Бернард Вербер - Дыхание богов
Мы вздрагиваем.
– Вы не поняли? Gameover. Вы все не прошли и будете превращены в химер. Ваше место займет следующий курс.
Он вынимает блокнот из кармана тоги.
– Так, вы – французы. Следующие будут… итальянцы! Так, там должны быть Леонардо да Винчи, Данте, Микеланджело, Примо Леви. Мне нравятся эти люди, они должны быть лучше вас. Вы, французы, всегда были полным ничтожеством, разве не так?
Возмущенный ропот прокатывается по аудитории.
– Конечно, вы всегда были пустым местом. История Франции – это хроники гниения. Вы трусы, всегда готовые идти на компромисс с диктатурой сильнейшего. Несколько движений за независимость, которые начинались у вас, были утоплены в крови.
Это уже не шепот, это ропот.
– Филипп Красивый уничтожил тамплиеров, Симон де Монфор – катаров, Екатерина Медичи – протестантов-кальвинистов, «адские колонны» – вандейцев. Среди ваших правителей только Людовик XIV и Наполеон обладали тем, что с натяжкой можно назвать харизмой. Но все, что они сделали, – это разгромили оппозицию и превратили войну в товар на экспорт. В этом есть что-то абсолютно французское. Опереточные тираны, трусы, декаденты – вот ваш народ. Французы – короли гниения.
Мы переглядываемся, ошеломленные чудовищной клеветой.
Прометей еще не закончил:
– Поговорим о вашей пище! Ваш хлеб – из кислого теста, ваш сыр – из кислого молока, ваше вино – перебродивший виноградный сок. И даже кислое вино вы окисляете, чтобы получить уксус. Не говоря уж о шампиньонах, которые вы выращиваете на конском навозе. «Больше гнили!» – вот ваш девиз, да? Отвечайте! А ведь вы еще и гордитесь этим. Ваша дипломатия тоже насквозь прогнила. Если не ошибаюсь, президент, который был у вас в 1970-х, занял денег у иранского шаха, после чего предоставил убежище его противнику и помог ему устроить революцию. И все это чтобы не возвращать долг.
Нам здесь все видно. Мы знаем о ваших маленьких грязных соглашениях с террористами. Знаем о концессиях, которые вы предоставляете диктаторам на торговлю самолетами и поездами. Да, французы таковы. А человечество, созданное вами, сделает мир еще более испорченным!
Мы в шоке. Никто не может ничего ответить.
– Довольно. Пора навести порядок. Приберите на планете и уступите место курсу номер 19, итальянцам. В их истории было несколько славных моментов. Даже тираны у них были интересные. Цезарь, Борджиа, Дуче – это было грандиозно! Подходите, все сюда, будем чистить Авгиевы конюшни. Полагаю, Кронос вам уже показывал, как это делается: растопим ледники, устроим потоп, потом расстреляем выживших.
Мы покорно подходим к нему, чтобы разрушить «Землю-18». Значит, вот как все просто. Мой народ, терпящий поражение на всех фронтах, окажется в конце концов не лучше и не хуже других.
– Внимание, по моей команде! Пять, четыре… к стрельбе готовы?
Наши анкхи направлены на ледниковые шапки. Мы знаем: как только льды растают, океаны выйдут из берегов и затопят сушу. Будет потоп. Материки исчезнут, океан покроет всю поверхность «Земли-18». Потом вода замерзнет. Потом планета вновь станет плодородной. Так гибнут человечества-черновики.
– Готовы? – снова спрашивает Прометей.
Мы держим указательные пальцы на кнопках анкхов.
– Внимание. Три. Два… Один…
Мы ждем команды «огонь».
Тянется время ожидания. Наконец Младший преподаватель командует:
– Огонь!
Никто не стреляет.
– Я сказал: огонь! Сейчас же. Давайте же, стреляйте! – повторяет он.
Никто не шевельнулся. Прометей хмурит брови, нависает над нами. Мы ждем, что он впадет в ярость, но выражение его лица постепенно меняется, и он разражается громким смехом.
– Понимаю! Я и забыл, что имею дело с французами! Ваш девиз – пусть все сгниет. Нанести последний удар – подвиг, на который вы просто не способны, правда?
Мы не знаем, как реагировать на новую вспышку беспричинной злобы.
– Тряпки! Фальшивые божки!
Честно говоря, он начинает меня раздражать. Если бы он не был настолько выше меня, я бы сказал, что думаю о его отношении к Франции. Я не знал историю про иранского шаха, но Франция сделала немало хорошего для всего мира. Мне так кажется. Я подумаю об этом в другой раз.
Прометей достает анкх и поворачивает колесико, регулирующее частоту выстрелов.
– Ладно, раз уж приходится делать самому… Когда-то я подарил людям огонь. Теперь я снова сделаю это, но в более концентрированной форме. Отличный огонь, который уничтожит плесень.
Он целится в ледник на полюсе «Земли-18», держа палец на кнопке.
– Нет!
Мы оборачиваемся.
– Кто-то что-то сказал? – спрашивает Прометей, не убирая палец с кнопки.
– Да, я!
– Мадемуазель Мата Хари? Надо же. Что вы хотите?
– Этот мир не должен погибнуть.
– Кстати, надо не забыть напомнить, чтобы после итальянцев объявили набор голландцев. Обожаю фламандскую живопись. Голландцы славные ребята, курят косяки и в сексе свободнее, чем романские народы.
Мата Хари напряжена, но не сдается.
Прометей в упор разглядывает нас. Выражение его лица снова меняется.
– Если хотя бы одна живая душа выступает против решения властей, этого достаточно, чтобы все изменить, – соглашается он. – Займите свои места.
Нам нужно некоторое время, чтобы прийти в себя.
– Меня зовут Прометей, – говорит Младший преподаватель. – Я здесь, чтобы рассказать вам о Бунте. Поэтому я устроил маленькую провокацию, чтобы заставить вас взбунтоваться и почувствовать, как гнев завладевает всем вашим существом.
Мы ничего не понимаем, но занимаем свои места.
– Мы будем говорить именно о гневе. Но, как вы видели, почитание властей накрепко вбито в ваши головы. Нужно время, чтобы слетели предохранители. Вас сломали ваши родители, преподаватели, начальники. Послушание для вас вполне естественно.
Нам, наконец, становится стыдно, что мы все не поступили, как Мата Хари. Прометей улыбается.
– На самом деле, я ничего не имею против Франции, хотя мне не очень нравятся острые сыры. Я ценю ваше вино и кухню. А ваши правители… Что ж, они не хуже других.
Прометей погрустнел. Он выглядит как принц, лишенный трона, и снова похож на Сизифа.
– Почему происходят восстания? Это вопрос, обращенный к вам.
Мы ищем ответ.
– Потому что правители плохо делают свою работу, – отвечает Жан-Жак Руссо.
– То есть из-за плохого руководства. Формулируйте точнее.
– Потому что правители коррумпированы, – говорит Жан де Лафонтен.
– Так. Какие еще причины?
– Тирания, жестокость, – тут же добавляет Вольтер.
– Хорошо. Что еще?
– Несправедливость, – предлагает Симона Синьоре.
Ответы так и сыплются.
