Генри Саттон - Бесстыдница
Ждать ей не пришлось. Когда Мерри вошла в кабинет, Джаггерс с кем-то говорил по телефону и жестом пригласил ее сесть. Закончив разговор, он нажал кнопку и вызвал мисс Бернстайн. Когда секретарша вошла, он спросил:
— Вы все записали?
— Да, сэр.
— Сохраните записи. Это скользкий тип. Они могут мне еще понадобиться в дальнейшем.
Потом он развернулся лицом к Мерри на вращающемся кресле и улыбнулся:
— Рад тебя видеть, малышка! Пойдем перекусим.
Пока они спускались в лифте, Мерри все время чувствовала на лице его изучающий взгляд. Яркое неоновое освещение только выдавало, что Мерри перестаралась с гримом. Что ж, сама виновата — нарушила дисциплину и теперь пожинает плоды.
В ресторане Мерри отказалась от предложения Джаггерса что-нибудь выпить и попросила заказать для нее крохотный бифштекс, зеленый салат и черный кофе. Пусть хотя бы убедится, что она не забыла про его рекомендации, хотя и не следовала им.
— Вчера я получил письмо от твоего отца, — сказал Джаггерс.
— Вот как?
— Съемки в Испании завершились.
— Это очень приятно.
Джаггерс отрезал кусочек бараньей отбивной, подцепил его вилкой и, задумчиво жуя, спросил:
— Почему ты так говоришь?
— Как?
— Таким тоном?
— Потому что это просто банковская операция, — ответила Мерри. — Он мне все рассказал. Это не фильм, а продуманное размещение денег.
— На самом деле это вовсе не так, — произнес Джаггерс. — Песеты, насколько тебе известно, уже разблокированы. Теперь речь идет о нефтяных контрактах.
— Нефтяных?
— О праве экспортировать нефть в Испанию.
— Как бы это ни называлось, суть от этого не меняется, — отмахнулась Мерри.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Джаггерс. — Откуда у тебя столь внезапное презрение к деньгам?
— Не знаю, — пожала плечами Мерри. — Я много думала. О театре, об актерском мастерстве. И о моем отце.
— Вот как? — Джаггерс вскинул брови, но продолжать не стал. — Кстати, чтобы сменить тему — твое прослушивание в роли Клары назначено на послезавтра. Ты готова?
— Да, но как раз об этом я и хотела поговорить с вами.
— Я так и догадался.
— Дело в том, что я познакомилась с одним молодым человеком.
— Об этом я тоже догадался.
— Он — актер. Мы познакомились в театральной студии. У него прирожденный талант! Он просто изумителен!
— В самом деле?
— Он вам понравится, — заявила Мерри. — Вот увидите. Когда-нибудь он станет настоящим актером. Не звездой. Актером!
— Как его зовут? — спокойно спросил Джаггерс.
— Тони Бассото. — Мерри сделала глубокий вздох и затараторила: — Его друзья ставят кое-какие йитсовские пьесы. Вы знаете пьесы Йитса?
Джаггерс изучающе посмотрел на нее, потом сказал:
— Да. Собственно говоря, я даже когда-то встречался с ним в Лондоне.
— Да что вы? — восхищенно воскликнула Мерри. — И какое он произвел на вас впечатление?
— Мне показалось, что он чокнутый, — сказал Джаггерс.
Мерри разочарованно посмотрела в сторону. Прощай, ее надежда хоть через Йитса немного возвысить Тони в глазах Джаггерса.
— Нет, поэт он безусловно великий, — добавил Джаггерс. — Но полный шизик.
Он намазал маслом булочку и вдруг спросил:
— А откуда у них деньги на постановку?
— Деньги дает тетя одного из компаньонов, — ответила Мерри.
— А какие пьесы они ставят?
— Это еще не решено.
— Понятно.
Мерри даже не поняла, озадачен ли Джаггерс, рассержен или просто проявляет любопытство. Дождавшись, пока официантка уберет со стола, она сказала:
— Я понимаю, что это не Бродвей, но у них должно получиться. Не может не получиться.
— А уотерсовская пьеса тебе совсем не нравится?
— Нет, почему же, она тоже хороша. Но не такая серьезная. И в ней недостает йитсовской мощи, искренности.
— Судя по всему, твой молодой человек не только талантлив, но и весьма недурен собой, — произнес Джаггерс. И вопросительно изогнул брови.
Мерри вспыхнула.
— И после общения с ним ты стала презирать Голливуд и кинематограф?
Она молча кивнула.
— Я понимаю, — покачал головой Джаггерс. — Позволь мне все обдумать.
— Конечно, — обрадованно улыбнулась Мерри.
— Надеюсь, ты не откажешься сыграть Клару?
— Нет, раз вы считаете это нужным.
— Приятно, когда у тебя есть выбор, — пробормотал Джаггерс.
Когда они вышли из ресторана, Джаггерс поинтересовался, где искать ее в течение дня.
— Возможно, у меня появятся кое-какие новости, — пояснил он.
— Не знаю. У меня сегодня занятия. Но я могу каждый час звонить в телефонную службу.
— Может быть, позвонишь мне часа в четыре?
— Хорошо.
Мерри позвонила Джаггерсу ровно в четыре, и секретарша попросила ее приехать через полчаса. У Мерри только что закончилось очередное занятие по дикции и риторике. Поэтому в такси по дороге в контору Джаггерса она отрабатывала постановку дыхания.
— Что ты знаешь про Бассото? — спросил Джаггерс, едва Мерри переступила порог его кабинета.
— Я его люблю, — спокойно ответила Мерри.
— Я спрашиваю не об этом, — напомнил Джаггерс. — Что тебе о нем известно? Сколько ему лет?
— Не знаю, — потупилась Мерри. — Думаю, что двадцать один или двадцать два.
— Двадцать восемь!
— Сколько?
— Двадцать восемь. Он был женат дважды. И у него есть один ребенок.
— О, нет, — всплеснула руками Мерри.
— О, да! И он освобожден от службы в армии.
— Почему?
— Причина, откровенно говоря, не вполне уважительная, хотя и ничего особо страшного здесь нет. У него имеется судимость за незаконное хранение наркотиков. Условный срок. И никаких легальных источников дохода.
— А что это значит?
— Что он, по всей вероятности, существует за счет женщин. Скорее всего — пожилого возраста.
У Мерри точно язык отнялся. С минуту она молча сидела, потом сказала:
— Я вам не верю. Я не верю ни единому вашему слову.
— Тем не менее это правда.
— Но Тони — талантливый актер. И я люблю его. И он меня любит!
— Ты и вправду так думаешь? — Я это знаю!
— Ну, хорошо, — вздохнул Джаггерс. — Возьми этот наушник.
У Джаггерса был установлен телефон европейского типа: третье лицо могло слушать разговор, не принимая в нем участия. Он набрал номер. После двух гудков послышался голос Тони:
— Алло.
— Здравствуйте. Это мистер Бассото?
— Да.
— Говорит Сэмюэль Джаггерс. Мистер Колодин рассказал мне о ваших успехах в драматической школе.
— Да?
— И у меня есть для вас интересное предложение. Может быть, не слишком крупное, но ведь и Рим не сразу строился. Скажите, у вас есть какие-нибудь неотложные дела пли обстоятельства в Нью-Йорке?
— Ни единого, — быстро ответил Тони. Мерри охнула.
Джаггерс прижал палец к губам, призывая ее хранить молчание.
— Прекрасно, — сказал он. — У меня в Голливуде есть друг. Довольно известный продюсер. У него появилась вакансия в фильме «Нечто с планеты Икс». Актер, который должен был играть эту роль, на прошлой неделе сломал ногу, катаясь на прибойных волнах. Ставка — пять сотен в неделю. Кто ваш агент?
— Видите ли, я сотрудничал с Джорджем Валленстайном, но он за полтора года так и не подобрал мне ничего подходящего.
— Хотите, чтобы я переговорил с ним?
— А вы бы не могли представлять меня, сэр? — спросил Тони.
— Я бы с удовольствием, но наша конюшня, увы, переполнена. Впрочем, если Валленстайн вас не удовлетворяет, а мог бы порекомендовать вас своему приятелю.
— Я был бы вам весьма признателен, сэр, — сказал Тони. — А больше пяти сотен из них выбить нельзя?
— Боюсь, что нет. Но, конечно, они оплатят ваши дорожные расходы. А потом сами знаете — все в ваших руках.
— Вы даже не представляете, как много вы для меня сделали, сэр, — сказал Тони.
— Рад оказать вам услугу. Кстати, съемки начинаются уже во вторник. Посыльный доставит вам билет на самолет. Примерно через час. На одиннадцатичасовой рейс сегодня вечером из Айдлуайлда. Вас это устраивает?
— Да, — пылко сказал Тони. — Это шанс, о котором я так давно мечтал.
— Желаю удачи.
— Благодарю вас, сэр. Огромное спасибо!
Тони положил трубку. Джаггерс сделал то же самое.
— Что скажешь? — обратился он к Мерри.
— Вы негодяй! — воскликнула Мерри.
— Почему?
— Вы его заманили.
— Он мог и отказаться. И оскорблений я не заслужил. Тебя провели как последнюю идиотку.
— Но он твердил, что ему плевать на деньги. Он презирает Голливуд и презирает богатство. Он отвергает все, во что верит мой отец.
— Когда богатые люди уверяют, что им плевать па деньги, — они лжецы. Когда то же самое говорят бедняки без гроша за душой — они лжецы вдвойне.
