Римский сад - Латтанци Антонелла

Почти каждое утро с тех пор, как они приехали в «Римский сад», она просыпалась недовольной, и это утро не стало исключением. Они выпили кофе. Она была очень молчалива. Затем в какой-то момент ей пришлось заговорить.

— Сегодня я пойду к агенту по недвижимости, — сказала она Фабрицио. — Хочу продать квартиру. Мы с девочками должны уехать. Меня не волнует, что скажет Массимо. Так или иначе, я сделаю это. Мы вернемся в Милан.

Он не спросил: хочешь, чтобы я пошел с тобой? И она была ему благодарна. Он не сказал: но, если ты уедешь в другой город, мы с тобой больше никогда не увидимся. Бросить, оставить, уйти, исчезнуть — это были слишком пугающие слова, она не смогла бы их вынести. Настало время действовать.

— Я согласен, — сказал он. — Здесь вы в опасности.

И даже если они хотели — боже, как они этого хотели, — они не поцеловались, не обнялись, не пожали друг другу руки, когда Франческа уходила с девочками. Они даже не дотронулись друг до друга.

Потом Фабрицио пошел к карабинерам и рассказал о случившемся. Карабинеры записали его показания, но объяснили, что на данный момент все, что они могут сделать, это зафиксировать его жалобу на действия неизвестных. Они заверили его, что изо всех сил работают над исчезновением Терезы и проведут тщательное расследование, чтобы установить, есть ли какая-либо связь между этим исчезновением и событиями минувшей ночи.

— Но не волнуйтесь, вот увидите, ничего страшного не произошло. Тут полно хулиганов. Есть люди, которых притягивают места, где случилось несчастье.

Фабрицио прямо из отделения полиции пошел на репетицию, крепко держась за свою виолончель. Вернулся домой он только вечером.

Тем временем, вернувшись к себе, Франческа одела дочерей и подготовила их к выходу на улицу. Она не остановилась, чтобы послушать, что говорил, а потом кричал ей дом. Она делала все с максимальной скоростью. Как только девочки были готовы, она вывела их и на минуту оставила на площадке. Вернулась в квартиру. «Неизвестно, что ты можешь выкинуть», — сказала она дому. Взяла ключи, закрыла окна и вышла. Она дважды повернула ключ в замке. Запертый внутри дом кричал.

Она отвела Анджелу в школу. Затем, с Эммой в коляске и ни о чем, ни о чем не думая, направилась в агентство недвижимости, услугами которого они с Массимо воспользовались, покупая квартиру в кондоминиуме. Солнце пульсировало красной огненной бомбой размером с весь горизонт. Она вытерла пот со лба, дала Эмме попить. Поправила ей панамку и надвинула поглубже верх коляски. У нее было мало времени. Она должна сделать все до возвращения Массимо. Должна убедиться, что, когда Массимо вернется, все будет готово, кристально ясно, неопровержимо. Чтобы ему осталось только сказать: «да».

— Ты рада? — спросит она Анджелу с обнадеживающей и счастливой улыбкой на лице, улыбкой, которую так хорошо умела изображать и ее мама. — Ты рада, любовь моя? Мы возвращаемся в Милан.

По дороге Эмма скакала в коляске как бесноватая. Безумно счастливая, пела, кричала, бормотала «Что говорит крокодил?». Франческа пыталась малышку успокоить. Заставить сидеть смирно. Было ужасно жарко. Психо не унималась.

Жара стояла безумная. Асфальт таял, и колеса проседали, оставляя глубокие следы, которые навсегда останутся в гудроне. На мгновение Франческа подумала: если мы умрем сегодня, наши следы останутся тут и постепенно их затопчут. Горячий ветер дул в лицо. Из машины, пролетевшей мимо на полной скорости, на нее посмотрело круглое личико маленькой девочки с черными косичками и голубыми глазами. Тереза. Но нет, это была не Тереза. Ей нужно спешить. Эмма вертелась, как маленький бесенок.

Когда до агентства осталось несколько десятков метров, Психо внезапно перестала петь и начала плакать, пинаться. Ее невозможно было успокоить. Они обе вспотели. Франческа остервенело толкала коляску. Наконец они вышли на виа Риссоне. Вывеска агентства недвижимости висела на том же месте, будто ничего не произошло за эти несколько месяцев. Но ведь та полная энтузиазма пара, которая купила великолепную квартиру в прекрасном кондоминиуме, намереваясь жить в нем долго и счастливо, могла измениться за это время? Да?

Офис оказался именно таким, каким она его запомнила, там были кондиционер и улыбающаяся девушка, которая сидела за аккуратным столиком.

— Привет, красавица! Как тебя зовут, малышка? — обратилась девушка к вопящей Психо.

Девочка посмотрела на нее. Перестала кричать и брыкаться. Улыбнулась, как ангелочек.

— Садитесь, синьора, — сказала девушка, выслушав Франческу. — Я позову сотрудника, который оформлял вашу сделку. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Франческа почувствовала облегчение. Все будет хорошо.

— На улице очень жарко, правда? — девушка улыбнулась ей. — Сядьте и отдохните.

Франческе захотелось плакать. Сядьте и отдохните: как долго она хотела, чтобы кто-нибудь ей это сказал.

Она не заплакала. Села.

— Я сейчас вернусь, — девушка ушла в другую комнату.

Франческа поискала в сумке Дьявола, медвежонка Эммы. Протянула его девочке. Та радостно обняла игрушку. Затем указала пальцем на ухо и с интересом посмотрела на мать.

— У-хо, — по слогам произнесла Франческа с улыбкой.

Эмма взволнованно рассмеялась.

— У-о, — сказала она.

— Отлично! — воскликнула Франческа. Потом спросила ее: — Где глаз?

Эмма провела пальцем по телу плюшевого мишки, сосредоточилась, а затем указала на глаз. С надеждой посмотрела на Франческу:

— Га-з.

— Глаз, да, очень хорошо, милая!

Они играли, и обе были так счастливы от того, что все скоро уладится. Достаточно просто держаться подальше от двора, от дома, в который их заточили. Они снова были счастливы и исполнены любви.

— Синьора Феррарио! Как я рада снова видеть вас!

Франческа пожала руку улыбающейся женщине, очень полной, волосы мелированные, у корней темные, почти черные. Дама пригласила ее в свой личный офис, предложила располагаться поудобнее. Именно она тогда помогала им с покупкой. Франческа с Массимо прозвали ее Мизери, потому что она выглядела как главная героиня одноименного фильма. Это воспоминание ужалило Франческу, но сейчас не время было думать. Не время вспоминать.

— Скажите, что вам нужно, и я сделаю все, чтобы вы остались довольны, — успокаивающе прожурча-ла Мизери.

Она слушала ее серьезно, понимающе. Печатала на компьютере все, что говорила Франческа. Потом подняла глаза, долго размышляла, а потом долго говорила. Продать квартиру было сложно: ипотека и ряд оговорок, ограничения, ситуация с банком и…

— Но мы все решим. Будьте спокойны.

Франческа расслабилась в своем кресле. Какое красивое слово: спокойны. Прощай навсегда, Рим. Прощай, «Римский сад». Прощай, дом. Через минуту я забуду о тебе.

В офисе Мизери зазвонил телефон. Она подняла руку, показывая Франческе: простите, я на минутку. Ответила на звонок. Послушала.

— Но кто… — она снова прислушалась. Хорошо, — сказала она. Положила трубку. — Сейчас придет руководитель нашего филиала, — я улыбнулась.

Руководителем оказалась дама в светло-сером костюме и больших очках в золотой оправе. Она говорила с Франческой спокойно, с улыбкой, как это делала Мизери. Недвижимость, о которой идет речь… м-м-м… э-э-э… стала сценой того ужасного… происшествия. Недвижимость, из которой… э-э-э… пропала та бедная маленькая девочка.

Франческа хотела сказать: «Нет, нет, нет?»

Дама произнесла еще миллион слов, чтобы объяснить — Франческа с согласия мужа может выставить их общую собственность на продажу. Ее право. Но, как профессионал, руководительница филиала категорически не советует это делать. Самый лучший исход в такой ситуации, поскольку эта квартира, расположенная в кондоминиуме, где произошла ужасная история, и расследование еще не закончилось, уйдет только по смешной цене. Насколько смешной? По меньшей мере половина того, что они заплатили (точнее, того, что они все еще платили и должны платить еще много лет). А худший вариант? Наиболее вероятно, сказала дама, по-прежнему добрая и улыбчивая, что они никогда ее не продадут. До тех пор, пока ребенок не вернется. Или пока дело не закроют. Или пока вся эта история не забудется. Пока дело не закроют, звенело у Франчески в ушах.