Светлана Борминская - Дай погадаю! или Балерина из замка Шарпентьер
– Моему магическому стажу почти два месяца, – с гордостью отчеканила я. – А вы говорили, что я прогорю!
– Ну да, – без улыбки кивнула магиня. – Так вот, прислушайся к совету, возьми фамилию... ну, к примеру, Финтифлюшкина, а что?
– Знаете, у меня серьезное предубеждение против смешных фамилий – они характеризуют человека как дурачка, разве не так? – возмутилась я.
Мадам Ингрид неожиданно прослезилась от смеха.
– Я поняла ход твоих мыслей, но смешная фамилия отводит от человека и зло в том числе. – Мадам Ингрид поискала глазами пепельницу. – И если ты собралась работать дальше, тебе обязательно нужно взять псевдоним.
Я удивилась про себя, ну как, скажите, такая бестолковая фамилия, как Финтифлюшкина, может спасти человека, то есть меня, от зла? С помощью смеха, что ли?
– А ту даму, которую пытался «заказать» муж, ее можно спасти? – задала я встречный вопрос.
– Ты же не приняла заказ, и не думай об этом. Я же предупреждала, что не надо вмешиваться туда, где ты не сможешь помочь, – пожала узенькими плечами мадам Ингрид. – А давай-ка выясним, жива ли эта дама и сколько ей еще осталось коптить небо? – И, прищурившись в угол за моей спиной, где был сооружен на скорую руку алтарь с распятием, мадам Ингрид что-то сказала на незнакомом мне хриплом языке.
Я терпеливо ждала.
– Она жива и собирается в Италию, – пробормотала магиня, – и, похоже, с ней все будет в порядке.
– А с ним? – не унималась я. – Он же не в себе...
– А ему, похоже, несдобровать, – проворчала магиня после долгого молчания. – Но это не твоя миссия, если он снова не придет к тебе. Мне повторить?
– А вы тоже заметили, что он полуживой? – заторопилась я. – Выходит, помощь нужна ему? Лучше бы он не приходил больше, я его боюсь.
– Какой он? Полуживой? – Магиня вопросительно взглянула на меня. – Полуживой, говоришь? – изумленно пробормотала она и, всплеснув руками, исчезла, и я осталась в салоне одна.
Я подскочила, услышав стук. Такой громкий, словно кто-то изо всей силы стучал по забору палкой, но это был всего лишь очередной клиент – второй за сегодняшний день... Он ушел через полчаса, мерзко похихикивая и сжимая в руке пакетик с «приворотным зельем» – из ванили и корицы. И не заставил себя ждать третий страждущий – его замучила сглазом собственная теща. Он ушел через час с микстурой для буйных тещ – настойкой пустырника и десятком афоризмов, которыми можно любезно отбрить зарвавшуюся родственницу и не получить в глаз.
Так к вечеру, несмотря на непредвиденные обстоятельства, план был перевыполнен.
– Опять сухой корм, – ворчала я, возвратившись в сумерках домой и поглядывая на сухари на подоконнике.
Сестры Хвалынские, пока я целый час тщилась уснуть, дружно храпели за стеной, и я решила вымыть голову, раз уж мне не спится.
Из старинного душа пылевидной струйкой текла вода с ржавчиной. Я обождала, когда она станет по-настоящему теплой, и, охнув, залезла в ванну. «Мыться я люблю...» – стуча зубами от холода, подумала я.
«А неплохие они все-таки...» – засыпая, думала я, прислушиваясь к спокойно журчащей ругани проснувшихся среди ночи сестер.
А Эвридика и Марианна Юрьевны в эти минуты делили роли предстоящего жизненного спектакля, кульминацией которого было «удушение ближайшей ночью этой чертовой гадалки». Детально расписав, кто из них входит первым, кто держит веревку, а кто ноги, и кто предварительно закрывает форточку, чтоб ночные прохожие не услыхали криков умирающей, они забылись сном. А утром, оживши, попили чаю и отправились на улицу, прихватив каждая по кошелке для сбора бутылок. Сестры Эвридика и Марианна были дряхлы телом и памятью и напрочь забыли о расписанном до мелочей убийстве своей квартирантки.
Душа моя болит
В то утро, проснувшись ни свет ни заря, я решила побродить где-нибудь в нешумном месте, чтобы провести ревизию своей души. Я мало знала соседей по дому, в котором жила, и не спешила расширять ареал случайных знакомств. Причиной была моя работа – мне не хотелось лишних вопросов о ней, как второгоднику, который не знает ответа почти ни на один вопрос по школьной программе. Даже со своими квартирными хозяйками я общалась вскользь, потому что уходила рано и приходила уже ночью, когда они спали.
Весьма приятным исключением был бухгалтер ресторана «Ганнибал» Бениамин Маркович Баблосов, с которым мы познакомились однажды на лестнице у служебного входа... Седенький, в мешковатых подвернутых джинсах и растоптанных сандалиях, он приезжал из дома на мотороллере, который подолгу не заводился. Святой человек Бениамин Маркович здоровался, что-то такое говорил, какой-нибудь спич, и на душе у меня становилось спокойнее.
Однажды я его спросила:
– Беня, а вы еврей?
Бениамин Маркович взглянул на меня и фыркнул... Передо мной сидел немолодой мужчина с лицом счетовода, глазами добряка, похожий на сенбернара из средней полосы России.
– Если Беня, то еврей? Ах, Света. – Беня почесал затылок. – А я думал, что на сенбернара похож, вы же мне говорили на той неделе.
В свободное от работы время мы иногда пили чай, ведя содержательные разговоры в основном на отвлеченные темы – о любви и дружбе.
Ну и изредка заходил погадать на свою жизнь гравер Носальский. Вот и все мои знакомые к тому утру.
Итак, был конец июня. Нешумных мест в Москве почти не осталось. Я тихо выскользнула из квартиры, предвкушая сладостное одиночество где-нибудь на скамейке под столетним деревом, но опоздала – на улице уже было полно народу. По пешеходному переходу навстречу мне бежал рыжий щенок. Увидав меня, он подбежал знакомиться, вихляясь на пушистых лапах.
В аптеке стояла очередь за таблетками, я зашла туда, и, поддавшись ажиотажу, набила карманы аскорбиновой кислотой с глюкозой. Выходя, в дверях я столкнулась с молодым мужчиной. В руках у него была алюминиевая сетка с яйцами.
Весь этот месяц у меня на душе кошки скребли из-за поступающего извне негатива. Я вдруг поняла, что если еще побуду самозваной колдуньей, то ею и стану. Нет, колдовать-то я не научусь, а вот злой сделаюсь, как самая настоящая ведьма. Все к этому шло, ведь магическая работа – весьма зыбкая трясина. Так стоит ли мне продолжать добычу денег таким древним способом, если я чувствую порой, что схожу с ума?
Быстрым шагом я направилась к перекрестку, в окне моего салона на втором этаже ветром трепало флаг, на нем сияло слово «МАГИЯ». Я мельком взглянула на него и отвернулась...
«Стоит ли овчинка выделка, Свет?» – Я даже споткнулась от невнятного предчувствия на абсолютно ровном асфальте, и метущий тротуар дворник стремительно отскочил от меня.
– Ходют тут ведьмы всякие, – зло сплюнул он, потрясая метлой.
«Вот темнота-то. Я колдовать все равно не умею», – обиделась я, выслушав его долгий трехэтажный мат, и присела на скамью в начале бульвара.
Мимо шли люди, не обращая на меня никакого внимания, и только тут, на этой самой скамье, я поняла, что происходит: меня грызла совесть и, видимо, догрызла этим утром.
«Это всего лишь работа, причем временная, – повторила я нехитрую на первый взгляд формулировку раз пятьдесят, и мне стало полегче. – Про страусиную ферму в Рузском районе ты, конечно, загнула... Но хотя бы накопишь денег и купишь себе какое-нибудь жилье!» – Погоревав еще, я решила заскочить в кофейню на углу.
В кофейне, несмотря на утро, яблоку негде было упасть...
Напротив меня за столиком хлебал чайной ложкой горячий шоколад мужчина, похожий на испанского короля. На нем был легкий светлый костюм в синюю клетку. «Сколько себя помню, с детства я была влюблена...» – вспомнила я и, заказав кружку горячего шоколада, с трудом заставила себя отвести глаза от мужчины. «До чего же он хорош! Просто натуральный Бобер с грустными глазами... Вот бы такого! – машинально подумала я и, вытащив из кармана зеркальце, быстро глянула на себя. – Вообще-то мы неплохо смотрелись бы рядышком. Ну почему я не могу околдовать его?»
По соседству с ним тянули горячий шоколад из керамических кружек папа, мама и два взрослых сына. Эта четверка походила на семейство кабанов. Я даже сморгнула от удивления, до того они аппетитно уминали пирожки с яблоками!
И тут к Бобру подсела блондинистая Нимфа в прозрачной распашонке поверх продранных на бедрах джинсов. Аккуратно сложив ножки и положив на стол ручки с устрашающим маникюром, она что-то спросила у мужчины, и он улыбнулся! Я давно заметила, что рядом с некоторыми людьми словно бьет ток высокого напряжения – к ним притягивает этим самым током. Я допила шоколад и встала, но похожий на испанского короля Бобер так и не посмотрел в мою сторону. Пришлось походя уронить на него сумку с банкой огурцов... Нечаянно. Очень сожалею, что не было второй сумки – для блондинистой Нимфы.
