Вячеслав Козачук - Сказ о Змее Горыныче
От такого безапелляционного вердикта Горыныч аж остолбенел. Даже средняя голова, считавшаяся самой умной и сообразительной, так и не нашлась что возразить. Правая же то ли в поисках аргументов, то ли пытаясь подобрать постоянно отпадающую челюсть, залязгала зубами.
- Да-да, неверно, - уже более категорично, c каждым словом крепчая голосом, продолжал Красный Дракон. – И даже не пытайся спорить со мной, племянничек. Вот ответь мне на самый тривиальный, элементарно-примитивный вопрос: зачем ты живешь?
Спорить Горыныч даже и не помышлял. В головах было настолько пусто, что он бы обрадовался появлению и самой мелкой, ничтожной, завалящей мыслишки… А между тем Красный Дракон снова вещал, опять входя в раж:
- Все мы смертны. Нет-нет не возражай. У каждого из нас есть отмеренный жизненный срок. Приложи свою лапу к груди, ты ощущаешь биение сердца: это тикают часы твоей жизни, отсчитывая оставшееся тебе время. Однажды они остановятся. У тебя три головы, но сердце-то одно, и оно когда-то обязательно замолчит… Поэтому нельзя терять ни одной драгоценной секунды. Иди к своей мечте, иди со всей энергией и страстью, иначе тебе придется лишь наблюдать, как стремительный поток жизни все дальше и дальше уносит тебя от не достигнутой цели.
Кстати, - резко сменив возвышенно-патетический тон на буднично-обыденный, спросил Красный Дракон, - а у тебя есть мечта?
И даже не собираясь дожидаться ответа, продолжил с обличающими интонациями:
- У тебя даже нет мечты… ты бездарно прожигаешь свою жизнь… Это усугубляет твою вину! Мы, драконы, с рождения наделены огромными силами, одарены возможностями, которые поистине безграничны. Они даны нам, чтобы воспарить и достичь в нашем мире головокружительных высот. К сожалению, многие из нас слишком ленивы, слишком озабочены тем, что могут подумать другие, слишком боятся перемен, которые только укрепляют наши крылья и раскрывают наши замечательные способности. Древняя мудрость гласит: «Нельзя пересечь пропасть двумя прыжками…»
И тут, видимо, потеряв нить рассуждений, Красный Дракон сделал непредусмотренную паузу и внимательно посмотрел на Змея Горыныча. Оставшись удовлетворенным увиденным, он продолжил:
- Очень важно просто делать свое дело, то, что поистине приносит счастье, и делать его надо настолько хорошо, насколько это возможно. И неважно, что сегодня окажется "твоим делом" – драться со спецназом, летать на сверхмалых, издавать боевой клич или нечто другое, что позволяет производить яркое и незабываемое впечатление на окружающих. Главное, чтобы тебе нравилось то, что ты делаешь. Путь этот сложен и тернист, у тебя будут удачные и неудачные дни. Но делать изо дня в день то, что тебе не нравится или совершенно не интересует — занятие чрезвычайно утомительное.
Но имей в виду: что бы ты ни делал, ошибки всегда будут частью твоей жизни. Поэтому не теряй времени, пиная и проклиная себя за грехи прошлого. Довольно распространенная ошибка: заниматься самоедством за грехи и промахи, сделанные в прошлом. Это трата времени и душевных сил, и то и другое очень плохо. Забывать о них, конечно же, нельзя, иначе ты рискуешь потоптаться по тем же самым граблям…
Но даже совершая ужасные ошибки, заблуждаясь во всем, или почти во всем, ты по-прежнему будешь наслаждаться удивительной и полноценной жизнью, словно увлекательным путешествием. Но при этом всегда помни, что когда-нибудь истечет и твой жизненный срок… Если после тебя ничего останется, найдется ли хоть одна живая душа, которая вспомнит тебя, когда закончится твой земной путь? До сих пор у тебя не было дела, в котором бы ты достиг вершин, нет результатов, нет итогов… Ты пуст, племянничек…
* * *Змей Горыныч возлежал на своей поляне перед входом в пещеру в любимой позе: небрежно подперев левой задней лапой правую голову. Он был в печали…
Освободитель
Змей Горыныч возлежал на своей поляне перед входом в пещеру в любимой позе: небрежно подперев левой задней лапой правую голову, меланхолически почесывая кончиком хвоста левое ухо средней, самой незаурядной, можно даже сказать, выдающейся, мудрой и знающей головы — разумеется, из трех имеющихся... Средняя была занята очень трудным, весьма неприятным, но крайне необходимым занятием — обдумыванием и осознанием высказанных Красным Драконом поучений и наставлений. Мыслительный процесс Змею Горынычу был абсолютно несвойствен, потому как всякая непривычная работа проходил мучительно, с большими потугами. Думы, подобно тяжелым валунам в бурном потоке, двигались с трудом, рывками, иногда подолгу застревая на одном месте.
Время от времени о своих умозаключениях средняя ставила в известность левую, но у той, видимо, итоги умственного действа повышенного восторга не вызывали, так как она протяжно и печально вздыхала, негодующе сопела, возмущенно прядала ушами, но возражать — даже несмотря на категорическое несогласие — не решалась. Слишком уж свеж в памяти был урок, когда они вдвоем с левой, трепеща от праведного гнева, задали правой такую трепку, что та долгонько с ними не то, что не общалась, даже столовалась в другое время. А это уж был вернейший признак серьезнейшей размолвки… Поэтому для поддержания внутреннего мира вслух своего несогласия она не высказывала.
Думательное действо было нарушено непонятным шорохом. Горынычевы головы с потаенной радостью, тщательно скрываемой даже от самих себя, отвлеклись от порядком поднадоевшего занятия и насторожились. Из леса на опушку поляны осторожно, готовая в любой момент отпрянуть и спрятаться, выдвигалась баба Яга. Наиболее поразительным было то, что Яга явилась пешая, даже без своей излюбленной повседневной метлы, не говоря уже о парадном выезде — ступе. Пешее движение ей было абсолютно не присуще, по крайней мере, за последние пару тысяч лет в таком виде Змей Горыныч узрел ее впервые. Увиденное настолько обескуражило правую голову, что она громко залязгала-заклацала, безуспешно пытаясь вернуть на место отпадающую нижнюю челюсть.
И уж только много позже Змей Горыныч подивился самому факту появления бабы Яги. После похода в гости на новоселье, когда, по утверждению средней головы, Яга с ним обошлась крайне неуважительно, он подружку для себя окрестил бывшей и заклялся с нею общаться. Баба Яга же в свою очередь, по-видимому, себя считала потерпевшей стороной, а потому раскаяния за свое отношение к Горынычу не испытывала и уж тем более не делала попыток восстановить мир со своим старинным дружком.
Так они и сосуществовали, стараясь не пересекаться ни во времени, ни уж тем более в пространстве.
Столь нежданное - негаданное появление бабы Яги так ошеломили Змея Горыныча, что даже самая сообразительная — средняя — не нашлась, что молвить, а только в полном недоумении разглядывала гостью. Баба Яга, сообразив, что ввергла хозяина в изумленное состояние, первая начала разговор.
- Горынушко, дружочек ты мой разлюбезнейший, ты уж не обессудь, что без приглашения и предупреждения к тебе заявилась, но случилось нечто невообразимое! Помощь твоя требуется, — запричитала она. — Без тебя, Горынушко, ну никак мне из этой истории не выпутаться…
Столь плаксивое начало было ей настолько несвойственным, и так потрясло Змея, что он сразу и безоговорочно согласился выслушать ее. И, как попозже выяснилось, поступил весьма осмотрительно. Видать, недаром родственник в горах Тибета тратил на Горыныча время и красноречие…
Далее столь же сковчащим тоном и в плаксивых выражениях баба Яга поведала Змею Горынычу о случившихся с нею неприятностях. С её слов выходило, что в лесах Приднепровья неведомо откуда появились толпы пришлой, по всем признакам — заморской, нечисти, в основном вампиров, но встречаются также и другие разновидности нежити. И все бы ничего, но пришлые выживают, буквально выгоняют с насиженных мест приднепровских аборигенов.
- Ты только прикинь, Горынушко, — слезливо продолжала Яга, — Заявляется ко мне шобла этих заморских вампиров, все друг на дружку похожи — в одинаковых серых костюмчиках, белых рубашечках, красных галстучках, морды схожие, даже клыки одинаково торчат — ну словно их в инкубаторе делали, предъявляют какую-то бумажку с разноцветными кружочками и, грят, высвобождай коттеджик, потому как земля под ним им принадлежит. Мой коттеджик!!
Голос у нее сорвался на высокой тонкой ноте, и она, всхлипывая, надолго замолчала. Затем трубно высморкалась и продолжила:
- Вытолкали меня взашей из коттеджика, а затем и из лесу, даже ничего прихватить не дали. Думала я избушку на курьей ножке с собой взять — неужто совсем без крыши над головой оставаться? — так они, ироды, ее цепями к дубу приковали, а на меня моих же домовых-то и науськали! Ну те, конечно, и рады стараться…
Тут баба Яга в голос разрыдалась, и дальнейшее ее повествование, перемежающееся всхлипываниями и проклятьями, стало совершенно неразборчивым. Подуспокоившись слегка, она все же предприняла еще одну попытку продолжить рассказ о дальнейших перипетиях своих злоключений.
