Орхан Памук - Мои странные мысли
Иногда директор какой-нибудь юридической фирмы или архитектурного бюро по соседству приводил своих сотрудников, включая женщин, на обед; бывало и так, что мать в платке потчевала своих негодников-сыновей котлетками с айраном. Таких посетителей мы всегда сажали за столики у входа, которые были специально зарезервированы для семей. Наш владелец, у которого на стене висели три портрета Ататюрка, был немного повернут на мысли привлечь в ресторан «Мюррювет» побольше клиентов-женщин. Ему хотелось, чтобы вечер, проведенный без приставаний, споров, ненужных разговоров и шуточек со стороны окружающих, стал для женщины настолько приятным, что она пожелала бы наведаться сюда еще раз; правда, за всю неоднозначную историю «Мюррювета» такого, к сожалению, никогда не случалось. На следующий день после того, как какая-нибудь женщина заходила вечером в ресторан, наш разъяренный владелец твердил нам, официантам, что в следующий раз, когда женщина придет поесть, мы не должны толпиться вокруг нее, а вместо этого обязаны вести себя так, будто ее присутствие в ресторане – совершенно нормальное явление. Кроме того, мы просто обязаны оберегать каждую посетительницу от громогласных, грязных на язык мужчин за другими столами, вежливо и аккуратно делая замечание последним. Это последнее требование выполнить было труднее всего.
Поздно ночью, когда казалось, что пьяные клиенты уже никогда не разойдутся, владелец говорил мне: «Теперь можешь идти домой, тебе далеко добираться». Всю дорогу к дому я думал о Самихе и чувствовал вину, убеждая себя, что нехорошо ей работать горничной. Просыпаясь по утрам и обнаруживая, что она уже ушла, я проклинал свою бедность и то, что вообще разрешил ей работать. Днем я сидел в своем ресторане за столом в углу, включив телевизор, и старался вникнуть в то, что показывали по государственному каналу в программе «Учим бухгалтерское дело». Даже если мне и удавалось усвоить урок, таблицы домашних заданий, приходившие по почте, ставили меня в тупик. Я вставал, выходил из ресторана и бродил по улицам Ташлы-Тарла как лунатик, чувствуя беспомощность и злость и мечтая о том, чтобы угнать такси, наставив на водителя дуло пистолета, как в кино, найти Самиху и увезти ее в наш новый дом где-нибудь в дальнем районе. В моих мечтах дом, который я собирался построить на том самом участке, огороженном фосфоресцирующими камнями, имел уже двенадцать комнат и четыре двери. Но в пять часов вечера, когда работники ресторана «Мюррювет», от посудомойщиков до старшего официанта, собирались у большого котла, который ставили на длинном столе в глубине зала, чтобы все могли поесть супа с мясом и картошкой со свежим хлебом, перед тем как надеть форму и приступить к смене, ко мне приходили горькие мысли о том, что я трачу свою жизнь здесь, в то время как должен вести собственное дело в центре города.
Если Самиха вечером должна была прийти домой, мой добрый начальник, видя, как мне не терпится покинуть «Мюррювет» как можно раньше, говорил: «Снимай фартук и ступай домой, господин молодожен». Я был страшно благодарен ему за такую доброту. Самиха несколько раз заходила в ресторан, так что другие официанты, их помощники и посудомойщики знали, как она красива; они посмеивались и завистливо называли меня «господин молодожен», и, пока я ждал автобус в свой квартал Гази (в наш район недавно пустили прямой маршрут), я сетовал на свою неспособность выжать все из своей удачи и от разочарования в себе начинал опасаться, что делаю что-то неправильно.
Автобус в квартал Гази, как мне казалось, полз ужасно медленно. Когда я наконец сходил на последней остановке, то мчался в гору к нашему дому, забыв об усталости. Тишина темной ночи, бледные огни соседских домов вдалеке, вонь угольного дыма, поднимавшегося из некоторых труб, были знаками того, что Самиха ждет меня дома. Может быть, она уже упала от усталости и заснула, как это часто случалось. Или, может быть, она заварила мне липовый чай и смотрит телевизор, дожидаясь меня. Я думал о ее умных и веселых разговорах и переходил на бег, надеясь, что если я побегу, то Самиха точно будет дома.
Если ее не было, я быстро выпивал немного ракы, чтобы успокоиться и облегчить страдания, а затем начинал ругать себя за все. На следующий день я уходил из ресторана еще раньше, чем накануне, и в таком же нетерпении, как и вчера.
– Прости, – говорила Самиха, когда мы виделись. – У ханым-эфенди прошлым вечером были гости… Она очень хотела, чтобы я осталась, и дала мне это!
С этими словами она клала купюры куда-нибудь в сторонку.
Я выхватывал и бросал их.
– Ты больше вообще не будешь работать, ты никогда больше не покинешь этого дома, – объявлял я. – Мы останемся прямо здесь, вместе, до конца света.
Первые несколько раз, когда это случилось, Самиха спрашивала: «А что мы будем есть?» Вскоре, однако, она начала над этим смеяться и говорила: «Хорошо, я больше не пойду работать». Но конечно, все равно каждое утро уходила на работу.
11. Девушки, которые отказываются принимать своих поклонников
Мы просто проходили мимо
Сулейман. Вчера вечером я пошел к дяде Асиму в Умранийе. Он друг моего отца и бывший продавец йогурта. Он мудрый человек, достаточно умный, чтобы бросить торговлю йогуртом много лет назад и открыть свой собственный бакалейный магазин. Теперь он отошел от дел. Вчера он показывал мне тополя, которые насадил в своем саду, и огромное ореховое дерево, которое было маленьким саженцем, когда он занял эту землю двадцать лет назад. Шум и свет, которые проникали в сад с трубного завода по соседству, придавали всему странный и причудливый вид. Мы оба совершенно упились ракы, которую потягивали до полуночи. Его жена была дома и давно уже спала.
– Мне за эту землю предлагали по-настоящему хорошие деньги, но я знаю, что она еще подорожает, и уже пожалел о той части, что продал, она ушла слишком дешево, – сказал дядя Асим.
Пятнадцать лет назад у него был бакалейный магазин в Топхане и съемная квартира на Казанджи. Трижды за тот вечер он говорил мне, как умно было с его стороны перебраться сюда из города и захватить немного свободной земли в надежде, что потом ему дадут право на нее. Еще он тоже трижды повторил, что его дочери все уже замужем, «хвала Всевышнему», и их мужья все хорошие люди – хотя и не такие хорошие, как я. На самом деле он пытался сказать: «Сынок, зачем ты стучишься в мою дверь, проделывая длинный путь через Босфор из Дуттепе, если у меня для тебя не осталось дочерей на выданье?»
Прошло два года с тех пор, как Самиха сбежала. Я поклялся, что найду мерзавца, который забрал ее, этого ублюдка Ферхата, и заставлю его заплатить за оскорбление и унижение. Но дело в другом. Даже теперь я все еще мечтал, что Самиха вернется ко мне, хотя в глубине души я знал, что это не случится никогда, так что хватит предаваться фантазиям. Если я освобожусь от этих проблем, то буду должником Мелахат и Ведихи. Ведиха всерьез решила найти мне жену.
Ведиха. Однажды ночью Сулейман был дома, пьяный.
– Родственничек, – сказала я, – ты и Самиха погуляли немного, неплохо друг друга узнали, и в конце концов ничего не вышло. Может быть, больше смысла тебе жениться на девушке, с которой ты совсем незнаком… Любовь приходит после свадьбы.
– Думаю, ты права, – сказал он, повеселев. – Так что же, ты нашла мне новую девушку? – Но затем он вновь помрачнел. – Я не могу жениться на какой-то там дочери деревенского продавца йогурта.
– Твой брат Коркут и двоюродный брат Мевлют оба женаты на дочерях продавца йогурта. Что такого страшного в нас?
– Это совсем другое дело, я на вас так не смотрю.
– А как ты смотришь на нас?
– Не обижайся на меня…
– Я не обижаюсь, Сулейман. Но почему ты думаешь, что мы хотим женить тебя на деревенской девушке? – спросила я его твердым голосом.
Вообще-то, Сулейману нужна строгая женщина, которая бы постоянно выговаривала ему; ему такое даже нравилось.
– Мне не нужен никто из этих восемнадцатилетних лицейских выпускниц. Им не нравится все, что я скажу, и все они спорщицы… Кроме того, такие девушки всегда хотят встречаться до свадьбы, делать вид, будто мы встретились в университете, а не познакомились через сватов, но при этом они всегда боятся попасться родителям, да еще и вечно указывают, как мне поступить… Это вечный бой.
Я сказала Сулейману, чтобы он не беспокоился, ведь Стамбул полон девушек, которые ищут именно такого приятного на вид, успешного, умного мужчину, как он.
– Ну и где они все? – спросил он с горечью.
– Они дома со своими матушками, Сулейман; они не ходят по улицам. Просто слушай мои советы, и обещаю тебе, что покажу тебе самых милых и хорошеньких, а потом, когда ты выберешь из них самую красивую, ту, которую захочет твое сердце, мы пойдем и попросим ее руки.
