Денис Гуцко - Березовый компот
— Да вот, — Таня вынула одну руку из кармана и раскрыла ладонь.
На ее узкой, с глубоко прорисованными линиями ладони лежал небольшой пакетик с зернистым зеленоватым содержимым.
— Что это?
Хватило беглого взгляда, чтобы распознать содержимое пакета, но Мальников принялся зачем-то пристально в него всматриваться. Даже наклонился пониже.
— Да оно это, оно, — со смешком подтвердила Таня.
Конопля. Анаша. В виде катанки. До этого Мальников видел ее только в школе, у самой отпетой шпаны. Те частенько бравировали перед окружающими всякими запрещенными штуками: ножами, кастетами. И вот еще коноплей.
— Что это вы, Таня? Что… В чем дело? — забубнил он и наконец, с удивлением, будто только что поняв смысл происходящего: — Вы что это, мне?!
Она рассмеялась. Мальников поежился от ядреного Таниного смеха. Огляделся вокруг: в коридорах никого, но метрах в десяти из-под потолка глядела камера.
— Уберите сейчас же, — зашипел Мальников. — Что вы? С ума… что ли…
Таня послушно убрала пакет в карман. Успокоила:
— Да не дергайтесь вы. Оттуда не видно.
— Что происходит, Таня? — нахмурился он.
Она встала на полшага ближе.
— Вчера прохожу мимо комнаты Василия Леонидовича. Смотрю — табличка “Не беспокоить” не висит. Он вообще не чаще, чем раз в неделю, пускает к себе прибраться. А я вроде позавчера у него прибирала…
— Таня, — перебил Мальников. — Не могли бы вы покороче.
— Ну вот.
И Таня подошла еще на полшага. На этот раз духи другие, отметил Мальников.
— Я под кровать пылесосом полезла, слышу — чего-то такое засосало. Ну, внутрь засосало, в шланг.
— Таня…
— Вытащила, смотрю — оно… Я решила в тумбочку заглянуть. Тем более, она слегка приоткрыта. Представляете: полная тумбочка набита. Вот прямо полная. Лежит себе спокойно. Не знаю, сколько… ну, много.
— Таня…
— А все-о… Конец фильма, — качнула игриво головой в сторону спальных номеров, понизила голос. — Василий-то Леонидович наш…
Потянулась пауза. Мальников смотрел на Таню и тщетно пытался понять: чего ей от него нужно, чего она лезет с этой катанкой. В свою очередь Таня смотрела на него с таким видом, будто это как раз таки должно быть понятно само собой.
— Таня, вы почему мне это сейчас рассказали? — как можно строже поинтересовался Мальников.
Беспечно улыбнувшись, она пожала плечами и промолчала.
— Я ведь повар, Таня. Повар, видите? — обеими руками он указал на свой поварской колпак. — Если вы решили… так сказать, доложить — то это ведь не ко мне. Это к Александру Ивановичу. Я-то тут при чем?
Она снова пожала плечами и улыбнулась еще беспечней.
Решив, что пора заканчивать, Мальников развернулся к ней вполоборота.
— Так мне к Александру Ивановичу, Петр Валентинович?
Мальников шагнул было в сторону кухни, но остановился.
В голове его пронеслась вереница неприятных сцен с Васей в главной роли: насмешки, сарказм, шлепки и щелбаны по пузу. Они, правда, закончились. Но ведь могут и возобновиться. Да и что за птица такая — Вася? А очков за его голову можно набрать немало.
“И это надо, — заключил он. — Тоже надо”.
— Ладно, — сказал он, глядя на Танины ноги. — Если вам неудобно. Я просигнализирую Александру Ивановичу. Нельзя же, знаете… в конце концов, это пожароопасно.
Таня сунула ему пакетик в нагрудный карман.
— Еще бы.
Сна ни в одном глазу. Включил телевизор — попал на запись недавнего выпуска “Национального лидера”. Пусть побубнят.
— Потому что государственная несправедливость всегда заканчивается смутой. Вы ведь не хотите смуты?
— А вы?
— Все, чего мы хотим — восстановления справедливости. В этом заинтересованы все. Сильная нация — сытая жизнь. К тому же это наша земля, черт возьми! Надоело напоминать.
— Слушайте, а разве гражданский контроль — не инструмент устроения справедливости? Правда, чтобы пользоваться этим инструментом, нужны граждане… холопы не подойдут, даже самые дисциплинированные…
— Да хватит кормить нас сказками про гражданский рай! Давайте честно признаем: в России эта модель не работает.
— Да почему же? Из чего это следует?
— Да из фактов. Не работает — это факт.
— Если бы нашему обществу столько лет не ввинчивали в темя эту чудовищную вертикаль…
— Собственно, ничего плохого в вертикали нет. Другой вопрос, в чьих она руках.
— Ах, какая оригинальная мысль!
— Ваши предшественники успели нам напомнить, что бывает, когда власть слаба. Когда страной рулит безответственная, антинародная либералистическая элита.
— Но вы передергиваете…
— Не перебивайте. Если русские не сформируют жизнеспособную нацию, в которой родится новая, русская — подчеркиваю — русская элита… осознающая историческую ответственность… Тогда любые дальнейшие проекты обречены на провал.
— Да что же вы все об элите талдычите?! С элитами у нас все в порядке: куда свалился миллиард-другой, там и элита. На любой вкус и цвет. Неужели вам не очевидно, вы ведь образованный человек: Россия больна не дефицитом элит. А дефицитом гражданственности. Людям нужно привить чувство страны, научить их тому, что страна такая, какие мы. Никакая элита не заменит чернового гражданского труда.
— Ну, довольно утопий! Для либеральных игр достаточно других мест, более к тому приспособленных. Хватит, с Россией поиграли достаточно.
Заранее подготовленные и даже отрепетированные перед зеркалом фразы давались Мальникову нелегко: про отжившие стереотипы мышления, про здоровье коллектива, про ответственность и командный дух. Но Александр Иванович выслушал Мальникова с легкой полуулыбкой на лице, как если бы тот рассказывал сущую чепуху, выслушивать которую скучно, но нужно — согласно должностной инструкции. Рассеянный вид безопасника сбивал Мальникова с толку. Хотелось остановиться и спросить:
— А что, собственно, ты так смотришь? Прошляпил торчка, а теперь смотришь…
Взять пакетик со стола, потрясти перед его чекистским носом.
Вообще Мальников во время этого разговора чувствовал себя так, будто он ненароком переселился в тело Тани-уборщицы и докучает самому себе, временно расквартировавшемуся в теле Александра Ивановича.
— Поэтому он и ночной буфет себе потребовал, — закончил Мальников свой доклад. — После курева, говорят, аппетит зверский. Так говорят.
Потянулась гнусная пауза.
— Вы не курите? — рассеяно спросил Александр Иванович, когда Мальников закончил, и, поймав его недоумевающий взгляд, энергично замахал руками. — Нет-нет, я про сигареты. Ха-ха. Про табак!
— Не курю, — отрезал Мальников и засобирался. — Пойду. Сегодня большое меню…
— Не курите? Молодец, молодец. А я, увы, никак. Пытался бросить много раз. И никак.
Беседа вышла скомканной — а он так нервничал, репетировал…
— Да посидите еще, — как-то суетливо, по-стариковски стал уговаривать Александр Иванович. — Может, чайку? Куда вы сразу?
Мальникова окончательно захлестнуло разочарование. Он понял, что перед ним какой-то поддельный безопасник. Не чекист. Обычный предпенсионный старикашка — ветхий, беззубый, живущий грезами о почетных проводах, состоящий в сложных затяжных отношениях с какой-нибудь хронической болезнью. Оболочка. Человек опустевший. В тумбочке у него свои тайные припасы: таблетки, порошки, книга Геннадия Малахова с автографом автора. Несколько раз в день, в рекламных паузах сериалов, ему звонит героически молодящаяся, ни дня в своей жизни не работавшая жена: “Как чувствуешь себя? Лекарства принял?”. И он, если рядом кто-то есть, отвечает рубленым командирским голосом: “Все, Люся, мне некогда. Работа”. Он ревниво отслеживает новости про своих коллег-одногодок: кто уже ушел, кто еще держится. С наработанной годами скрупулезностью он исполняет спускаемые сверху предписания. Но жутко раздражается, сталкиваясь с чем-то, что требует принятия самостоятельного решения.
— Или вам кофе?
— Нет, спасибо, — Мальников встал, придвинул стул, на котором сидел, вплотную к столу. — Много работы.
И пошел к двери.
— А смешно получилось, как я вас спросил: “Вы курите?” — рассмеялся Александр Иванович вдогонку Мальникову.
Вечером снова устроился в совещалке. В гостиной было пусто. Слушать Юрку не хотелось. Посидел минут двадцать и отправился в номер.
Лифт в западном крыле оказался отключен. Их отключали по очереди в профилактических целях. Можно было пройти по коридору до другого лифта. Но Мальников вспомнил, что по окончании “Национального лидера” решил заняться фитнесом. В качестве подготовки неплохо бы побольше двигаться. И он отправился пешком.
Телецентр успел опустеть. В “стекляшке” операторской дежурный играл по Сети в “Новый Сталинград”. Перед входом в “жилую” зону охранник читал толстенный роман с кистенем и лаптями на обложке. Спустившись на первый этаж, Мальников свернул в узкий коридорчик, ведущий к душевым, которые примыкали к здешнему спортзалу. Возле сауны чуть не поскользнулся на влажной плитке. Схватился за ручку и тут же почувствовал, что кто-то толкает дверь с другой стороны. Он отступил, дверь открылась, из сауны вышла Таня. Мальников едва не выругался: всюду она… вот свет клином сошелся…
