Алла Герцева - У Вечного огня
— Это она прокляла его! — Галина повернула к мужу обезумевшее от горя, лицо. — Она наколдовала! Надежда!
— Галя! Успокойся! Пойдем! — Андрей потянул жену за руку. Галина оттолкнула мужа, бросилась вон из морга. В коридоре увидела, удаляющихся, Тамару и Вадима. Словно тигрица догнала, вцепилась двумя руками в воротник Вадима.
— Ты убийца! — прошипела в лицо, брызгая слюной. — Зачем ты доверил подонку и пьянице машину!? Хотел отомстить за любовницу? Надеялся, он по пьяне разобьется, и она вернется к тебе? А разбились все! Все! Слышишь! — она затрясла мужчину в дикой злобе.
Тамара дошла до скамейки возле стены, оперлась рукой и села, наклонившись всем телом вбок. Все знают о его отношениях с Вероникой. Я ведь тоже знала. Делала вил, будто меня это не тревожит.
Вадим оттолкнул Галину, бросился к жене.
— Врача! Скорее! — он испугался, увидев бледное лицо жены.
— Прости! Тамара, прости!
Подбежала медсестра, сжала запястье Тамары.
— У нее шок! — санитары подкатили каталку. Подняли женщину, положили. Вадим тяжело опустился на скамейку. Бежать следом он уже не мог. Прижал к глазам меховую шапку, и зарыдал.
Андрей взял Галину за локоть.
— Пойдем отсюда!
Галина оттолкнула мужа. — А, а, а, — разнесся ее крик. Выскочила на улицу, и побежала по больничному парку, проваливаясь ногами в глубоком снегу.
Господи! Она сошла с ума! — Догоните ее! — Андрей повернулся к медсестре, выскочившей на крыльцо. — Разве не видите, ей необходима помощь!
Девушка кивнула, и, скрылась за дверью.
Вскоре, из здания напротив, выбежали двое мужчин с носилками, и бросились за Галиной. Андрей увидел, как ее схватили, скрутили руки, положили на каталку. Она яростно отбивалась. Он покачал головой и, склонив голову на грудь, пошел по аллее.
Вот и закончилась моя семейная жизнь! С горечью подумал мужчина. Куда теперь? Домой, к празднично накрытому столу? Где уже никогда не прозвучит счастливый смех сына. Не выйдет утром жена на кухню, хлопоча у плиты, готовя завтрак. Он поглядел на Вадима, с тупым выражением лица, сидевшего на заснеженной лавочке, и прошел мимо. Так начался Новый Год!
Глава 42.
Наташа вошла в комнату, сдвинув брови, поглядела на свернувшуюся под пледом на диване, мать.
— Новый Год сегодня! Будем стол накрывать!? Мишка, наверное, в тюрьме, и то встречать будет.
Варвара Михайловна покачала головой, строго поглядела на внучку.
— Мам, ну что ты? Сумку с объедками притащила. Пахнет вкусно. Давайте сядем за стол, поедим. Ну что ты лежишь. Теперь уж ничего не сделаешь! — Наташа склонилась над матерью.
Люба повернула голову.
— Ты права! Ничего не поделаешь! Натворили деточки! Один в тюрьму угодил, другая, подарок готовит в подоле! Скоро на улицу нельзя будет выйти!
— Будто я одна такая! — вздохнула Наташа.
— Одна, не одна! — Люба села, зло сверкнула глазами на дочь. — Как в школу станешь ходить, когда пузо вырастет!? Не стыдно!?
— От любимого человека жду ребенка! Все знают! Он не виноват! Его убили! Сережа меня любил. Мы бы поженились! Нас бы сразу расписали, если бы я справку с консультации принесла.
— Твой Сережа соблазнил несовершеннолетнюю! И еще неизвестно, захотел бы признать ребенка, или нет!
— Любаша, зачем ты так! — Варвара Михайловна подошла к дочери.
— Зачем! — голос женщины сорвался на крик. — Она подумала о матери, когда наслаждалась в постели, с мужиком!? Кто кормить станет ее выблядков!
— Мама! — глаза девушки наполнились слезами. — Я пойду работать, уборщицей, дворником, если надо! Тетя Надя обещала помочь!
— Люба, прекрати! — старушка замахала руками перед лицом дочери. — Не кричи на девочку! Ей нельзя нервничать!
— Тетя Надя!? Ей что за дело! Пальцем на меня станут показывать! Вот мол, как без отца детей растить! Мне позор на больную голову!
— Любаша, не надо! Сегодня праздник! Наташа правильно говорит, давайте сядем за стол! — бабушка приложила ладони к щекам.
— Мне не до праздников! Не хочу ничего! Оставьте меня в покое! — Люба легла, отвернулась к стене.
Наташа выбежала в коридор, сняла с вешалки пальто.
— Куда, ты, на ночь, глядя! — вышла вслед за внучкой, Варвара Михайловна.
— Мне здесь делать нечего! — Наташа повернула побледневшее лицо. Из ее глаз по щекам покатились слезы.
— Не обижайся на мать! Ей сейчас очень тяжело!
— Мне тоже не сахар! — губы Наташи задрожали. — Зачем вы меня мучаете! Видеть вас не хочу! — она громко хлопнула дверью.
Варвара Михайловна сложила на груди руки, тяжело вздохнула, покачала головой.
— Что ж это делается! — прихрамывая на больную ногу, вошла в комнату. — Зря накричала на Наташку! Бог с нею! Она ж нам родная!
— Пусть аборт сделает! Мне и так тяжело! Только, ребенка не хватает, для полного комплекта.
— Да, Бог, с тобой! Опомнись, что говоришь!? — громко всплеснула руками старушка. — Ей и так носить тяжко! Надо молить Бога, чтобы здоровеньким малыш родился. Сама ведь еще ребенок!
— Вот именно! — повернулась к матери, Люба. — Родит уродца и мучайся с ним всю жизнь! Они ж не думают, когда ложатся в постель! Насмотрелись секса по телевизору!
— Не дай то, Бог! — Варвара Михайловна перекрестилась. Не говори так. Грех это большой! Да, разве можно, аборт! Потом не сможет родить! Всею жизнь себе искалечит! И тебе новое горе!
— Мне все равно! — Люба отвернулась. — Я не доживу ни до ее родов, ни до Мишкиного возвращения. Хватит с меня! Не жизнь, а наказание! Ни одного просвета! Только горе и беда одна за другой! — плечи ее затряслись.
— Не надо плакать, Любаша! Кто знает, может быть, все образуется! — старушка присела на край дивана, погладила дочь по голове.
* * *Надя обняла себя за плечи, прошла по комнате. Как быстро летит время. Новый Год наступает. Она подошла к столу. В центре тарелка, стакан, до краев наполненный водкой, накрытый ломтем черного хлеба. Впервые встречает Новый Год, одна. После гибели мужа, единственной радостью был Сергей. Женщина поглядела на портрет сына, обвязанный черной лентой. Добрым был, веселым мальчиком. Им было хорошо вдвоем! Села, налила в бокал вина, выпила залпом. — За тебя сынок! Оглядела праздничный стол. Наготовила по привычке. Хотела поднять себе настроение. А ведь причина есть! Летом Наташка родит внука. Он непременно будет похожим на Сергея.
— Слышишь, Сереженька, у тебя скоро родится сын! Назову его Сергеем!
Звонок в дверь нарушил ее мысли.
— Кто там? — посмотрела в глазок, но из-за плохого освещения в подъезде, разглядела только темное пятно.
— Это я, Андрей!
— Андрей! — отодвинула задвижку, распахнула дверь. — Что случилось? В Новогоднюю ночь?
— Не хочу идти домой! — он снял шапку. Седая прядь упала на лоб. — Николай разбился вместе с Володькой на машине. Только из морга. Галина, кажется, сошла с ума. А я вот, один! Пустишь?
— Господи! — Надя приложила ладони к щекам. — Конечно, пущу! Это не ошибка с Николаем?
— Нет, точно он! — Андрей снял куртку, пригладил волосы.
— Проходи, я ведь тоже одна! Всегда с Сережей вместе встречали. Он даже из-за меня к товарищам не ходил. А они его высмеивали и обижались. Я говорила, ты иди, я посижу одна у телевизора, а он не уходил, жалел. Теперь вот, некому пожалеть. Видишь, по привычке наготовила, а угощать некого.
Андрей прошел в комнату, сел к столу.
— Ты не стесняйся, хочешь выпить, выпей!
Мужчина налил водки в бокал, выпил.
— Извини, не спросил, тебе налить? — поднял глаза на женщину.
— Я водку не пью. Бутылку распечатала, чтобы обряд соблюсти.
—Еще налью, можно?
— Конечно! — Надежда вздохнула, наблюдая, как Андрей опорожняет бокал за бокалом. Свалились на него беды!
— Ты ешь! — подвинула тарелку. — Не стесняйся, а то опьянеешь!
— Как жить, теперь не знаю? Никого у меня нет. Научи, если можешь? — Андрей взглянул в глаза женщине.
— Помнишь, ты сказала тогда, когда от Любы вышли, Наташка и Мишка мои дети?
Надя отвела взгляд, провела пальцем по скатерти.
— Посчитай! Когда Мишка с Наткой появились. Любаша всю жизнь только тебя и любила! Сердце ты ей разбил! С Александром сошлась тебе назло. Он все знал, и жалел ее. Скольким людям, ты жизнь разрушил!
— Хочешь сказать, за то и получил теперь по заслугам? — Андрей прищурил глаза. Крупная, как горошина слеза покатилась по его щеке. — Поделом, мне, значит!?
— Такого даже в мыслях не держу! Бог с тобой! Если так обо мне думаешь, зачем пришел?
— Прости! — мужчина накрыл широкой ладонью руку женщины.
— Ну, ты, вольности не позволяй, я своему всегда была верна! — Надежда оттолкнула мужчину. — И при жизни, и после смерти! Не встретила такого, чтобы мог его заменить.
