Екатерина Вильмонт - Бред сивого кобеля
– Ладно, может, ты и права. Черт, плохо, что я пьяный…
И тут опять зазвонил телефон.
– Алло! – закричал Алексей. – Да? Ну слава богу. И на том спасибо. Уже легче.
– Что? Гуркова жива?
– Да нет, но Василису отпустили. Как говорится, баба с возу… Так что тебе там делать нечего.
– Лешка, ты хоть жвачку пожуй!
– Да при чем тут это! Я что, не имею права выпить в день рождения матери? – вдруг заорал он.
– Да имеешь, имеешь. Но я все равно поеду с тобой.
– Никуда ты не поедешь! Сиди дома, охота на труп посмотреть, никогда трупов не видела?
– Ты что, спятил?
– Спятишь тут! Сколько я говорил этой идиотке, чтобы не вязалась с криминалом, вот и допрыгалась…
Лена Гуркова работала в газете, главным редактором которой полтора года назад стал Алексей.
– А может, это не криминал? Может, ее убили из ревности?
– Из ревности? Ты с ума сошла. Ты ее морду видела?
– Морда ничего не значит…
– Ради бога, заткнись! У меня и так неприятностей полно, а теперь еще и это… Черт знает что…
– А тебе ее что, не жалко?
– Жалко, конечно, что за чушь! Но ей уже не поможешь…
Опять зазвонил телефон.
– Иду!
И, не простившись с женой, он выскочил на лестницу.
Туся никогда не видела Лену Гуркову, знало только, что она была талантлива и очень неуживчива. В редакции из-за ее дурного характера часто возникали конфликты, и однажды Алексей даже уволил ее, но, остыв, передумал. У нее было талантливое, острое перо. Туся от души жалела ее. И боялась за Алексея. Хорошо еще, что Никита с ним. На Никиту можно положиться. Он преданный друг и соратник. Господи, почему все-таки разбилось зеркало? Может, не стоит верить в приметы? Сколько раз я не обращала внимания на черных кошек, и ничего плохого не случалось. Мало ли почему разбилось зеркало… Что-то где-то в доме сотряслось, а крепление давно ослабло… Или что-то еще… Но какое счастье, что незнакомец подвернулся… Да уж, он, видно, нигде не теряется. Тело помимо воли наполнилось теплом. Она опустилась в кресло. И тут вдруг у нее мелькнула мысль: я что, переспала с любовником свекрови? Похоже на то… Он испугался, когда узнал, что я ее невестка… Или он просто друг? Тогда чего ему пугаться? Хотя все равно некрасиво с его стороны… Но что это было? Наваждение? Нет, это даже и вообразить себе невозможно… В каком-то старом фильме было нечто похожее. А, «Последнее танго в Париже». Там Марлон Брандо и Мария Шнайдер оказались вдвоем в пустой чужой квартире. Они не были знакомы, и их тоже бросило друг к другу… Правда, та история плохо кончилась. Героиня в конце концов убила героя. Но там была история, а тут никакой истории не предвидится. Жаль, с ним было так невероятно хорошо… Как никогда и ни с кем… А Лешка прав, я тоже заметила, как на меня смотрели сегодня все мужики… Но я так устала… Нет сил даже раздеться… И мне совсем, ни капельки не стыдно… Странно… Однако не стыдно, и все тут! Это же не измена… Это так… Эпизод. Волшебный, волнующий, упоительный, но эпизод…
Она заснула, прикорнув на диване, не раздеваясь. И снилось ей что-то такое приятное…
– Тусь, ты что тут спишь? Вставай, смотри, что я принес! – сквозь дрему донесся до нее голос мужа. Но открывать глаза не хотелось, потому что сейчас он расскажет ей, как убили Лену, что там творилось и…
Но вдруг ее лица коснулось что-то мягкое, словно кисточкой мазнули по щеке. Она отрыла глаза. Над ней стоял муж и держал в руке котенка. Совсем маленького. Она вскочила.
– Туська, смотри, какой он милый. Я не мог его бросить.
– Лешик, какое чудо!
– Соседка сказала, что Ленка его купила за бешеные бабки. На, держи! Нравится?
Котенок был невероятный. Светло-палевый в аккуратную коричневую полоску, пушистенький, а ушки не торчали, как у обычных котят, а слегка свисали, так что головка казалась совсем круглой. Но главное, что у него были большие и горестные глаза. Казалось, он пережил трагедию и теперь нес на себе ее груз. Туся прижала его к груди, поцеловала в лобик.
– Его надо покормить, я сейчас! – Она бросилась в кухню, налила в блюдце молока, посадила котенка рядом с блюдцем, но он не стал лакать, а посмотрел на нее невозможными голубоватыми детскими глазами, в которых читалось неподдельное горе. – Леш, ну что там?
– Как ни дико, но это убийство на почве ревности. Видно, Ленка связалась с полным психом, он ее и пристукнул.
– Откуда это известно?
– А он сам явился…
– В милицию?
– Да нет, на место преступления. Увидел ментов и признался.
– Его арестовали?
– А что с ним еще делать?
– Но если он псих…
– Ну, вообще-то пока это мое предположение.
– А к кому он ее приревновал?
– Понятия не имею.
– А как котенка зовут, ты не спросил?
– Нет. Не до того было. Но он такой славный, давай назовем его Славой.
– Да ну… Мне не нравится. И потом, ты уверен, что это мальчик?
– Да, соседка там долго тарахтела по поводу одинокого животного и называла его мальчиком. Он, кстати, жутко породистый. Бедная Ленка…
– Да уж… Лешка, ты голодный?
– Да ты что. Мне выпить надо.
– Леш, он молока не хочет…
– Давай назовем его на букву М.
– Почему?
– Видишь, у него на лобике буква М.
– Правда… Ишь какой милый.
Алексей взял котенка, посадил на ладонь.
– Знаешь, у наших соседей когда-то был кот. Его звали Мамзик. Давай его тоже назовем Мамзиком.
– Нет, мне не нравится.
– А по-моему, ему идет. Мамзик, а Мамзик?
Котенок вдруг вздохнул и свернулся калачиком прямо на ладони Алексея.
– Смотри, ему понравилось быть Мамзиком! – засмеялась Туся.
Алексей осторожно переложил котенка на диванную подушку.
– Ох, ну и ночка! Устал как собака, а поспать не удастся. Надо сделать заметку об этом убийстве, рассказать, как было, а не то поднимется шум. Начнут орать о политическом убийстве или еще о чем-то, а это обычная бытовуха. Бедная Ленка, такая способная, а жила так нелепо… Видела бы ты ее логово… Бомжатник, можно сказать. И вот еще котенка за четыреста баксов купила…
– Наверное, от одиночества…
– Но как выяснилось, у нее был мужик…
– А разве мужик спасение от одиночества?
Но Алексей уже не слышал этой фразы, он заснул, сидя на диване.
Туся сняла с него тапки, накрыла пледом. Пусть поспит так, не стоит его будить, а то он больше не заснет. Она взяла котенка и ушла в спальню.
– Мамзик, как ты думаешь, почему мне совсем не стыдно, а?
И тут ей стало стыдно, но не из-за внезапной близости с незнакомцем, а из-за того, что убили человека, случилась настоящая трагедия, а она все думает о том мужике. Господи, неужто я никогда больше с ним не встречусь?
Опасения Алексея подтвердились. В прессе поднялся шум. Многие знали Лену и просто не хотели верить в убийство на почве ревности. Алексея донимали вопросами, требовали интервью, кто-то уличал его во лжи, кто-то припомнил ему попытку увольнения Лены, а кто-то даже договорился до того, что именно он заказал ее. И хотя абсурдность этого обвинения была всем очевидна, но нервов все это стоило немалых. Алексей был раздражен, зол и почти не бывал дома. А Туся, привычная к его весьма нервной работе, боялась только как бы Алексей не перенес свое раздражение на котенка, которого она полюбила с неистовой страстью. Никогда раньше она не интересовалась кошками, была к ним вполне равнодушна, хотя еще в хореографическом училище танцевала кошку в каком-то детском балете и ее хвалили. Но сейчас она просыпалась и засыпала с заботой о нем. Где он, чем его накормить, не холодно ли ему. Она даже разговаривала с ним, а он смотрел на нее круглыми горестными глазами, с каждым днем терявшими детскую голубизну. Он полюбил сидеть у нее на плече, а стоило ей сделать неосторожное движение, как он вцеплялся ей в кожу, чтобы не свалиться. Плечо было все в мелких царапинах, а она только умилялась. Однажды соседка, увидев, как Мамзик пристроился у нее на плече, резонно заметила:
