Андрей Дай - Андреевский крест
— Я.
— Один ты, или вся твоя шайка?
— Один я, — после небольшой паузы, твердо сказал я.
— Ну ты даешь, Дюш, — опять-таки, после минутного раздумья, сделал вывод майор. — Ты сейчас, вроде как, власть в свои руки забрал? И со старым другом сразу поделился. Молодец! Не ожидал такого от тебя, но… Но, ты знаешь, было в тебе всегда что-то… этакое.
Он, в точности, как это обычно делал мой младший брат, покрутил в воздухе ладонью.
— Князь, значит? Ну а я, вроде как – командир Княжеской Безопасности. Так?
— Поздравляю, — протянул ладонь для рукопожатия я. Подавая тем самым сигнал сидящим в засаде, что можно расслабиться. Что кризис миновал и стрелять по новым переселенцам уже не придется. А эти балбесы не придумали ничего лучшего, как встать из кустов, снять пулеметы с позиций и отправиться в сторону замка.
— Ого, — прищурившись, заинтересованно взглянул на меня Сава. — Серьезно ты к делу подошел. А смог бы? Сердечко не дрогнуло бы?
— Слава Богу, что не пришлось это проверить, — откровенно признался я.
Глава 10. Равноденствие
На радаре рейдовой баржи, которую для краткости перекрестили в "Сватью", лодки кхаланов появились утром в среду, восемнадцатого. Слабенькие такие засветочки. Совсем не подходящие здоровенным, до пятнадцати метров длиной, ладьям. Оно и понятно. Сергиенко – тот самый старый капитан, что отказался покидать судно и даже сам завел в Подкову свою старую баржу – говорил, что, мол, металлов у колдунских мореплавателей мало, потому и радар их видит плохо.
Хорошо ли мы их различали на круглом экране, или плохо – радовало, что они нас и так не могут. Капитан заверил, что за десять миль с борта гребной лодки даже в бинокль хрен чего разглядишь. Так что флагман нашего морского флота, на который, кстати, Поц в порыве энтузиазма впендюрил целых две ЗУшки и четыре крупняка вдовесок, спокойно проводил незваных гостей до самого Андреевского островка и благополучно скрылся в бухте Тортуга.
От той полянки в джунглях на Андреевском, где стояла прежде золотая баба и покоилась под полуметром песка спящая Подкова, до ближайшего берега Ножа по прямой примерно пять километров. Наш берег намного выше самой высокой точки едва-едва торчащего из моря островка, но с такого расстояния подробности того, что творили кхаланы рассмотреть невозможно. Было предложение оборудовать и замаскировать секреты непосредственно у места событий, но делать этого мы не стали. Слишком много минусов и всего один плюс. Ну допустим, мы могли бы своими глазами увидеть то, как восприняли жрецы кочевников свершившиеся там изменения. Только толку с того было чуть. Все равно никто из нас, при всем желании, ни хрена бы не понял из того, что бы там говорилось. А вот опасность быть обнаруженными признана была совершенно реальной. О том, что бы сотворили с отважными разведчиками, даже задумываться не хотелось.
Сава еще предлагал навешать там на пальмах микрофонов. Это куда лучше, чем посылать практически на верную смерть людей, но и от его проекта все-таки решили отказаться. По той же самой причине – незнания языка потенциального противника. Думается мне, пару хитрых электронных девайсин Олег все-таки на Андреевском установил. Ну, я бы на его месте, совершенно определенно этим бы занялся. Хотя бы из тех соображений, что рано или поздно переводчик у нас появится, а узнать содержание разговоров сразу после обнаружения пропажи священной статуи всегда будет полезно. Вдруг там какой-нибудь Верховный Шаман пообещал отрезать у осквернителей уши и пожарить на постном масле, но сначала втереться к супостатам в доверие и вызнать их дьявольские секреты! Мы будем считать этого служителя культа лучшим другом, а он на наши уши, гад, уже давненько плотоядно облизывается.
Ну да ладно. Шутки шутками, а наблюдателей с биноклями и рациями вдоль берега все-таки расставили. На пляже практически круглого островка, того что прямо напротив Торговой бухте, и который, как вы внучки и без меня знаете, называется островом Архангела Михаила, укрыли все четыре моторных катера. Те самые БМК-130 на выдвижных колесах, которые Поц из Белоруссии притащил. Удобная штуковина оказалась. Вкатили, у границы джунглей маскировочной сеткой накрыли, и все. Нету их. Экипажи рядышком в теньке сидят, кокосы дегустируют. Но стоит сигнал подать – лодки в воду скатили, моторы завели и рванули долбленые лодьи кочевников по заливам гонять. Вряд ли у колдунского войска нашлось бы что противопоставить новеньким "Кордам". И пусть этих новейших крупнокалиберных пулеметов на каждом катере только по одному было, против луков и стрел – это гарантия убедительного превосходства.
Я уже рассказывал, что берега южного полуострова не особенно приветливые. Место для высадки отважного одиночки еще можно найти, но большой отряд уже вряд ли. Нужно телепать или на наш пляж, или в Северную бухту, к одному из устьев то ли больших ручьев, то ли маленьких речек, впадающих в море. На месте незваных индейцев, в топкие приречные заросли я бы не полез.
Армия вообще-то, в принципе, может передвигаться без обоза, но не долго. Сутки, максимум двое, и рядовые воины начнут задавать себе, а потом и командирам, простой вопрос: как воевать, когда ни о чем кроме жратвы думать не получается? Поэтому, умные начальники и прочие полководцы вынуждены таки тащить с собой всевозможные припасы, палатки, запасы пищи и воды. А для жрецов и господ офицеров и еще того поболе. Плюс штаб, с кипой бумаг, без которых никак руководить войсками невозможно. К бумагам прилагается писарь, а к писарю – вестовой. И чем больше отряд, чем больше штаб, тем выше гора бумаги. Количество писарей, что характерно, от числа документов не зависит. Там уже совсем другие расклады. А вот гонцов, по-любому, приходится использовать больше. Что толку от приказа, если его не донесут до исполнителя?
Короче, марширует в атаку доблестная армия, а в лагере их остается ждать точно такая же толпа всевозможного обслуживающего персонала. Кашевары, штабные, интенданты, служители культа, цирюльники, кузнецы и кожевенники. Те, без кого любая воинская часть очень быстро превратиться в огромную банду голодных грязнуль и оборванцев. И, к слову сказать, если в отряде еще и лошади имеются, того народа, что в тылу остается, как бы не больше будет чем тех, что в бой уходят. Такая вот, бляха от ремня, воинская арифметика.
Я в устье речек ходить пробовал. Пройти можно. Только – противно. Гнуса полно, сыро и ноги в грязи сильно вязнут. И такие слова на язык сами собой наворачиваются, которые тихо себе под нос шептать не выходит. Очень, скажем так, эмоциональные слова.
Мы с братом там налегке прошлепали. Пофантазировали, что надо бы это место или осушить к чертям собачьим, или китайцев каких-нибудь завезти чтоб там рис выращивали, да и наверх, к северной стене замка поднялись. Подъем, кстати, тоже не подарок. Крутоватый, и растительности почти нет. Не скроешься от прищуренного в прицел глаза. Бр-р-р.
Потому и сказал, что на месте кхаланских вождей, хрен бы я туда с войском полез. Подъем крутой, низина сырая, бухта узкая. Все козыри в руках противника.
Пляж – совершенно другое дело. Из южной бухты замок и городок, уступами спускающийся к морю, отлично видно. Место там открытое. Чтоб все места высадки перекрыть уйму народу нужно. Наступать можно широким фронтом, и атаковать в любое место по выбору. Или обстреливать из луков сгрудившихся у обреза воды защитников. Если исходить из предположения, что у врага, у нас то есть, равноценное, или даже немного лучше оружие – южный пляж идеальное для нападения место.
Западная, та которую мы в честь пиратского острова Тортугой окрестили, тоже вариант. Только там камней по берегу навалено – черт ногу сломит. Пока эту природную преграду преодолеешь, коварный ворог множество бойцов может на тот свет отправить. С другой стороны, за валунами удобно от огнестрельного оружия прятаться. Но вот стрелять в ответ уже не выйдет. А что это за набег, если противник в тебя стреляет, а ты в него нет?! Глупость какая-то, а не набег.
Майор со старшим мичманом, как главные мои военные советники и эксперты, в один голос утверждали, что город и замок к нападению готов. На самых опасных направлениях обустроены ДЗОТы, выверены сектора огня. В самом центре бетонной плиты, на которой вскорости должна была вырасти княжеская цитадель, разместили минометную батарею. Пока, до выяснения степени наглости потенциального противника, трубы были повернуты в сторону пляжа. Но, как оказалось, не зря Леха заострял мое внимание на облегченном весе украинских "Подносов". Стволы не долго было повернуть куда надо. Как говориться: малой кровью и максимально быстро. И это было просто замечательно, потому как с опытными минометчиками у нас обнаружилась настоящая засада. На восемь стволов – два специалиста. Мин было жаль до слез, но пришлось-таки устроить учебные стрельбы. Чтоб люди хотя бы представление имели чего крутить и куда мину совать.
