Американский беляк - Гане Мирей

Прежде чем отправиться в свой кабинет, Диана обменялась взглядами с главной соперницей. На долю секунды ей показалось, будто та тоже заговорщицки улыбается, однако оскал тут же стерся. Диана в мгновение ока села в кресло, нетерпеливо включила компьютер и открыла электронную почту. Она вздохнула с облегчением, услышав характерный «бип» при включении мобильного телефона. И улыбнулась. Диана снова в своей среде. В своей тарелке. Чем громче пальцы барабанили по клавиатуре, тем стройнее выстраивались мысли в голове. Диана любила наблюдать, как буквы встают в ряд на экране и прогоняют окружающий хаос. Она ликовала от одной только мысли, что приносит пользу.

Диана проработала весь день. Разобралась со множеством дел. Обменялась парой фраз с коллегами насчет проблем с поставщиком. Ближе к вечеру начали расспрашивать о причинах такого скорого возвращения, и Диана выдумывала глупые поводы. Забронированное путешествие отменили. Пришлось ехать домой. Потеря времени. Почему бы и не вернуться в офис. Лучше взять отпуск попозже и насладиться им сполна.

В семнадцать тридцать в кабинет Дианы ввалился начальник.

— Привет, Диана. Уже вернулась?

Удивившись, она подняла голову и посмотрела начальнику прямо в глаза. Он никогда не говорил с ней так по-дружески. Диане не верилось, что он вообще знал, как ее зовут. Босс странно на нее посмотрел.

— Ты сменила прическу? Покрасила волосы? А разве ты раньше очки не носила?

Потеряв дар речи, Диана таращилась на начальника. Она не могла найти, что ответить. Тот внимательно ее рассматривал. Задержал взгляд на груди и бедрах. Обошел вокруг стула. Подошел. Отошел. У Дианы закружилась голова. От начальника исходил какой-то странный запах. Навязчивый. Напоминающий мочу и моющие средства для туалета. Он уже нагнулся, будто собирался рассказать секрет на ушко, как вдруг зазвонил телефон.

— Я должна ответить. Извините.

Начальник резко отпрянул, отказавшись от задуманного, и отступил на несколько шагов. Выходя из кабинета, странно, как гиена, ухмыльнулся. Диана почувствовала дрожь с головы до ног — это ощущение еще долго не покидало ее.

Тем не менее она старательно продолжала работать. Один за другим коллеги покидали офис. Довольная собой Диана выключила компьютер в двадцать ноль-ноль. До операции усталость одолела бы ее гораздо раньше. До операции мозг начал бы тормозить уже к семи. Перестал бы соображать. До операции пришлось бы уже уйти домой. Но сегодня все было по-другому. Сегодня на Диану снизошло благословение. Операция оказалась успешной. Она в этом убедилась. Диана не испытала и малейшего признака усталости за весь день: ни в теле, ни в разуме. Уровень сосредоточенности и реакций также улучшился. Новое состояние открывало широкие горизонты в будущем. Диана подумала обо всем, что сможет сделать. О том, что удастся завтра. О новых контрактах, привезенных с переговорного фронта. О взятых барьерах. О совете директоров, в котором будет заседать. О нетворкинге, которому сможет отдать душу. Разве не время подумать о второй работе?

В состоянии экстаза Диана отправилась в спортзал. Нельзя терять ни секунды. Она надела спортивный костюм и приступила к упражнениям. Пресс, подъем тяжестей, растяжка. Она не сразу заметила, что вокруг вьется целая стая мужчин. У каждого тренажера, который занимала Диана. Некоторые ее поддразнивали, чтобы привлечь внимание. Можно было подумать, рой пчел в поисках королевы-матки. Диана и правда не понимала, что с ними происходит. Как только она встала на беговую дорожку, трое мужчин начали толкаться локтями за право бежать с ней рядом. Двое качков выиграли состязание, а самый щуплый отошел в сторону. Диана запустила дорожку и начала бежать все быстрее, быстрее и быстрее. Мужчины сменяли друг друга на тренажере, однако ни один не мог мчаться с ней на равных. Ни один не мог ее поймать.

У Дианы открылось второе дыхание. Сильнее. Выносливее. Она прибавила еще скорости. Превосходя ожидания. До операции ее тело уже сдалось бы. До операции она столько не выдержала бы. Но сегодня все по-другому. Сегодня на Диану снизошло благословение. Она бежала еще час. Наконец выдохшись, она остановила тренажер и быстро удалилась, сопровождаемая беспомощными взглядами альфа-самцов.

Она вернулась домой одна. Приняла душ, надела пижаму, пожевала орехов и фруктов — время перевалило за полночь. Лежа в постели, Диана прокручивала в голове день. Все завершенные дела. Подумала о том, что успеет завтра. Улыбнувшись, она закрыла глаза. Но сон не спешил приходить. Снова в животе разрослась пустота. Словно внутри поднялся ветер. Он свободно проникал во все щели. Во все норы. Диана почувствовала себя деревом с густой кроной накануне осени, до сильных ветров. Она почувствовала приближающуюся наготу.

Широкий разлив

Ты начал мерить остров шагами в полном одиночестве. Проводить время за долгими прогулками. Ты уходил на самую западную точку и шел, шел, шел, пока не добирался до восточного берега. Тогда ты сворачивал на песчаную тропинку, соединяющую при отливе наш остров с соседним, который местные называют братом-близнецом. Мой отец зря предупреждал тебя об опасностях этого маршрута — ты не слушал.

— В архипелаге сильное течение, парень, оно может застать тебя врасплох. В самых глубоких ямах на тропинке, если северо-восточный ветер подует снизу, а потом сверху, порывы могут поднять уровень воды.

Вот уже несколько дней ветер выл и жестоко мел остров вдоль и поперек. Никто не выходил из дома. Луна постепенно завоевывала стихию. Наступили осенние разливы: они поглощали все на своем пути, пережевывали мусор и выплевывали его наполовину переваренным. Вот уже несколько недель гуси не улетали. Днем и ночью слышались их крики, сливаясь в нескончаемый гул. Часто из ниоткуда доносились вопли — в любое время. Стенания. Однако мы чувствовали, что вот-вот гуси покинут остров. Они вытягивали длинные шеи в поисках знака, зова, который наконец прикажет им улетать.

— С ума сойти! Я думал, что погибну.

Я слышала, как ты рассказывал эту историю другим ученикам в школе. Несмотря на разлив, ты все же снова оказался на тропинке, соединяющей острова.

Ты остановился у второго креста, указывающего на самое глубокое место. В это время года морю легко одурачить путника. Оно передвигает потрескавшиеся указатели, топит их в широких образовавшихся ямах, вода из которых убывает во время отлива. По обе стороны тропинки растут высокие травы, густой подлесок или вылезшее из ниоткуда гигантское дерево. Всем интересно, как этот великан выживает в подобных условиях.

Ты сидел посреди тропинки и ждал разлива.

— Хотел посмотреть, каково это.

Перед остальными ты раздувался от гордости, словно страх смерти придавал храбрости. Я прекрасно видела, что это лишь маска.

Вода приливала к тебе быстрее, чем можно представить. Ты видел, как водоворот поглощает камыш, прибрежный тростник, землю и наконец — твое тело. Ты замер. Вода мгновенно залилась в сапоги. Холодно. Ты почувствовал, как течение уносит, заглатывает. Тропинка скрылась под трепещущими волнами. Ты больше не видел, куда ступить, чтобы не провалиться. Затем небо заволокло темно-серой дымкой. Полилась дождливая градина [6]. Море завыло. Ты окоченел.

— Знаю, глупо вышло. Я не думал, что тропинка исчезнет прямо на глазах, что я не смогу двинуться с места.

Нет, ты не предвидел. Оказавшись в воде, ты сделал пару шагов вперед, назад, влево, вправо. Наверное, ты потерял ориентир. Запаниковал. Провалился. Поплыл под водой. Попытался вернуться на тропинку, но течение оказалось сильнее и унесло тебя далеко. Вода оказалась ледяной. Гуси улетели с берега, решив пересесть подальше на поля. Ты был совершенно один. Ты недооценил ветра́ архипелага.

Ты растерянно озирался по сторонам.

— Тут я подумал о дереве. Повезло. Иначе я бы утонул.

В пятидесяти метрах росло дерево — единственный рельеф на горизонте. Из последних сил ты поплыл к нему. Ноги, руки, ладони парализовал холод. Пронзил тысячей игл. Волны надували море, словно простыню на ветру. Худо-бедно тебе удалось уцепиться за ствол. Вода по-прежнему поднималась. Ты лез по ветвям все выше и добрался до верхушки, чтобы там дождаться отлива. Вода доставала уже до колен. Течение уносило все на своем пути. Водоворот гипнотизировал. Так ты прождал час или два — сложно сказать. В конце концов мой отец приехал за тобой на лодке.