Виктория Трелина - Жила-была девочка: Повесть о детстве прошедшем в СССР
Я закрываю глаза и улыбаюсь. Вот я и дома. Вот оно счастье. Я уже не помню, что только сегодня с утра я ехала в скучном городском автобусе с Белой горы и репетировала танец хлопушек в противном детском саду.
Дед Мороз, красный нос табуреточку принёс…
Новогодние праздники такие приятно-длинные. По телевизору по обеим программам целыми днями показывают ёлки, концерты и мультики про дедов морозов. Мультики мы смотрим вдвоём с Нянькой. А концерты все вместе. Мне очень нравится взрослая песня про «три белых коня», у меня от неё бегут мурашки по рукам, я чувствую, что новый год совсем рядом и вот-вот произойдёт что-то радостное и необычное. Я надеваю, пахнущую картонкой и клеем, маску ёжика с круглыми дырочками для глаз и подпеваю: «Иу носят меня, Иу носят меня в звенящую снежную даль…»
За окном, выходящим на дорогу, на белом снегу маячит тёмная фигурка. Нянька, забывая про палку, проворно поднимается с табуретки, торопится первой увидеть, кто же там идёт. Дедушка приподнимается на диване, опираясь на локоть. Бабушка надевает очки и всматривается в женский силуэт.
– Катечка, Зинка, – гадают они с нянькой наперебой.
– Почтальонка, – сдержанно объявляю я и угадываю, потому что, как говорит бабушка, у меня самые молодые глазки, и синюю сумку через плечо у бабы Нюры, я увидела раньше всех.
Баба Нюра-почтальонка заходит к нам в прихожую вся румяная и в мелких снежинках. Она выкладывает на стол холодные газеты «Труд» и «Сельская жизнь», комната тут же наполнятся запахом зимы и свежих газет. Я пью чай из засушенных листиков зверобоя и завороженно жду, полезет ли баба Нюра в маленький кармашек сумки. Там у неё обычно письма и открытки. Под Новый год у нас в доме их бывает особенно много. Я собираю красивые открытки с зайчиками и снегурочками от наших родственников и от дедушкиных учеников, а потом рисую таких же зайчиков в своём альбоме.
В воскресенье я с самого утра жду, когда начнётся «В гостях у сказки». Вообще-то, я больше люблю мультики, а не фильмы, но эту передачу всегда смотрю и подпеваю: «Если вы не так уж боитесь Кощея, и Бармалея и Бабу Ягу, приходите в гости к нам поскорее, там где зелёный дуб на бе-ре-гу». Иногда изображение начинает мелькать и шипеть, тогда я становлюсь на стул и бью ладошкой по коричневой крышке телевизора, так обычно делают взрослые. Мы с Нянькой смотрим сказку «Морозко», про Настеньку и Марфушеньку-душеньку. А потом с бабушкой долго ищем такую книжку в хате и на веранде на многочисленных полках. Находим, радуемся. Её вечером обещает прочитать дедушка. Но я не могу ждать до вечера, находясь под впечатлением от просмотренной сказки, я листаю книгу с начала в конец и обратно, обвожу ручкой девочку в платочке на обложке, и прошу Няньку почитать. Но она говорит, что не умеет. Я удивляюсь, как это – взрослая старая бабушка не умеет читать. И Нянька рассказывает мне о своём детстве, о том, как мама не пустила её в школу, потому что некому было ухаживать за братиками и сестричками и прясть пряжу. Эта злополучная прялка до сих пор стоит у Няньки дома. Она прядёт на ней овечью шерсть для всего села, а потом вяжет суконные носки. Я тоже пробовала прясть – это очень трудно. Бедная Няня.
Дедушка достал с чердака ёлку и ёлочные украшения в огромной пыльной коробке, перевязанной шпагатом. Ёлка у нас не настоящая, она собирается по инструкции. Дедушка в очках внимательно рассматривает ёлкины части. У меня перехватывает дыхание, когда я открываю коробку с игрушками. Сначала вытаскиваю оттуда кучу скомканных газет, кусочки ваты и спутанную мишуру, потом деда Мороза со Снегурочкой в пластмассовых белых шубах. Они ставятся под ёлку на вату – снег. Тяну за провод длиннющую гирлянду, случайно разбиваю красный шарик со снежинкой на боку. Бабушка ходит вокруг нас с веником, кошка шелестит мишурой, по телевизору рассказывают о новогоднем утреннике в Кремле и показывают детей в костюмах зайчиков. Я тоже хочу в Кремль, на утренник и в телевизор. Дедушка обещает сводить меня на школьный праздник и сшить настоящую кроличью шубу.
Шубу начинают кроить вечером. Бабушка на шкурке рисует мелом линии и полукруги, дедушка точит ножницы. Шуба будет разноцветная из белого, серого и пятнистого кролика. Я внимательно наблюдаю за процессом кройки, подбираю с пола узкие пушистые ленточки и подкладываю их под бок спящей кошке, как будто это котята. Потом до одури кручу ногами педаль швейной машинки. Мне разрешают её вертеть до тех пор, пока не наденут на колесо шнур, после этого машинку вертит бабушка, ловко вращая возле иглы зелёную ткань для подкладки. У меня слипаются глаза, и я засыпаю, кажется, прямо на стуле.
Просыпаюсь всё же в своей кровати. Моя шуба висит на крючке в прихожей. Наверное, бабушка с дедушкой не спали всю ночь. Я надеваю её и тону в мехах и тепле. Шуба мне по щиколотку, а руки скрываются в рукавах вместе с ладонями. Дедушка подпоясывает меня коричневым ремнём со звездой на пряжке и довольно причмокивает языком. В новой шубе я ему нравлюсь.
На утренник меня ведёт Нянька. Мы сидим на низенькой скамейке в просторном коридоре деревянной сельской школы. Вокруг нас бабульки с палками – Нянькины подружки. Все они улыбаются мне, суют в руки конфеты и раскрошившееся печенье. Посреди коридора огромная настоящая ёлка, возле неё танцуют большие девочки в жёлтых косынках. На щеках у них нарисованы красные кружочки. Когда приду домой – нарисую себе точно такие. В нижнем ящике стола лежит помада в белом флакончике, бабушка говорит, что это мамина. Но видимо мама про неё давно забыла. Я решаю забрать помаду себе, и весь утренник размышляю, куда бы её положить. Там же рядом с помадой лежит картонная коробка с ландышем на крышке. Это пудреница. Её я трогать не буду, потому что, если коробку открыть неаккуратно всё вокруг будет в белой вонючей муке. Этот урок я уже усвоила.
Худой дед Мороз в красном халате просит маленьких детей рассказать стихотворение. Нянька подталкивает меня в спину: «Иди, иди, Снегурочка тебе конфет даст». Мне не нравится этот дед Мороз с писклявым голосом. Да к тому же, я не очень желаю конфет: у меня их полные карманы. Да и стоять перед всеми долго мне не хочется. А все стихи про зиму длинные, поэтому я рассказываю короткое, первое, что пришло в голову:
«Дед Мороз, Красный нос, табуреточку принёс,
Табуреточка мала, деду по носу дала».
Все смеются, и дед Мороз со своей внучкой тоже.
По дороге домой мы, вместе со всеми остальными бабушками, смотревшими утренник, заходим в магазин и ждём торговую машину. Должны подвезти хлеб. Деревенский хлеб очень вкусный, он ни белый и не чёрный, а какой-то средний. Мы всегда берём много хлеба – полную сумку. В городе я не ем хлеб, а здесь обычно только по дороге домой съедаю половину буханки. Мне так нравится расковыривать корочку и вытаскивать из-под неё тёплую пахучую мякоть с крупными дырочками. А больше всего мне нравится, что никто за это меня не ругает. Меня вообще никогда не ругают в деревне.
