Серый_Волк_ст - Сказки Серого Волка
В ответ — молчание. Такое разочарованно-обиженное, что ты оглянулся. На лице мальчика так живописно было написано, что проблему мамы он из виду как-то упустил, что ты не выдержал и рассмеялся.
— Не переживай, — ты протянул ему руку, — вырастишь и тогда сможешь делать так, как тебе покажется правильным.
Мальчик взял тебя за руку.
— Тебе хорошо, — вздохнул он, — ты большой, тебя мама с папой не заругают…
— Не заругают…
— А где твои мама и папа?
— Умерли…
— Совсем умерли?
— Совсем.
— А может они уехали куда-то? Я кино видел…
— Ноги не натер?
— Н-нет, не натер…
Хороший сегодня день. На небе ни облачка. Низкое солнце старается из последних сил согреть степь. А ей это уже не нужно…
— А зачем ты рюкзак взял?
— А зачем люди берут с собой рюкзаки?
— Чтобы ложить туда что-то…
— Надо говорить не «ложить», а «класть».
— Чтобы класть туда что-то…
— Вот я и положил…
— А что?
— А вот когда проголодаешься — узнаешь.
Мальчик помолчал немного, обдумал все и заявил.
— А я уже проголодался.
— Что-то быстро…
— И нет. Я дома не поел, я только чай попил.
— Почему?
— Я к тебе торопился…
Ты усмехнулся.
— Слушай, брат, ты не обижайся, но придется тебе еще немного потерпеть. Минут двадцать продержишься?
— Угу.
— Вот и отлично… А то мы уже пришли почти.
— Так быстро пришли?
— Да. Видишь, вон там, деревья?
— Вижу…
— Это сразу за ними.
— У-у-у, а я думал, надо далеко идти.
— Нет, еще до обеда обернемся.
— А я у мамы до вечера отпросился…
— Отлично! Будем сидеть возле печки, пить кофе и рассуждать о жизни.
— Ага, ты всегда так говоришь, а сам опять своего «Щелкунчика» поставишь и будешь на фотографию смотреть.
— Разве тебе не нравится «Щелкунчик»?
— Нравится. Мне не нравится, когда ты на фотографию смотришь и слушаешь, что я говорю…
Вот тебе и раз! А ты считал, что он любит те минуты, когда ты отключаешься и он может безнадзорно рыться в старых журналах…
— Ну, ладно, брат, не обижайся. Хорошо?
— Хорошо…
— А фотографию мы, как придем, так сразу и сожжем.
— Зачем?
— Чтобы не мешала.
— Не надо… Она красивая.
— Много ты понимаешь. Она толстая.
— И вовсе нет! И совсем она не толстая, она красивая. И волосы у неё красивые. И … всё…
— Тогда… я ее тебе подарю.
— Не надо мне ее дарить! Пусть она у тебя всегда на столе стоит!
Вот вам, кстати, наглядный пример детской логики…
Вы вошли в посадку. Это была дорога, усыпанная листьями, а по обеим сторонам от нее, неплотной стеной, деревья. Высокие, с роскошными кронами тополя, склонившиеся над дорогой, так что казалось, что ты идешь под крышей. Редкая красота: прямая, как стрела дорога, крыша из бурых листьев над ней, а сквозь стволы видна степь…
— У того сломанного дерева свернем.
— Уже?
— Уже… — Ты остановился у сломанного ветром тополя, достал сигарету и закурил. — Это тут сразу за деревьями…
Вы свернули и, пробравшись сквозь нечастый кустарник, перешли неширокую полосу деревьев.
— Вот, — сказал ты.
Мальчик стоял рядом с тобой и молча смотрел на большое выжженное кольцо земли под ногами.
Разочарование он сейчас чувствует или что?
— Знаешь, — сказал мальчик, — а я сначала не поверил тебе.
Он нагнулся и поднял с земли оплавленный камень, на поверхности которого были видны потеки, похожие на слезы.
Ну, вот, значит, я не ошибся, с облегчением подумал ты.
— А разве я тебя когда-нибудь обманывал?
II
Они очень долго шли к Ирениону.
Многие не дошли.
Но теперь он проплывал по экрану: нестерпимо голубой, такой близкий, такой желанный. Огни гигантских городов освещали этот сплюснутый на полюсах шар. Мимо корабля проносились спутники.
Иренион был живой! И это значило, что цель достигнута, что те, кто остался на других Иренионах, погибли не зря.
Они смотрели на экран, и многие из них плакали.
Они смотрели на экран и ждали, что скажет эдарх.
А эдарх молчал.
А эдарх молчал и не сказал ничего, даже когда нетерпеливая грах тронула его за плечо.
Лишь покачал головой.
Эдарх лишь покачал головой.
Еще долго предстоит им быть в пути, и Иренион еще только ждет их где-то среди чужих созвездий.
Посадка не была необходима, но оба нуста и аст опустили потрепанный катер на ночной стороне неИрениона.
Они прошли по мокрому полю. Аст искупалась в росе. Младший нуст собрал букет из желтых листьев. А старший отыскал одинокий цветок с белыми лепестками и желтым сердечком. Цветок понравился всем, и они немало вечеров потратили, пытаясь придумать ему имя. От слов, которые приходили им в голову, пахло Иренионом.
Еще очень долго будут идти они в поисках своего Иренирна…
III
— Заходи, — ты толкнул дверь и пропустил мальчика вперед. Тот проскользнул под твоей рукой, скинул обувь и сел тут же под вешалкой.
— Я устал, — сказал он и грустно посмотрел на свои ноги.
— Не беда, — бодро сказал ты и улыбнулся. — Сейчас мы тебя распакуем, напоим чаем и уложим подремать на диван…
— Не хочу я спать!
— Я сказал, не спать, а дремать. Это совершенно разные вещи…
Пусть спорит. Лишь бы опять не начал плакать.
Ты помог мальчику раздеться и погнал в ванну мыться. Тот пару раз фыркнул, попробовал канючить, но тут ты стоял твердо: грязные разводы, следы слез, которые он яростно размазывал по щекам, надо было смыть…
Ты прошел на кухню, размолол немного кофе и поставил турку на газ, достал из холодильника молоко и масло. Мальчик все еще плескался.
— Давай шустрее, — крикнул ты.
— Чичас, — послышалось из-за двери. — Я жубы чищу…
— Ненормальный, — сказал ты. — Стал бы я, ни с того ни с сего, чистить зубы!
— А я штал бы!
Ты порылся в дисках.
— Какую музыку поставить?
— Ту, где снег падает, — мальчик появился на пороге кухни, чистый и улыбчивый.
— Хорошо, — сказал ты, — а ты, брат, давай-ка, кофе разлей. Мне без сахара.
— Как всегда, — важно кивнул мальчик.
Ты, наконец, отыскал диск.
— Сейчас будут тебе и снег, и метель.
— Только ты громко не делай, ладно?
— Ладно…
Ты убавил звук и прислонился к буфету. В комнате медленно кружились снежинки.
Как он плакал. Черт возьми! Так даже дети редко плачут.
А сам-то… Вспомни, когда ты в первый раз увидел кольцо и понял, что это такое, тебе тоже хотелось так вот разреветься от обиды и кричать, как мальчик кричал: «Почему, почему, почему!»
Ты еле его успокоил. А ведь он, наверное ждал ответа от тебя. И сейчас, наверное, ждет. Вот только откуда тебе взять этот ответ! Откуда тебе знать, почему они прилетают, смотрят на нас и летят дальше!
А ведь он сейчас спросит, подумал ты. И тебе надо будет дать ответ. А иначе нечего было вести его туда.
Мальчик поднял глаза, и ты понял его.
— Сейчас, сказал ты, — подожди немного. Я только соберусь с мыслями…
