Борис Ливанов - Следственный экспериМЕНТ. Записки из органов
Кое-что прояснилось на следующий день, когда коллеги решили посетить раненного ножом (к счастью, неопасно) товарища.
— Зачем ты вообще бросился их задерживать в одиночку? — спросили они героического лейтенанта. — Дождался бы наряда.
— Да понимаете, — смущенно объяснил раненый милиционер, — я, когда звонил в отдел, не рассмотрел чью машину курочат эти сволочи. Ну а когда уже прервал звонок, понял, что это же моя машина! Я за нее даже половины кредита еще не выплатил! А они замок двери пытались монтировкой взломать. И тут меня такая ярость взяла, что я уже больше ни о чем думать не мог. Вот и набросился сразу на двоих. Помню, что одного я хорошенько приложил о капот. От чего он и мог потерять сознание. Но тот одновременно с моим ударом успел пырнуть меня ножом. Я автоматически схватился за живот, увидел кровь и… — Лейтенант еще больше смутился.
Но коллеги не стали над ним смеяться. Они знали, что очень многие люди не переносят вида собственной крови. Несмотря на то что старший лейтенант уже много раз видел окровавленные трупы и раненых, но, когда увидел собственную кровь (да еще в большом количестве), ему стало плохо и он потерял сознание. Это отнюдь не умаляло его героический поступок. Хоть и оказалось, что геройствовать лейтенант стал за собственную машину.
— Но я хоть убей не пойму, как второй отключился, — закончил раненый лейтенант.
Его коллеги расхохотались. Раненый непонимающе уставился на них. Но через пару минут уже и сам смеялся, хотя ему это было немного больно.
Оказалось, что в тот момент, когда лейтенант сцепился с одним из бандитов, второй сперва оторопел, а затем решил помочь напарнику. Он вытащил из сумки небольшой ломик, размахнулся и попытался нанести удар по голове неожиданного защитника частной собственности. Но именно в этот момент лейтенант увидел кровь и осел на землю. Злодей попытался сдержать удар, но поскользнулся и со всей дури ударился о машину. От чего тоже потерял сознание и в таком виде предстал перед приехавшим нарядом милиции.
Однако на этом история не кончилась. Смелого лейтенанта решили наградить правительственной наградой и денежной премией. Награждать милиционера в госпиталь приехал представитель Администрации Президента, который прибыл на Север подготовить местный истеблишмент к выборам в Государственную думу РФ. Он барственно похвалил смелого лейтенанта, вручил ему правительственную награду и пообещал денежную премию. А уже выйдя из палаты героя, спросил у начальника областного УВД:
— А в каком размере вы планируете премию?
— Я думаю, что в три месячных зарплаты, — осторожно ответил генерал.
— Три зарплаты много, — немного подумав, решил кремлевский чиновник. — Я думаю, что ста тысяч рублей ему вполне хватит.
Если вспомнить, что месячный заработок старшего лейтенанта милиции в то время колебался в районе 12–13 тысяч рублей, то раненый явно не прогадал. Но в воздухе повис вопрос: какие же оклады в Кремле, если чиновник посчитал, что сто тысяч намного меньше трех месячных зарплат?
Кровавые политтехнологи
Эта история произошла во время избирательной кампании к выборам 4 марта. Во многих регионах России в этот день выбирали не только президента страны, но и депутатов местных законодательных собраний. И если агитация на главные выборы страны ведется в основном из Москвы да с экранов или полос федеральных средств массовой информации, то, когда речь идет о местных выборах, в регионах формируются штабы, где круглосуточно работают различные спецы по выборам.
Здесь необходимо кое-что пояснить. Политтехнологи, которые, собственно, и отвечают за всю избирательную кампанию депутатов или партий, очень беспокоятся о том, чтобы происходящее в их штабах не просочилось наружу. Потому что по какой-то вроде безобидной фразе противник может догадаться о планируемых мероприятиях и предпринять ответные шаги, а то и ударить первым. Некоторые начальники штабов, чтобы не допустить утечки информации, предпринимают уникальные меры.
В упоминаемом нами штабе было устроено так, что целый этаж офисного здания (9 помещений плюс кухня и туалет) практически никогда не открывался. Там работали: дизайнеры (рисуют на компьютере то, что мы потом видим в печатном виде), политтехнологи (занимаются общеидеологической платформой, придумывают неожиданные ходы в кампании), райтеры (пишут тексты для газет, брошюр, плакатов и пр., облекая в человеческий язык то, что придумывают политтехнологи), юристы (вчитываются в каждую букву, дабы не дать повода противнику или избирательной комиссии снять кандидата за нарушение закона), редакторы (читают тексты райтеров и устраняют их ошибки, придумывают заголовки), корректоры.
На этот этаж не было никакого доступа для посторонних людей, а дверь открывалась только магнитным ключом. Кроме того, во всех помещениях этажа были установлены видеокамеры и микрофоны, которые в режиме онлайн передавали всю информацию в помещение охраны здания, где все записывалось на компьютер и несколько раз за день отсматривалось начальником службы безопасности. Ну и охранники обязаны были прислушиваться к тому, о чем говорят «запертые».
В этом здании уборщицей работала пожилая женщина, которую очень интриговало то обстоятельство, что ее вдруг перестали пускать убирать четвертый этаж. А однажды она столкнулась с молодым человеком, который как раз вышел из закрытого помещения. Его вид ужаснул уборщицу: все лицо и руки были в крови. Кровь испачкала свитер спереди и джинсы. Парень пробежал мимо пенсионерки и ринулся вниз. Прошло около часа, и уборщица вновь увидела того же парня. На этот раз он был в чистой одежде, ни на руках, ни на лице и вообще нигде не было видно никаких повреждений. Старушка просто умирала от любопытства. А когда она узнала, что все происходящее на четвертом слушают на первом…
В общем, уборщица стала караулить у комнаты охраны, ожидая когда там никого не будет. И однажды дождалась. Проникла в комнату, но вот ведь незадача, охранникам, видимо, надоело постоянно пялиться на «запертых», и они отключили телевизоры. То есть изображение писалось, но на мониторы не выводилось. А звук был постоянным, и бабушка прислушалась к одному из динамиков.
— Вован, твою мать, ты чем сейчас занимаешься? — послышался из динамика сильно приглушенный голос.
— Детей режу, — тут же раздалось в ответ.
— Хорошо, сколько тебе осталось?
— Да двоих дорежу, и свободен.
— Значит, через десять минут ты переходишь на бабушек. У нас их четыре штуки в подвешенном состоянии, но там резать поменьше, справишься быстрее, чем с детьми…
Дальше уборщица слушать уже не могла — у нее перед глазами встал окровавленный парень с четвертого этажа, у которого не было никаких повреждений. Старушка поняла, что на четвертом этаже происходят страшные вещи, и побежала в полицию.
То ли она была настолько убедительна, то ли ментам необходимо было попасть в секретную часть избирательного штаба — в общем, туда был направлен ОМОН. Которому, чтобы проникнуть на закрытую территорию, магнитный ключ не требовался. Через несколько минут все обитатели четвертого этажа лежали на полу своих комнат, с руками за головой. А потом начались разборки.
Конечно же никаких трупов детей или бабушек обнаружено не было. Давешняя кровь у парня полилась из носа, причем очень обильно. Как назло туалет был занят, парень подождал немного у дверей, пытаясь зажать нос руками. Но понял, что это бесполезно, и ринулся в туалет на третий этаж. Ну а разговор, который подслушала старушка, был строго специфическим и происходил в дизайнерском кабинете.
— Понимаете, — объяснял юрист командиру омоновцев, — по закону мы не имеем права публиковать в пропагандистских материалах фотографии несовершеннолетних. Но они частенько попадают в кадр фотоаппарата. В таких случаях дизайнер на компьютере сильно увеличивает фотографию и аккуратненько вырезает детей из кадра.
— Ну а бабушек-то зачем резали? — сквозь смех поинтересовался полицейский.
— А вот от взрослых нам необходимо брать официальное ими подписанное, с указанием паспортных данных, разрешение на использование их изображений, — продолжал юрист. — Сами понимаете, это не всегда получается, вот и приходится их тоже резать.
Стукачество наказуемо
В одном из районных отделов внутренних дел Ленинградской области случился юбилей. То ли сто лет отделу исполнилось, то ли все сто пятьдесят. Как водится, почти вся неделя прошла в официальных поздравлениях от всевозможных инстанций. Начиная от представителей министерства и заканчивая поселковыми старостами. И так умаялись милиционеры от всей этой кутерьмы, что решили в выходные отдохнуть по-нормальному. Сняли большой коттедж на турбазе за городом, где и было решено оттянуться после весьма насыщенной недели. С шашлыками, барбекю, ухой и всеми к этим блюдам напитками полагающимися. По понятной причине состав отдыхающих был не постоянным. Кому-то выпало работать в субботу. А особо невезучим выпало дежурить в воскресенье.
