Алина Знаменская - Венерин башмачок
Юлька затараторила с порога, протягивая желтые одуванчики:
— Мама, там цветочки и бабочки уже. Бабуля меня катала. Я два раза упала, и бабуля тоже. А ты зачем на табуретку залезла? Выступаешь?
— А Игорь разве не с вами? — продралась сквозь трель дочери Оксана.
— Он до сих пор не пришел с работы?!
Свекровь сделала такое лицо, что Оксане стало не по себе. Именно в эту минуту ее посетило незнакомое чувство. Оксана догадалась, что именно это чувство называется тревогой. Но она отогнала его, спешно заполняя время суетой. Стала умывать Юльку, переодевать ее и расспрашивать. Свекровь активно участвовала в беседе. Потом начался сериал и свекровь временно выпала из реального мира. Юлька тоже уставилась в телевизор, но продержалась лишь до первой рекламной паузы. Проговорив с телевизором все рекламные тексты, Юлька вытащила ящик с игрушками. Оксана позвала ужинать. В конце концов — может, Игоря попросили остаться на вторую смену? В ту минуту, когда Оксана извлекла из духовки курицу, дверь с грохотом отворилась и извергла хозяина. То, что явился именно Игорь, присутствующие поняли не сразу. По крайней мере не в первую секунду — настолько он был неузнаваем.
Волосы, обычно тщательно зачесанные назад, торчали в разные стороны и свисали со лба. Из-под распахнутой куртки топорщился расстегнутый пиджак. Половина пуговиц на рубашке отсутствовала. Шнурки на ботинках были развязаны.
И Оксана, и свекровь онемели. Оксана, после того как первый шок схлынул и она убедилась, что перед ней все же ее законный супруг Игорь Киреев, решила, что его зверски избили. И — кинулась оказывать помощь. Но ее остановил его взгляд. Взгляд был недобрый. Чужой. И Оксана, натолкнувшись на этот взгляд, — отступила.
— Сы-нок… — пропела свекровь и уронила вилку.
— Все семейство в сборе! — проговорил хозяин, продвигаясь в глубь комнаты и волоча за собой шнурки.
— Сынок, а обувь-то? — заикнулась свекровь. И — зря. В ту же секунду ботинок взлетел вверх и, чудом не задев люстру, упал рядом с телевизором. Игорь недобро засмеялся.
— А вот и жена моя… — Взгляд Игоря остановился на пнем застывшей Оксане. — Женушка моя… верная…
Серые глаза Игоря мутно блестели. Спина Оксаны покрылась гусиной кожей. Она настолько растерялась, что не смогла выдавить ни слова. Да и чувствовала она интуитивно, что в этой ситуации лучше ничего не говорить. Она только глазами держала обезображенное эмоциями незнакомое лицо своего мужа. Свекровь же подскочила, стала суетиться вокруг сына, пытаясь снять ботинок.
— Уйди, мать, — неожиданно четко произнес Игорь. — Нам тут между собой потолковать надо.
— Вот и потолкуете… — Не дошло до свекрови. Она потянулась к Игоревой куртке, но была отодвинута в угол.
Игорь шагнул к столу, наступил на плюшевого зайца. Внутри мягкой игрушки зародилась и угасла электронная музыка. В ходе вечернего события Оксана напрочь забыла о Юльке. Девочка же, узрев беду своей игрушки, кинулась спасать. Запуталась у отца в ногах и, рискуя быть раздавленной родителем, стала выдирать из-под ботинка плюшевое сокровище. Оксана подхватила дочь. Та немедленно заорала, поскольку зайца достать не удалось. Игорь уставился на орущую Юльку так, будто впервые ее видел. Оксана попыталась обойти стол со свободной стороны, но Игорь угадал ее маневр и двинул стол бедром. Дорога была перекрыта с грохотом.
— Сынок! Ну выпил лишнего. Зачем же озоровать? — увещевала свекровь.
Оксана не спускала с мужа широко распахнутых глаз. Юлька заходилась криком. Свекрови чудом удалось стащить с сына куртку, и теперь она металась с ней по комнате, как курица по огороду.
— Мама! Возьмите Юлю и идите к себе! — наконец сообразила Оксана.
Свекровь, красная и взмокшая, заохала и запричитала. Оксане пришлось опустить дочь под стол и толкнуть в сторону бабки. Юлька ударилась о ножку стола и разоралась пуще прежнего.
И посреди этого дрогнувшего Оксаниного королевства стоял ее муж Игорь с перекошенным, злым лицом, в распахнутой рубахе и одном ботинке. Оксану колотила дрожь. Она попыталась взять мужа за руки. Он будто только этого и ждал — с силой отбросил ее руки и, тяжело дыша, уставился на жену.
Свекровь торопливо и суетно собирала орущую Юльку. Наконец дверь за ними закрылась, и Юлькин визг огласил коридор и вонзился в Оксанино сердце. Она почему-то подумала, что сегодняшний день именно так отпечатается в памяти — перекошенное лицо мужа и визг дочери.
— Стол собрала? — заметил Игорь издевательским тоном. — Мужа с работы ждала?
— Ждала, — подтвердила Оксана, понемногу оправляясь от первого потрясения и пытаясь взять ситуацию под контроль. По тону она могла предположить, что кто-то сильно подпортил Игорю настроение. Скорее всего тот, с кем пил. Или сначала произошел неприятный разговор, а уж потом Игорь пошел и напился.
— Вот курицу запекла, как ты любишь, — сообщила Оксана примирительным тоном. — И рыбу в кляре.
Игорь покачал головой, и прядь на лбу нелепо заскакала.
— Сядь, поешь. — Оксана подвинула тарелку.
Игорь плюхнулся на стул и подвинул к себе вазу с салатом. Он стал есть салат ложкой, прямо из хрустальной вазы. Он запихивал в рот рыбу. Судак крошился, и крошки падали в вазу с салатом. Впервые в жизни Оксане довелось созерцать подобную картину. Она поморщилась и решила улизнуть на кухню. Но и там ее настиг злой и требовательный голос мужа:
— Оксана! Иди сюда!
Она хотела послать его куда подальше, но что-то внутри вовремя подсказало ей, что этого делать не следует. Она вернулась в комнату и села в кресло.
— Я тебя слушаю.
— Она меня слушает! — попытался передразнить Игорь, помогая себе вилкой. — Прямо не жена, а ангел!
— Ты сдурел? — не выдержала Оксана. — Ты сам на себя не похож! Что случилось с тобой?
— Это не со мной случилось. Со мной-то как раз все в полном порядке. А вот тебя я, похоже, совсем не знаю!
— Я?! Меня не знаешь?! — подскочила Оксана. — Чем я плоха стала? Может, хозяйка плохая? Может, кормлю тебя плохо? Плохо смотрю за ребенком?
От обиды у Оксаны срывался голос. В глазах дрожали слезы. С кем он решил ее сравнить? В чем она провинилась? Кто посмел очернить ее перед мужем настолько, что тот будто с ума сошел?!
— Может, и мужа любишь? — в тон ей ехидно вставил Игорь. Глаза его в красных прожилках были неузнаваемо чужие.
— Да неужто не люблю?! — взвилась Оксана. — Ты забыл уже, как со сломанной ногой в больнице лежал? А я тогда…
— А ты тогда к хахалю своему бегала, да, Ксюш?
— Чего?!
Оксана поперхнулась собственной слюной. Остолбенев, она взирала на Игоря. Кровь бросилась ей в голову.
— А может, ты и дочь от меня родила, а, примерная жена?
