Владимир Митрофанов - Врачу, исцелись сам!
Кирсанова, гражданская жена одного из этих гуляк, было "на полглотка, а стало на целый". Тут китайцы, видать, не обманули – бальзам был настоящий. Для Ларисы же сейчас это все было не актуально – не пристает с гадостями и то ладно, все равно сейчас нельзя. Главное, чтобы накопил достаточно семени для оплодотворения, хотя какое семя у алкоголика? Но время шло, а беременность никак не наступала. Врач посоветовал ей сделать ЭКО – экстракорпоральной оплодотворение. Она тут вдруг и подумала: "Раз так, то может быть, взять сперму донора?", поскольку вид самого будущего папаши, болевшего астмой и сахарным диабетом, ребенку счастливого и здорового будущего не сулил. Впрочем, она все же понимала, насколько это ее желание было опасным как для нее, так и для ребенка. Ребенок мог родиться совершенно на отца непохожим, ведь фотографию донора всяко ведь ей не покажут. К тому же генетический код и отцовство теперь запросто можно было проверить. И в этой ситуации и она, и ребенок реально рисковали головой. Таких проступков не прощают. И будет еще самое малое, если их просто вышвырнут на улицу из нынешнего такого уютного особняка.
Борискову была известна история, как один мужик решил сделать генетический анализ себе и ребенку, чтобы подтвердить отцовство.
(Кстати, близкая подруга жены – а кто же еще! – его и надоумила).
Так ведь какое было у жены благородное возмущение, какие пылающие глаза! Просто молнии в глазах сверкали: "Да как ты смеешь?! Не дам кровь брать у ребенка! А если ты окажешься неправ, то ты оскорбляешь меня недоверием!" Анализ, однако, все равно сделали, и оказалось, что действительно ребенок этот был не от него. Подруга-то оказалась права, что-то она такое знала. Кстати, потом была очень любопытная реакция жены, что-то вроде того: "Сам и виноват!" Впрочем, суд платить алименты на ребенка все равно ему присудил, расценив ребенка как нажитое в период совместного проживания имущество. Государству в принципе все равно, от кого ребенок.
Борисков хорошо знал, что с такими людьми как этот Лелки-Коровкин надо всегда держать ухо востро, чтобы чего-нибудь лишнего не ляпнуть. Коровкин при всем своем алкоголизме всегда внимательно все слушал и очень хорошо запоминал. Впрочем, к своим словам врачу вообще нужно относиться очень осторожно. Был наглядный пример, когда всего одна фраза, произнесенная Борискиным, существенно повлияла на жизнь другого человека, которого он совершенно не знал, причем плохого ему вовсе и не желал. Это была довольно банальная история состоятельной женщины средних лет, которую решила отравить ее же гувернантка. Женщина эта со своим мужем, бизнесменом Ф., жили в большом загородном доме. С некоторого времени у них стала работать гувернантка – молодая, чуть полненькая, очень аппетитная девица по имени Оксана, родом откуда-то из Украины. Эта Оксана пригляделась, а потом потихоньку стала подбавлять яд в пищу конкретно только хозяйке. Хозяйка стала себя плохо чувствовать, чахнуть, и по этому поводу была госпитализирована на обследование в больницу, а эта молодая авантюристка тут же влезла в постель к хозяину. Совершенно стандартная ситуация. Когда Ф. уже лежал в кровати, она вдруг начала в короткой юбке, под которой к тому же и трусиков-то не было, прибираться у него в комнате, якобы раньше сделать это не успела.
Душа поэта и не выдержала. Хозяин дома, конечно, тут же и воспользовался этой девахой, раз уж сама подставляется. Да ведь и любой бы не удержался! Все последующие дни они уже спали вместе. А далее уже пошел настоящий шантаж. Все было по плану, однако она не учла одного: жену свою он все-таки любил по-настоящему. Может быть, любовь и потеряла тот первоначальный пыл юности, когда они даже засыпали обнаженные, обнявшись, в поту, не разъединяясь органами, но до сих пор она была и оставалась его настоящей большой любовью.
Через некоторое время после выписки из больницы, где ей стало гораздо лучше, состояние хозяйки снова стало ухудшаться. Как-то ночью ее тошнило в туалете. Ф. проснулся от доносившихся страшных звуков, сначала подумал, что это плач, и побежал туда. Жена сидела на полу перед унитазом, ее рвало, слезы текли из ее глаз. Увидев бледное испуганное лицо, он сам перепугался, и в тот же день повел на консультацию к врачу в "Парацельс". Врач, а это был Борисков, долго расспрашивал больную, не принимает ли она каких-нибудь пищевых добавок (в последнее время отмечалось много тяжелых побочных реакций на средства для похудения), послушал сердце, легкие, помял живот, нашел увеличенную печень, язык еще ему не понравился, просмотрел результаты анализов, (все это напоминало токсикоз, только что беременности не было), пожал плечами, сказал что-то по-медицински невнятное, но в своем заключительном монологе проронил такую фразу:
"Причины интоксикации мы не всегда можем определить, вдруг съела что-нибудь (сейчас практически все продукты насыщены химией) или соперница отравила (хе-хе-хе – шутка, конечно!)" Мужу, в свое время работавшему в Комитете, такой намек вовсе не понравился, точнее он воспринял его очень серьезно и через знакомых ребят тут же связался с институтом токсикологии. По такой серьезной наводке, да еще и за деньги к ним с супругой там отнеслись очень внимательно, сделали жене анализ крови, ногтей и действительно установили отравление солями одного из тяжелых металлов. Ф. ездил получать анализы уже без жены, и, узнав результаты, в первую очередь подумал о дочери, которая, слава Богу, чувствовала себя (тьфу-тьфу-тьфу!) хорошо, может быть, и только потому, что бывала у них в загородном доме только наездами, поскольку весь этот год жила и училась в Англии. В тот же день в комнате прислуги был проведен негласный обыск и сделано исследование пищи. Вина Оксаны была неопровержимо доказана.
И какое наказание могло быть ей назначено с формулировкой "покушение на убийство" или "умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью"? В прежние времена – просто повесили бы или отрубили бы голову. Или, если повезет, ей досталась бы бессрочная каторга. А в наше гуманное время она вполне смогла бы увильнуть от наказания, например, сказав в суде, что думала, что добавляла в пищу соль или приправу и что такую "соль" купила на рынке, или что "соль" уже была в доме еще до ее поступления туда на работу, или что ей ее специально подсунули, а отравить жену хотел сам муж и ее подговорил подсыпать "соль". Все это обязательно сопровождалось бы совершенно ненужным шумом и скандалом. Неизбежно всплыла бы и их интимная связь. Тут уж наверняка все бы подумали о сговоре мужа и любовницы с целью убить супругу. Несомненно, гувернантка во всем обвинила бы его, мужа. И ей бы поверили! У нее, когда была без косметики, было едва ли не ангельское личико. Выводы лежали бы на поверхности. Развал семьи в любом случае был бы неизбежен. А эта дрянь преспокойно уехала бы себе домой на Украину, и ищи ее свищи. А ведь во все века наказание за такие вещи было только одно и абсолютно внятное – смерть. И то, что смертную казнь по каким-то политическим соображениям теперь не применяли, в данной ситуации вовсе ничего не меняло. Ф. убил за свою жизнь довольно много людей, и многие из них в гораздо меньшей степени заслуживали смерти, чем эта злодейка. Они были враги государства, но они не были злодеи. Поэтому Ф. долго не думал. Жена легла в больницу в платную палату опять же к Борискову на две недели для очистки крови, а Оксана за это время исчезла из их дома со всеми своими вещами, как будто ее и не было. После выписки из больницы Ф. сразу отправил жену в Карловы Вары в хороший специализированный санаторий. Когда она вернулась через месяц, все еще очень худая, но уже веселая, загорелая, новая, они даже какое-то время снова узнавали, привыкали друг к другу, ничего не замечая вокруг. Только дня через два она вдруг спросила мужа: "Да, а где Оксана-то?" -
"Понятия не имею! Куда-то свалила. Может быть, нашла себе новую работу или мужа", – ответил он равнодушно, пожав плечами. В доме у них теперь готовила и убирала женщина раннего пенсионного возраста из местных жителей. Да, толста, ворчлива, но травить уж точно не будет и, главное, очень чистоплотна.
К Борискову Ф. как-то приходил этой зимой уже по своим делам
(шалило давление и часто болела голова). Борисков сказал ему: "У вас явно типичная головная боль напряжения – много работаете. Надо больше отдыхать", под конец спросил про жену, тот ответил: "Жена? У нее все нормально. После вас она еще съездила в санаторий в Карловы
Вары и теперь чувствует себя очень хорошо! Спасибо большое!" А ведь по сути именно Борисков спас ей жизнь.
Несмотря на в общем-то небольшой прием, Борисков вернулся домой только в начале девятого. Дома царило нездоровое возбуждение. Жена и сын сидели на кухне, что-то горячо обсуждали, а когда увидели
Борискова, тут же замолчали и посмотрели на него с явной опаской.
Сын, оказывается, снова потерял свой мобильник. Точнее, его у него украли. Оказалось, у них в школе кто-то постоянно ворует мобильные телефоны. Дети решили поймать вора на живца. В качестве использовали, естественно, телефон Олега. Но юные сыщики на миг отвлеклись, и этот телефон тут же утащили у них прямо из-под носа.
