Лидия Гуардо - Исповедь. Пленница своего отца
Мы втроем — я, мой брат и моя сестра — ходили в местную школу. Наше житье-бытье не очень-то отличалось от жизни других детей в городе, хотя Старику было не по душе, что мы общаемся со сверстниками. Он был очень вспыльчивым и, когда ему что-то не нравилось, начинал орать. Я тогда закрывала уши ладонями и уходила в детскую комнату, чтобы спрятаться под кровать.
Это мне не очень-то помогало, потому что Старик хотел все время знать, где кто находится, и, заметив, что меня нет, начинал искать. Когда я слышала, как он тяжелыми шагами приближается к моему «убежищу», и видела его обувь и нижнюю часть штанов, то закрывала глаза.
Однако это мне, конечно же, не помогало. Он начинал шарить под кроватью, хватал меня своей громадной лапой за руку или за ногу и одним сильным движением вытаскивал из моего «укрытия». Я извивалась, как червяк на крючке, а он, наклонив голову, шипел мне прямо в лицо:
— Лидия, я тебе уже говорил, чтобы ты не пряталась под кроватью… В следующий раз я тебя за это отшлепаю!
Я чувствовала, что от него пахнет вином и типографской краской, которой была выпачкана его одежда. Меня от таких запахов едва не тошнило.
Затем он швырял меня на кровать, но не бил.
В ту пору колотил он чаще всего моего брата Брюно. Когда Старик решал его наказать, он заставлял меня и мою сестру встать рядом в столовой, а сам садился напротив нас на стул. Старушка становилась за его спиной. Он говорил Брюно, чтобы тот приспустил шортики, встал перед ним и завел руки за спину. Затем Старик клал его себе на колени спиной вверх и начинал больно шлепать ладонями по ягодицам.
Поначалу Брюно, сжав зубы, терпел боль молча. Тогда Старик поднимал руку все выше и выше и шлепал Брюно все сильнее и сильнее. Ягодицы моего брата с каждым ударом становились все краснее, и после каждого шлепка на них на пару мгновений появлялись белые отпечатки ладоней. Брюно начинал вопить и извиваться, пока наконец не обессиливал и не повисал неподвижно, лишь слегка содрогаясь с головы до ног при каждом новом ударе. В конце концов Старик его выпускал, и мой брат падал на пол.
— Надеюсь, теперь до тебя дошло! Иди ложись спать, маленький негодяй, и чтоб с соседским мальчиком больше не разговаривал!
Мы с Надей стояли, держа друг друга за руку, не произнося ни звука и не шевелясь. Старик просил Старушку налить ему стаканчик и, когда она подходила к нему с бутылкой, шутливо шлепал ее с размаху по ягодицам. Затем они удалялись в свою комнату, и тогда мы могли на некоторое время расслабиться.
Днем я ходила в школу. Я обожала свою учительницу, потому что она была ласковой по отношению ко мне. Кроме того, мне нравилось учиться и нравилось рисовать. Учительница развешивала мои рисунки на стене. В классе я вела себя очень тихо, и учительница говорила: «Лидия, ты слишком молчаливая. Тебе нужно побольше разговаривать и играть с другими детьми на переменке».
Однако я предпочитала сторониться других детей, потому что знала: мой папа сердится, когда видит, что я общаюсь со сверстниками. Я была очень внимательной и быстро усваивала учебный материал. Когда приходило время идти домой, мне всегда казалось, что занятия закончились слишком быстро. Хотелось находиться в школе подольше, потому что там мне было намного лучше, чем дома.
Поскольку и Старик, и Старушка работали, присматривать и ухаживать за нами приходили молоденькие девушки. Однако долго они у нас не задерживались. Старик все время пытался их чем-нибудь напоить, особенно когда приходил из типографии рано и Старушки еще не было дома.
Как-то раз он запер нас в комнате, а затем мы услышали, что пришедшая присматривать за нами девушка подняла крик. Старик тут же заорал еще громче, чем она: «Мерзавка, я заставлю тебя это сделать!» Однако ей удалось вырваться, потому что мы услышали, как она пробежала по коридору, крича, что все расскажет своим родителям. Затем хлопнула входная дверь, и больше мы эту девушку никогда не видели.
Вечером к нам в квартиру постучал ее отец, и чуть позже раздались громкие, на весь дом, крики. Старик подрался с ним на лестнице, но отец девушки, видимо, ничуть не уступал ему в силе, потому что, когда Старик вернулся, он закрывал ладонями лицо, а из его крупного носа текла кровь.
В тот вечер мы ничего не ели, поскольку Старик и Старушка сильно поругались. Мы, дети, были шокированы одной только мыслью о том, что кто-то может прийти к нам домой и побить нашего отца. У меня в голове не укладывалось, как такое могло произойти, и я была так напугана, что мне никак не удавалось заснуть. А вот Брюно был очень рад. Он обычно старался держать язык за зубами, но тут не выдержал и тихонько сказал: «Так ему и надо!»
Больше присматривать за нами никакие девушки не приходили.
Как-то раз Старик купил жилой автофургон. Он уже давно поговаривал в своих беседах со Старушкой о такой удобной штуке и вот наконец нашел нечто подходящее. Приехав на своей большой машине, к которой сзади был прицеплен автофургон, Старик даже разрешил нам спуститься на стоянку перед домом, чтобы полюбоваться его покупкой.
Автофургон стали рассматривать и соседи. Однако пялились они на него издали, так как обычно старались не подходить близко к Старику, даже когда он пребывал в хорошем расположении духа.
На белом фургоне виднелись следы ржавчины, потому что он не был абсолютно новым. Старик говорил, что приобрел его «по приемлемой цене», однако лично мне казалось, что он ему достался вообще за бесценок… Автофургон был круглым, как раковина улитки, с маленькой дверью в боковой стенке и лесенкой, по которой можно было в него зайти. Старик позволил нам это сделать. Внутри все вполне подходило мне по размерам, и мне там очень понравилось.
Старик показал нам большую кровать и два маленьких спальных места, расположенных прямо над ней. Нужно было становиться на кровать и затем, упершись в верхнюю часть шкафа, закарабкиваться на одно из этих мест. Мы, дети, все трое попробовали это сделать, и затем Старик сказал: «Девочки будут спать вот здесь валетом. А ты, — добавил он, обращаясь к Брюно, — будешь спать вот тут».
Я не знала, что значит «спать валетом», но не решилась об этом спросить. Надя, которая в тот период была у Старика любимицей, заявила, что ей хочется спать одной, однако он ей ответил: «Будет так, как я сказал, и никак иначе. Ты будешь спать со своей сестрой. Одна головой в одну сторону, а вторая — в другую. Тут вполне хватит места для вас обеих. Вам всего лишь придется хорошенько мыть ноги!»
Старушка тем временем осматривала «кухоньку», размещенную во встроенном шкафу рядом с входной дверью. Там имелись две малюсенькие конфорки, из которых одна не работала, и раковина размером с тарелку. Когда Старик услышал, что Старушка начала сердито бурчать по поводу неработающей конфорки, он заявил, что отремонтирует ее с такой же легкостью, с какой щелкает пальцами, и продемонстрировал, как он это делает.
