они охотятся, и весь молодняк и самки, бродящие в окрестностях, находятся здесь только потому, что он им это позволил.
Девятнадцатого и двадцатого декабря группы продолжали действовать по той же схеме: первая идет по следу, вторая прочесывает дороги. Временами они теряли след одного тигра, но обнаруживали следы другого. «Идти по следу пришлось очень долго, — сказал Труш. — В глубоком снегу раненая лапа затрудняла движение тигра, он волочил ее все сильнее. Он устал, и мы тоже. В этом было все дело».
Девятнадцатого декабря Бурухин вновь присоединился к группе Лазуренко, отправившейся по следу. «Тигр шел без остановки, — вспоминал он. — Все шел, шел и шел, но шаг у него был необычный. Он то и дело совершал небольшие скачки. И совсем не ложился». Знал ли тигр о том, что на него открыта охота, Бурухин сказать не мог: «Понятия не имею. Он не успел нам рассказать, что ему известно, а что нет».
Пионка считал, что тигр ушел слишком далеко вперед и не чует погони, но Труш в этом сомневался. «Мы проверяли следы по пятнадцать-двадцать раз в день, — рассказывал он, — подбираясь к нему все ближе и ближе. Наверняка временами он слышал наши голоса, но не думаю, что он нас боялся».
Бросив останки Почепни 15 декабря, тигр старался держаться гористой местности и добывать себе пропитание за пределами поселка. Неизвестно, пытался ли он вернуться к охоте на привычную дичь и проверенным уловкам или, наоборот, не хотел далеко уходить от Соболиного в надежде повстречать одинокого охотника. Он бродил кругами, подбираясь все ближе к поселку. К вечеру 20 декабря группа Лазуренко сообщила, что он пересек Первую речку, протекающую в непосредственной близости от Соболиного с северной стороны. Следопыты обнаружили, что там паслось небольшое стадо кабанов и тигр пытался напасть на них, но вновь потерпел неудачу. Однако в окрестностях оказался еще один тигр, куда менее крупный, зато ему удалось поймать кабанчика. Вокруг остатков туши группа Лазуренко обнаружила следы раненого тигра поверх более мелких следов другого. Не исключено, что старший прогнал младшего. Он обглодал кабана до последней косточки, но для поддержания сил этого ему было недостаточно. А Соболиный — вот он рядом, метров четыреста, рукой подать. След уходил в сторону поселка. Этого момента Труш боялся с самого начала. Оба «урала» в срочном порядке передислоцировали и объявили жителям поселка тревожное известие, но там и так уже обо всем знали: собачий лай предупредил об опасности.
