Банана Ёсимото - Она
— Сё-тян, а ты что-нибудь будешь?
— Сейчас собираюсь заварить японский чай. Хочешь?
— Пожалуй, и от чая тоже не откажусь.
— Необычное сочетание. Желудок не испугается? — рассмеялся Сёити и залил воду в чайник.
Звук падающей воды оживил атмосферу в комнате. Безлюдное пространство наполнилось признаками жизни, и весь дом словно вздохнул с облегчением. Я открыла холодильник и достала одну из аккуратно расставленных баночек пива. Затем взяла с посудной полки кружку для гостей, которая, как мне показалось, не была наполнена воспоминаниями, налила в нее желанный напиток и осушила за один присест. Когда выпиваешь что-то холодное, возникают такие же ощущения, как если бы ты вдохнул прохладный уличный воздух, и я почувствовала, как мой организм, ослабший и несколько укачавшийся во время поездки в машине, разом освежился.
— Есть мамина пижама, переоденешься? Она постиранная. Или ты брезгуешь? — спросил Сёити.
Как он добр и внимателен ко мне, буквально напросившейся в гости без особого приглашения.
— Я не брезгую, но мне представляется, что негоже брать столь значимые вещи, — ответила я.
— Ну что ты! Думаю, она была бы рада. Мама определенно испытывала смешанные чувства к твоей матушке, но ведь тебя она любила.
— Мужчины часто заблуждаются на этот счет. Думаю, мне было бы неприятно
после смерти одалживать свою пижаму пусть даже горячо любимому человеку. Хотя это сложно объяснить.
— Вот как? Что до меня, то мне все равно, что там будет после моей смерти. К тому же мама твердо оговорила, что пришлось бы ей не по душе.
— Если ты одолжишь мне свою футболку, это меня вполне устроит. Можно мне сегодня спать на этом диване? — спросила я, сидя на приятной на ощупь кожаной софе.
— Нет, мы сделали гостевой бывшую комнату отца. Располагайся там. Я сейчас пойду вытру там пыль и проветрю, — сказал Сёити.
— Это я и сама могу сделать, не переживай. Спасибо.
После трехчасового вождения мои ноги устали, и я вытянула их на диване. Слава богу, Сёити не заострил внимания на этом, словно и не был против моих отдыхающих ног. Для меня впервые за долгое время это была та релаксация, которую можно ощутить только в кругу семьи.
Он довольно неумело стал заваривать чай, и я подумала: определенно, пока тетя была жива, ему и чай самому не приходилось готовить.
Как же я ему все-таки завидую. С того момента, как мы играли с ним в семью в их саду, его, в точности как я и предполагала, ждала впереди столь отличная от моей жизнь. У него под ногами есть прочный, добротный фундамент, а я на дрожащих ногах с трудом бегу по крутящейся плоскости. Я прекрасно осознаю, что все дело в разнице между нашими родителями. Обе сестры обладали одинаковой по мощности энергетикой, но моя мама использовала ее вовне, наращивая свою силу, а тетя, удерживая в себе, воспитывала и совершенствовала свой внутренний мир.
Кроме того, если даже такая мама меня совершенно забросила, что с меня возьмешь? Я оказалась полной неудачницей. Не спеша осматривая дом, я думала о том, что мама и тетя жили, стараясь каждая по-своему достичь совершенства, но получили в итоге совершенно разные результаты.
Это был дом, созданный слабыми, но умелыми руками человека, который все в своей жизни делал с любовью. Даже цветы в горшках словно заявляли о том, что здесь к ним относились с большой заботой. Несмотря на то что хозяйки дома уже не было в живых, он не стал тюрьмой воспоминаний о ней.
Есть обычная жизнь, впереди у которой обычная смерть, и, пожалуй, мы оба с этим смирились. Их спокойный круговорот все еще существует и приносит в это пространство чувство стабильности.
У необычного тетушкиного воспитания было минимум недостатков. Хотя по хозяйству они проявлялись в полном объеме.
— Давай-ка чай заварю я, — предложила я.
— А в чем дело? Я делаю это как-то неаппетитно? — засмеялся Сёити.
— Нельзя вот так резко наливать кипяток, — заметила я.
— Да ведь ты все равно будешь пить его вместе с пивом.
А и ладно, уже заварил, решила я и улыбнулась.
Как и ожидалось, в чае чувствовался только неприятный привкус кипятка.
Я, к своему удивлению, собралась выпить еще одну баночку пива.
Со словами “Можно это съесть?” я, не дожидаясь разрешения, достала из холодильника сыр с плесенью в качестве закуски. Я была поражена, поскольку этот продукт весьма деликатесный и редкий для японской семьи со средними доходами, но потом подумала о том, что для этого дома такое вполне естественно, ведь, подобно моей разборчивости в кофе, здесь тоже имеют дело с высококачественной импортной едой. Забавно, что в мелочах жизни мы все еще схожи.
На мгновение в памяти возникла картинка содержимого холодильника в доме, где я жила в детстве. Там всегда аккуратными рядами вплотную друг к другу были расставлены редкие заграничные вкусности. От папы в качестве подарка я всегда получала привезенные на пробу красочные коробки со сладостями, каких было не купить в Японии. Папа очень любил меня баловать ими, а мама, смеясь, говорила: “Не вздумай все съесть за один присест!” Да, давненько я не вспоминала о таких вещах.
Даже в моей жизни были мирные времена. Но потом так много всего произошло, что я и позабыла об этом. Тогда все внимание родителей было приковано только ко мне и со мной обращались как с драгоценностью.
Вот о чем напомнил мне, несмотря на смерть хозяйки, холодильник этого дома.
Так как было уже поздно и я устала, мы решили, что завтра сможем обо всем наговориться, и мне было предложено первой принять ванну. Давно я не бывала в такой просторной ванной комнате.
Там находилось большое окно. Я открыла его настежь, налила воду и погрузилась в горячую ванну. У меня возникло ощущение, словно я принимаю ванну под открытым небом. Я видела белое сияние мерцающих звезд и черные очертания горных массивов, и это было превосходно.
В Токио имелась маленькая ванна у давнего бойфренда, а в моей квартирке и вовсе нет никакой. Поэтому я была рада возможности получить здесь это неземное удовольствие и сказала “спасибо” своей тете, которая была сейчас на небесах.
Тетушка, мне вполне достаточно того блаженства, что я лежу в этой ванне. Моя душа полна оттого, что кто-то беспокоится обо мне. Мне уже и так хорошо. Я счастлива. Больше ничего не нужно.
Кроме того, погрузившись в это горячее удовольствие, я невольно вспомнила огромную, отделанную кафелем ванную комнату в Италии. Куда ни глянь — и унитаз, и биде, — холодное белоснежное пространство. От нагревательной панели у окна поднимается теплый воздух. Из окна за белыми занавесками виднеется плантация оливковых деревьев. Маленькая в сравнении с просторной комнатой ванна очень гладкая и я едва помещаюсь в ней, поэтому чувствую себя огромной.
Когда всплывают картины чего-то очень далекого и дорогого сердцу, они кажутся сияющими.
Ночной воздух в Японии влажный, и каждое дуновение прохладного ветра вмиг освежало мои разгоряченные щеки, что было очень приятно. У меня было такое чувство, что эта прохлада очищает мою кожу лучше самого замечательного косметического лосьона и мое тело будто разукрашивается цветом ночи. Если тетя смотрит на меня с небес, интересно, каким она находит мое лицо в открытом окне в мире кромешной ночной тьмы? Наверное, я выгляжу жалкой. Выражение лица человека, который влачил свое существование, усердно стараясь убежать от прошлого, должно быть, напоминает в чем-то искаженное выражение лица подкидыша.
Проведя в свое удовольствие в ванне целый час и как следует пропотев, я завернулась в мягкое гостевое полотенце, наверняка постиранное еще тетей при жизни, и вышла из ванной.
Оттого что я пользуюсь этим полотенцем, время в доме сдвигается с места и тетя еще на один шаг удаляется от нас. Это так печально.
Однако это даже хорошо. Мне предстоит, продолжая в том же духе, разрушить образовавшийся вакуум. Стоит вернуть этот дом в настоящее время, решила я.
Крикнув Сёити, что освободила ванную, я открыла окно в комнате для гостей и легкими прикосновениями вытерла пыль. Когда комната как следует проветрилась, включила отопление и забралась в постель.
Господи, большое спасибо за то, что есть где переночевать сегодня. Большое спасибо за этот день моей жизни.
Моя молитва перед сном неизменно остается такой, с тех пор как я осталась одна.
Сёити вряд ли ворвется ко мне в комнату, а при его порядочности такое, наверное, вовек не случится. Подумав об этом, я со спокойной душой погрузилась в сон.
Прозрачные солнечные лучи, проникающие сквозь щель между занавесками, светили мне прямо в лицо, из-за чего я проснулась утром на редкость рано.
