Виталий Кривенко - Экипаж машины боевой
– Сначала я ему викалю гляз, – произнес Качи-вачи, и тоже, достав свой штык-нож, стал целится острием в глаз духа.
– Э-э, а ну отойдите от него! Комбат сказал живым его довезти! – крикнул Семен и стал вылезать из люка.
– Ну ладно, пусть пока поживет. Без меня его не убивайте, я потом приду и сам его зарежу, – произнес Хасан, пряча штык-нож.
Качи-вачи же продолжал целится духу в глаз, его рука, держащая нож, качалась как маятник, из стороны в сторону.
– Грузин, отойди от духа! – снова крикнул Семен.
– Я только гляз викалю, – пролепетал Качи-вачи.
– Я потом тебе глаз выколю! – с раздражением в голосе произнес Семен и, прыгнув на край брони, отодвинул духа в сторону.
Качи-вачи не стал больше дразнить Семена и, спрятав свой штык-нож, взял в руки котелок с недопитым чаем, а Семен вернулся на место и сел на броню, свесив ноги в люк.
– А как вы его вычислили? – спросил Туркмен.
– Комбат засек его в бинокль. Первый раз он лупанул, но мимо, пуля попала по броне комбатовского БТРа, чуть не попала в водилу. А второй раз он попал в Баптиста, а комбат в это время горы в бинокль просматривал и случайно засек этого стрелка, – рассказал Царев.
– Это х…ня, вы посмотрите, с чего стрелял этот придурок. Я специально захватил этот мушкет, для прикола, – Артиков нагнулся и поднял с брони так называемую духовскую снайперку.
Это было что-то невообразимое, этакая двухметровая шестигранная труба с привязанной к ней палкой типа приклада. Недаром говорят, «дай духу в руки палку, и он будет с нее стрелять».
– А ну-ка, дай сюда эту железяку, – обратился я к Артикову, протянув руку.
Артиков подал мне эту трубу со словами:
– Хорошо держи, а то тяжелая, падла.
Я взял в руки трубу и стал ее разглядывать, ко мне подошли Хасан, Туркмен, Качи-вачи и Урал, и тоже с удивлением уставились на эту горе-винтовку. К этой трубе ржавой проволокой был прикручен небольшой кусок доски, спиленный под конус. Шестигранный ствол, судя по виду, когда-то служил для чего-то стреляющего, наверное, он был от кремневого мушкета времен первой афгано-английской войны. У основания ствола видна была канавка для пороха с дырочкой в конце, типичный «поджиг». Афганцы с древних времен воевали, и не удивительно, что здесь можно встретить оружие всех времен и народов.
– Ну надо же, е… твою мать! Я х…ею! С кем мы воюем?! – не переставал я удивляться, вертя в руках духовский ствол.
– Где он только откопал эту хреновину? – спросил Хасан.
– Досталась по наследству от Александра Македонского, – пошутил Туркмен.
– Или в музее спи…дил, – добавил Урал.
– Татарин, ты лучше ночной прицел иди найди, а то ротный нас за яйца подвесит, – обратился я к Уралу.
– Да хрен с ним, с прицелом этим, пусть духам в наследство остается, – ответил безразличным тоном Урал.
– А духи из этого прицела смастерят ружье, и будут по нам стрелять, – ляпнул Хасан, заглядывая в ствол духовского мушкета.
–Вы там осторожней с этой дурой, она затрамбована, е…анет еще, не дай бог,. – предостерег нас Царев.
– А где он тарился, этот дух? – спросил Хасан, отводя в сторону ствол мушкета.
– Вон на той горе, рядом с тем местом, где до этого стоял ваш блок. Если бы ваш БТР там стоять остался, то этот чертила кого-нибудь из вас точно бы завалил, – объяснил Царев.
Я посмотрел в сторону, где мы до этого стояли, и произнес:
– Там же где-то наш ротный стоит.
– Машина вашего ротного вон там, в низине, почти возле речки, – поправил меня Царев.
– У него там нырка была конкретная, между двух камней, хрен сразу заметишь. И как только комбат умудрился его выпасти? – говорил Артиков.
– Значит, блок ротного возле водопоя стал. Наверное, баранов надеются дождаться. А пастух здесь валяется с разбитой башкой, – промолвил я, и посмотрел на Семена.
Семен немного подался вперед и, тряся рукой, громко произнес:
– Блин, мы там на ваши ловушки напоролись! К оврагу стали подъезжать, и вдруг как пи…данет сбоку, потом с другого. Мы чуть не ох…ели в БМПшке, думали – на мину напоролись, Царь чуть из люка не выпрыгнул.
Услышав подколку в свой адрес, в разговор встрял Царев:
– Ты бы на себя посмотрел, дергал за рычаги, как дурак, чуть опять в овраг не улетели.
Но Семен, не обращая внимания на выпад Царева и даже не взглянув в его сторону, продолжил рассказ, активно жестикулируя:
– А когда брали его, ваще прикол. Я подкрался, из-за камня выглядываю, а дух этот сидит на своем мушкете, как на метле и шомполом орудует, я поначалу подумал, что он дрочит, потом смотрю, а у него между колен ствол зажат. Подскакиваю к нему и хватаю за ствол, и в это время он, сученок, меня зубами за руку цапнул, пришлось двинуть его по балде автоматом, – закончил Семен, громко смеясь.
– Что, оставить вам на память этот мушкет? – предложил Артиков, наблюдая за тем, с каким интересом мы его разглядываем.
– Да нахрен он нам нужен, комбату подарите, пусть глянет на духовскую артиллерию, – ответил я, и бросил ствол на броню БМПшки.
Царев спрыгнул с брони и подошел к нам.
– Качи-вачи, дай попить, – Царев взял из рук грузина котелок и допил чай.
– Царь, оставь чаю попить! – крикнул Семен, выбираясь из люка.
– Нету уже, – помахав котелком ответил Царев.
– Да сейчас поставим, какие проблемы, – ответил Урал и, взяв из рук Царева котелок, отправился готовить чай.
– Да у нас время в обрез, комбат ждет, – сказал Семен, спрыгивая с брони.
Узнаете, что это за чай, ночевать здесь останетесь, – заявил Туркмен, и крикнул Хасану:
– Хасан, тащи заварку, пусть мужики чайку хапнут!
Хасан молча встал и отправился за заваркой, даже не возмутился, как это обычно с ним бывает. Туркмен подмигнул мне, показывая на уходящего Хасана, я кивнул и улыбнулся.
– Мы вообще-то краем уха слышали про какой-то волшебный чай из вашей роты. Петруха его на сахар вроде меняет? – спросил Семен, глядя на Туркмена.
– Не знаю, на что его там Петруха меняет, но к ним лучше за чаем не ехать, иначе от ротного по еб…лу получите, – пояснил Туркмен.
– А причем тут ваш ротный? – удивился Семен.
– Ну как это причем. Едут же один за другим, покоя не дают. Ротного эта езда уже заеб…ла. Так что лучше попейте его здесь, пока мы добрые, – ответил я Семену.
Через пару минут появился Хасан с кульком заварки в руках, и спросил:
– Ну что, подождете, пока чай закипит?
– Да нет, мы и так у вас задержались. Солнце уже зашло, скоро стемнеет, да и батя разорется, – ответил Царев.
– Царь, бери заварку, и поехали быстрей! – крикнул Семен и, запрыгнув в люк, запустил движок.
Царев взял у Хасана кулек с заваркой, передал его Артикову и, запрыгнув на броню, махнул нам рукой. БМПшка разведчиков развернулась на пол-оборота, постояла на месте пару секунд, после чего, дернувшись пару раз, тронулась с места и быстро набирая скорость удалилась.
МИНУТЫ БЛАЖЕНСТВА
Я подошел к БТРу, поднял с земли свой пыльный и запачканный кровью танкач, посмотрел на него: кровь давно уже засохла, превратившись в серо-бурые пятна. Застирывать кровь было уже поздно, надо было сразу замочить шмотки в холодной воде, но что поделаешь, придется по приезду выбрасывать куртку вместе со штанами. Да и стираться сегодня уже поздно, солнце зашло за горы, жара спала, начало веять прохладой, а в сырой одежде не очень-то уютно себя чувствуешь в холодную ночь. Я напялил на себя грязный комбез и уселся возле колеса БТРа.
«Искупнуться бы конечно не помешало, а то я и сам не чище этого комбеза, ну да ладно, завтра схожу», – подумал я про себя и, посмотрев на шатающего туда-сюда грузина, крикнул ему:
– Качи-вачи, а ты че здесь шара…бишся, тебя наверно уже давно ищут?!
– Нычево, падаждут, – махнул рукой Качи-вачи, и повернулся к Хасану: – Хасан, насыпь чая, я пацанам отвэзу.
– Заеб…ли вы уже! Здесь вам че, чайхана? – возмутился Хасан.
– Да ладно, не пантуйса. Пацаны абижятса будут.
Грузина от кайфа слегка покачивало, «плыл» он капитально. Я сидя наблюдал за грузином и думал, «интересно, как он поедет за рулем в таком состоянии, или кому-то из нас придется его везти до блока на его же БТРе. В общем, надо его сбагрить отсюда, пока он еще на ногах держится». Видя, что Хасан упорно не хочет удовлетворять просьбу грузина, я встрял в их разговор:
– Хасан, да насыпь ты ему заварки, че жмешься, свои же пацаны.
– А-а, ладно, – Хасан махнул рукой и направился за заваркой, бормоча на ходу:
– Свои, не свои, тут все свои, на всех х…й не напасешься.
Качи-вачи, немного постояв, отправился вслед за Хасаном.
– Бля, а где Сапог? Где он сука лазит? Не хватало еще его искать по кишлаку, – забеспокоился Туркмен.
– Давно он свалил? – спросил я Туркмена.
– Да не так давно, но пора бы уже и вернутся, – ответил Туркмен, вглядываясь в сторону кишлака.
Раскинув руки, я завалился на спину со словами:
– Хасан его послал, пусть сам теперь и ищет, я лично не пойду, и так уже налазился.
