Богумил Грабал - Bambini di Praga 1947
— Может, я торговать не умею? — покраснела она еще больше.
— А сколько стоит одна штука?
— Двадцать пять крон, — сказала девушка и отставила свою пустую рюмку.
— Повторить! — сказал бармену управляющий.
— А вы что продаете? — поинтересовалась девушка.
— Я с друзьями предлагаю людям счастливое будущее, — ответил управляющий.
— Это что же, гороскопы? — засмеялась она.
— Нет. Следующая попытка.
— Значит, молитвы на листочках, или по руке гадаете.
— Тоже нет, вот вам пан Виктор сейчас все объяснит, — сказал управляющий и подал девушке рюмку с анисовым ликером.
— Барышня Уршулка, мы предлагаем людям иллюзию. Пенсию. Частники получают бумажку и за это дают нам деньги. А если они верят, что мы говорим им правду, то будущее у них счастливое, — сказал Виктор, стреляя глазами точнехонько в глаза девушки с кувшинками.
— Так вы продаете надежду? — уточнила она.
— Да, — сказал Виктор, — как Иисус, который, словно коммивояжер, обходил своих клиентов, живущих вокруг Генесаретского озера, с лозунгом «Вера, Надежда, Любовь»… вот и мы так же… давайте-ка прогуляемся по Венецианской ночи!
— Хорошая у вас работа, — сказала девушка.
— Верно, — согласился управляющий, взял искусственную кувшинку и начал пробираться сквозь толпу, восклицая:
— Последняя новинка из Парижа на вашем столе! Искусственная кувшинка украсит ваш быт! Не упустите свой шанс!
— До чего же глупые шутки у нашего начальника, — бранился Тонда, принюхиваясь к своим пальцам. — Фу, фенхелем воняет!
— Ах, какая красота! — девушка обернулась к Виктору и показала на прилавок, возле которого стоял человек и брал из коробки плоские штуки, похожие на резиновые перчатки. Он натягивал их на кислородный баллон, поворачивал колесико, и под его пальцами вырастал замечательный воздушный цветной шарик; еще несколько быстрых движений — и шарик взвивался туда, куда отпускала его невидимая нить… и дети, счастливо улыбаясь, уносили разноцветные шарики… А торговец тем временем делал все новые и новые.
Тут подошел пан управляющий, он держал за руку незнакомую женщину и восклицал:
— Уршулка, эта дама хочет купить две кувшинки!
И он сам развязал мешок, и вынул два искусственных цветка, и спрятал их в сумку толстой женщины, которая сопротивлялась, говоря:
— Да мне бы и одного хватило…
— Два, два, — кричал управляющий, — это же то же самое, что щенков покупать — два лучше одного, два всегда едят лучше, чем один, с вас пятьдесят крон.
Женщина вытащила кошелек, руки у нее дрожали, и управляющий сказал «Пардон, мадам!», взял у нее кошелек, извлек из него пятидесятикроновую купюру, протянул ее Уршуле и положил кошелек женщине в карман. Потом он снял со спины девушки мешок, взял в руку кувшинку и опять ввинтился в толпу с криком:
— Купите последнюю новинку из Вены, искусственную кувшинку, практически вечную, искусственный цветок, который можно мыть, и потому он всегда свежий!
— Я бы хотела один… — сказала девушка.
— Вы о кувшинке? — спросил Тонда.
— Нет… я о шарике…
— А какого цвета? — вмешался Виктор.
— Зеленого.
— Это цвет надежды, — сказал Виктор.
И Тонда полез в карман и направился к воздушным шарикам, которые несли счастливые дети, он купил один зеленый, и вел его на ниточке, и покачивал, но вдруг замер, потому что в висок ему попали камешком. Он стоял и чувствовал, как брызнула кровь, и видел, как под покровом темноты Венецианской ночи бегут к зарослям вербы на речном берегу двое мальчишек.
Продавец сказал:
— Хулиганье! Все время тут вертятся. Им нравится, когда у детишек шарики лопаются. А вам они в голову угодили, да?
— Хорошо еще, что глаз не выбили, — ответил Тонда, прикладывая к ранке носовой платок.
Потом он протянул шарик девушке с кувшинками, которую держал под руку Виктор, и они направились к качелям; две женщины раскачали их так сильно, что хозяин кричал «Эй-эй-эй!» и жал на рычаг тормоза, и из деревянного помоста летели щепки. Но обе женщины были такими сильными, что качели все равно взмывали почти вертикально, напоминая реющие флаги. Одна приседала и направляла лодочку вниз и сразу кверху, а вторая женщина, вытянувшись в струнку, взлетала чуть не к небу, задевая головой синие тучи… А потом они менялись ролями, и лодочка качелей неслась в противоположную сторону, чтобы первая женщина, выпрямившись, смогла, в свою очередь, подняться к небу и заслонить головой несколько звезд. И их распущенные волосы то летели сзади, то закрывали им лица. И каждая по очереди взвивала свои волосы факелом или заслоняла ими лицо…
Тут показался пан управляющий, который жевал арахис и уже издали махал над головой пустым мешком.
Он натянул на плечи девушки лямки и отдал ей деньги.
Ломая пальцами скорлупу орешков, он клал ее Тонде в карман плаща, а потом вдруг рассмеялся, бросил Тонде в лицо ореховые крошки, взял его под руку и увлек к киоску, над которым светился разделенный на разноцветные сектора огромный диск и красовалась яркая надпись «РАДУГА». Молодая блондинка выкрикивала:
— Дамы, знаете ли вы, что такое пятновыводитель марки «Радуга»? Это полезный помощник по хозяйству! — И размахивала пакетиком с пятновыводителем.
— Вечно вы с вашими дурацкими шутками! — сказал Тонда, вытирая окровавленным платком глаз, в который попал кусочек орешка.
— Вот тебе пластырь, — отозвался довольный управляющий и сунул Тонде в кармашек сто крон, а потом оглядел Венецианскую ночь, посмотрел на луну над водой, поглощавшей музыкальные аккорды, и проговорил: — Хороша ночь, ах, как хороша! До чего же это здорово — жить на свете!..
Девушка, объяснявшая у столика, как надо пользоваться пятновыводителем фирмы «Радуга», воскликнула:
— Конечно, милые дамы, встречаются пятна, которые нельзя отчистить, не повредив ткань!
— Спасибо вам, — наклонилась к управляющему девушка с кувшинками, и зеленый шарик лизнул ее в лицо, — я бы и за неделю столько не продала. И как только вы это делаете?
Пан управляющий сказал:
— Это надо уметь. В Колине два десятка портных обвинили меня в том, будто подписали заявление в «Опору в старости» под гипнозом. Тогда я взял слово и защищался так, что эти двадцать портных отозвали свои жалобы, а я вдобавок прямо в коридоре заключил еще две страховки — с судебными экспертами… И вообще — если уж вы решили назваться груздем, то будьте решительной и неуклонно идите к своей цели. Увидели клиента — и тут же, точно тигр, разите его одним ударом… Надо обработать клиента психологически, чтобы он побыстрее подписал заявление и отдал вам деньги… как под гипнозом. Никакого диалога! Только монолог!
Так говорил, упиваясь собственной речью, пан управляющий. Девушка с кувшинками поклонилась ему и пошла с Виктором к тиру.
Блондинка указала на огромный диск с разноцветными секторами и воскликнула:
— Если у вас нет возможности отбелить свое белье на травке под солнышком, то вы должны довериться нашему отбеливателю, отбеливателю марки «Радуга»! Хотя, как я уже говорила, встречаются пятна, которые невозможно отчистить без повреждения ткани.
— Барышня, — спросил пан управляющий, — у меня на душе есть пятна, от которых я никак не могу избавиться. Что вы мне посоветуете?
— Тут наша «Радуга» бессильна, вам придется скоблить их ножом, — ответила блондинка.
— А если я потом умру?
— Невелика потеря, — засмеялась блондинка.
— Как это?
— Я дважды не повторяю, — опять засмеялась она, беря деньги у тех, кто покупал пакетики с пятновыводителем.
А потом блондинка устремила унылый взгляд в даль, откуда доносилось нежное треньканье мандолин и где плыл по реке уже наполовину скрытый зарослями вербы ярко освещенный паром…
— Везет же кому-то, — вздохнула она.
— А чего бы вам хотелось? — спросил управляющий.
— Прокатиться вот так вот по реке.
— За чем же дело стало? Приглашаю!
— А торговать кто за меня будет? Я сегодня собиралась проводить в гостинице беседу «Что такое РАДУГА?», но Венецианская ночь спутала мне все планы. Вот и пришлось раскладываться прямо здесь.
— И правильно сделали, что разложились, сразу видно, что вы из Праги. Однако сколько стоит ваш товар? Двести, триста, четыреста? — спросил он, суя руку в задний брючный карман.
— Четыреста, — ответила она.
— Вот, возьмите, и давайте-ка все это соберем… Марш-марш! К реке! Разбрызгивать лунную воду! — кричал пан управляющий.
И он романтически воздел руки к луне. Но потом глянул на толпу, сгорбился и спрятался за рекламу «Радуги».
— Тонда, пожалуйста, спаси меня! Это тот клиент, который спятил! — молил он, ломая руки.
— Что мне с ним делать? — спросил Тонда.
