Лея Любомирская - Лучшее лето в её жизни
Ана, Ана, ты где, у тебя все в порядке, Ана, ты в клинику сама позвонишь или хочешь, чтобы я, Ана, скажи уже что-нибудь, мне выезжать или нет. Ана держит телефон в руке, но не отвечает, только открывает и закрывает рот, как будто кто-то сзади дергает ее за ниточки. О господи, Ана, говорит мама, их две, их действительно две, как же я раньше не замечала, и то снимает, то надевает желтые перчатки, а руки у нее белые-белые, и ногти накрашены красным лаком. Когда я вырасту, я тоже так хочу, говоришь ты Каролине, все еще всхлипывая, и Каролина сквозь слезы кивает тебе: да, да, да.
Принцессы и драконы
Развод
Ты понимаешь, я переросла эти отношения. Это трудно объяснить, я так чувствую, вот просто чувствую, понимаешь. Я устала, у меня больше нет сил, мне так тяжко, так муторно. И не говори мне про авитаминоз, это прошлой весной был авитаминоз, кожа шелушилась, и волосы стали никакие, но вот этой тоски, этой тяжести не было. И потом… ты ведь тоже от меня устал, только ты не признаешься, но я же вижу, я же не слепая. Конечно, ты занят, я понимаю, но ты же и раньше бывал занят и все равно вырывался как-то, а сейчас тебя дома не бывает вообще, пришел, умылся и спать, даже не ужинаешь… Конечно, я в последнее время особенно и не готовлю, но, в общем, и смысла нет, ты же все равно не ешь. Но обидно, правда. Поначалу-то мы вместе готовили, помнишь, ты как-то ягненка притащил и учил меня его разделывать и жарить? Помнишь, как мы смеялись, я никогда в жизни так не смеялась, а сейчас ты злой стал, нервный, с тобой не посмеешься, вообще чуть скажешь тебе слово поперек – ты сразу раздражаешься, дым из ноздрей…
Дракон на полу ворочается и всхрапывает, и Принцесса испуганно замолкает. Потом осторожно гладит кончик кожистого крыла маленькой, не очень чистой ручкой с обкусанными ногтями.
Понимаешь, тихонько говорит она, тут ведь еще вот что… я вдруг поняла, что ты меня не уважаешь. Я ведь человек, личность, не абы кто. Творческая личность, заметь. Я мемуары написала. А знаешь, как я углем рисую? А для тебя я как была, так и осталась обычной комнатной принцессой. Вот рыцарь – тот другой. Я ему дала первую главу почитать, так он плакал, представляешь? А ты разве заплачешь? Рыцарь уже и издательство нашел, и обложку, сказал, оплатит – сафьяновую, с драгоценными камнями, не какой-нибудь карманный формат на газетной бумаге. А иллюстрации я сама нарисую. Углем. Только ты не сердись на меня, ладно?
Снаружи раздается приглушенный свист. Принцесса еще раз гладит кожистое крыло и, крадучись, выходит из пещеры. Рыцарь уже спешился, его горбоносая лузитанская кобыла меланхолично объедает зеленый кустик.
– Ну что? – гулким шепотом спрашивает Рыцарь, не поднимая забрала. – Поговорила?
– Поговорила, – кивает Принцесса и тяжело вздыхает.
– Отпустил?
Принцесса отрицательно качает головой и всхлипывает. Рыцарь откидывает забрало. Лицо у него юное и растерянное, очки в тонкой золотой оправе слегка перекосились.
– Так чего делать-то будем? – нерешительно спрашивает он. – Тут останешься? С ним? С поганым чешуйчатым чудищем?! А как же мемуары? В издательстве торопят, я и договор привез…
Принцесса снова отрицательно качает головой и кидает выразительный взгляд на большой меч, висящий у Рыцаря на поясе. Бледное лицо Рыцаря каменеет.
– Понял, – говорит он очень мужественным голосом и идет к пещере. На пороге останавливается и оборачивается к Принцессе. – А может, если с ним еще раз поговорить, он тебя отпустит? Не зверь же он, в конце концов! То есть…
– Вот именно, – говорит Принцесса. – То есть.
Рыцарь сглатывает и опускает забрало.
– Ну, я пошел.
Принцесса кивает и закрывает лицо руками. Плечи ее начинают мелко дрожать.
– Пожалуйста, – говорит она, и голос ее срывается. – Пожалуйста, сделай так, чтобы он не очень мучился!
Про любовь
– Я ей говорю: благословите, мол, матушка, а она…
– Их Величество.
– А Их Величество мне такая: нет, говорит, не благословлю. Я чуть не сел. Думаю, может, не расслышала, знаешь, как она…
– Их Величество.
– Знаешь, как Их Величество иной раз отключается…
– Глубоко задумывается.
– Задумывается – и не достучишься. Ну я такой думаю, ладно, повторю, от меня не отвалится. Повторил, значит, все, спокойненько так повторил, без крика, а она…
– Их Величество.
– Да ты меня задолбал уже поправлять!!! Тебе язык давно не резали?! Я отрежу! Дурак!!! Шут!!! Пошел вон!
* * *– Вы слыхали, дона Лусия, у проклятых мавров опять дракон завелся!
– Не может быть, дона Мария! Мне, пожалуйста, этой морковочки. Неужели опять?!
– Эта не очень хорошая, дона Лусия, эту я так выложила, а вам, как постоянной клиентке, дам вот этой – видите, какая прекрасная, одна к одной!
– И еще одну редьку, дона Мария. Так что там с драконом?
– Дракон завелся ужасающий, с тремя головами… а тыковку не хотите, дона Лусия? Смотрите, какие у меня тыковки! Одну или парочку? Ну вот, с тремя головами и огромнейшими пастями, в каждой бык помещается. Из одной пасти у него огонь валит, из другой дым, а из третьей – вода ядовитая, одной каплей можно целый колодец отравить!
– Пресвятая дева!!! Дона Мария, мне еще, пожалуйста, тимьяна пучок.
– Не слушайте ее, дона Лусия! Вы глупости говорите, дона Мария! Не у мавров дракон завелся, а у испанцев! И голова у него одна, просто ядовитая!
– Это вы говорите глупости, дона Франсишка, вам-то откуда знать про дракона? Вы и про то, что ваш муж мельника жене ребеночка сделал, не знаете, а туда же! А мне рассказала золовка, у нее муж два дня назад кур в замок возил, и стража ему…
– Дона Мария, тимьяна бы…
– Сию минуточку, дона Лусия. Нет, вы видите, какие люди?! Ничего не знают, а говорят!
– Это вы не знаете, а говорите, дона Мария! Соседка свекрови моей сестры…
– Да она пьяница, ей спьяну померещилось! И вы, дона Франсишка, не в обиду будь сказано, тоже пьяница!
– Я пьяница? А вы дура, дона Мария! И нерожуха! Мой-то муж, может, мельничихе ребеночка сделал, а ваш и вам не может! И овощи у вас гнилые!
* * *– У тебя усталый вид.
– Я старею.
– Не говори ерунды. Такие, как ты, не стареют. Ты просто устала. Как муж?
– Как обычно. Наделал себе солдатиков из глины, весь день играет в войну.
– Бедняга…
– Кто? Он или я?
– Оба. Зря я тебе тогда позволил уйти… видно же было, что у него с головой не все в порядке…
– А ты мог не позволить?
– Ну… нет, наверное… Как мальчик?
– Растет. В драконоборцы рвется. Сегодня вот пришел, благословите, говорит, матушка, оставить школу и идти в поход на проклятое чудище.
– Благословила?
– Сейчас, ага. Два раза. Сказала, что если не угомонится, еще благословлю – скипетром по жопе.
Дракон хохочет, широко раскрыв пасть. Из пасти вырываются язычки голубоватого пламени.
– Фу, какие ты слова употребляешь! Разве пристало принцессе знать слово «жопа»?
Красивая женщина средних лет внимательно смотрит на дракона, потом неожиданно прижимается щекой к чешуйчатой лапе и тут же отстраняется.
– Принцессе не пристало, конечно, – говорит она, заправляя за ухо седеющую прядь. – Но ты забыл, что я давно уже королева…
Ужин
17.30
– Ты одевайся, я только гляну, как там на улице, – громко говорит принцесса, с натугой открывая стеклянную балконную дверь.
– Сейчас, – отвечает из кабинета голос принца. – А что я надену?
Принцесса делает шаг назад, принимает величественную позу и глядится в толстое зеленоватое стекло.
– Нну, не знаю… – задумчиво тянет она, проводя ладонью по гладкой ткани платья. – Ну, надень вишневый камзол. Который с вышивкой.
– Вишневый? – с сомнением переспрашивает принц. – А мне жарко не будет?
Принцесса выходит на широкий, опоясывающий башню балкон и несколько мгновений стоит там, глядя в краснеющее небо. Потом идет к такой же стеклянной двери, ведущей в кабинет принца, и требовательно стучит кулачком по стеклу. Принц – еще в пижамных штанах и с голой грудью – выбирается из-за стола, где он сидел погруженный в какой-то древний манускрипт, и приоткрывает дверь.
– Ну чего? – спрашивает он. – Жарко?
– Тепло, – говорит принцесса. – Но будет холодать. Смотри, какие облака!
Принц вздрагивает и ежится.
– Может, не поедем? Я тут такую штуку в библиотеке…
Принцесса поджимает губы.
– Хорошо-хорошо, – торопливо говорит принц. – Так ты уверена, что мне не будет жарко в вишневом камзоле?
18.30
– Ну ты скоро? – безнадежно спрашивает принцесса. – Мы же опоздаем!
Она стоит на балконе у стеклянной двери в кабинет, но принц зачем-то опустил тяжелые бархатные портьеры, оставил только малюсенькую щелочку, и принцесса, как ни силится, не может разглядеть, что происходит внутри.
– Ты что, опять уселся читать?!
– Нет-нет, что ты! – поспешно возражает принц, и принцесса слышит скрип отодвигаемого кресла. – Я просто принимал душ! Ты же не хочешь, чтобы я шел грязным? Я сейчас быстро, правда! Буквально две минуточки!
