Владимир Кунин - Старшина
— Прислали неизвестно откуда, неизвестно кого... — послышался голос Пугачева.
Кацуба спокойно вытащил из кармана связку ключей и из-под койки достал фанерный чемодан с замочком.
Хижняк не выдержал, вскочил со стула и застучал кулаком в стену, разделяющую его кабинет с каптеркой:
— Старшина! Старшина Кацуба!..
... Кацуба открыл чемодан и достал бумажник. Он отсчитал две с половиной тысячи рублей и спрятал их в карман комбинезона. А потом снова замкнул чемодан...
— Старшина! — треснул еще раз в стену капитан Хижняк.
... Дверь кабинета открылась, и вошел Кацуба.
— Слушаю вас, товарищ капитан.
— Товарищ Кацуба, объясните, по какому принципу вы назначили людей на хозработы? Мне перед строем выяснять не хотелось.
Младший лейтенант Пугачев закричал:
— У вас есть свои функции — вы ими и занимайтесь!
— Что же это такое, действительно, — неприязненно сказал другой командир звена.
Кацуба посмотрел на лейтенанта своими маленькими сонными глазками и неторопливо сказал:
— Функции у нас, товарищи лейтенанты, одинаковые.
Пугачев иронически расхохотался:
— Ну дает старшина! Придет же такое в голову! Какая-то мания величия...
— Функции у нас с вами, товарищ младший лейтенант, одинаковые, — жестко повторил Кацуба. — Нам с вами требуется их сберечь. А для этого их нужно учить. И заставлять хорошо учиться, Тогда у них больше шансов выжить. Курсанты, успевающие по всем предметам, могут быть заняты на хозработах. От них не убудет... А отстающим и двоечникам это только во вред. Им на это время уже назначены дополнительные занятия в учебно-летном отделе. Полковник Егоров, начальник УЛО, в курсе. Разрешите идти, товарищ капитан?
* * *«Студебекер» ехал через городок на станцию.
В кабине сидел начальник склада боеприпасов. В кузове — Кацуба с курсантами. Он перегнулся через борт к открытому окну кабины и крикнул водителю:
— Около бани притормозите на минутку!
И водитель притормозил.
— Не расходиться, — приказал Кацуба и спрыгнул через задний борт.
Он взбежал на второй этаж и открыл дверь банного медпункта.
Наташа сматывала стираные бинты.
— Здравствуйте, — сказал Кацуба.
— Это вы? — не удивилась Наташа. — Здравствуйте, старшина.
— Вы того безрукого знаете? Который «Дукатом» торгует. Два рубля штука, тридцатник — пачка...
— А, Иван Никанорыч, — улыбнулась Наташа. — Знаю. Сосед мой.
Кацуба деловито достал из кармана деньги и положил их перед Наташей.
— Вот тут две с половиной. Купите ему на рынке у барыг новые сапоги. Размер сорок два. Скажите, что сапоги передал старшина Кацуба. И все. Ни про деньги, ни про базар — ни звука. Ему нужны сапоги, а все остальное ему должно быть до лампочки. Договорились?
— Да... Но я не понимаю...
— Я спешу. Меня ждут. Договорились?
— Да.
* * *Неподалеку от станции, в тупике, стояли два крытых пульмана. Их охраняли четыре солдата с карабинами. Солдаты были восточного происхождения, никого близко к вагонам с бомбами не подпускали, покрикивая гортанными голосами.
Был уже поздний вечер. «Студебекер» приткнулся задним бортом вплотную к дверному проему вагона. Грязные и усталые курсанты прямо из вагона перекатывали бомбы в решетчатых длинных ящиках в кузов «студебекера». Кацуба стоял в кузове и еще с одним курсантом ровно укладывал стокилограммовые бомбы в плотный штабель.
— Хорошо? — спросил шофер, когда кузов был забит доверху.
— Порядок, — ответил Кацуба и тяжело спрыгнул на землю.
Надрывно рыча, грузовик медленно пополз в темноту.
— Перекур, — сказал Кацуба.
Тут же были все четверо, которые дрались на базаре. Один из них, Никольский, зло проговорил, глядя в черное среднеазиатское небо:
— Пока он туда доедет, пока его там разгрузят, пока он вернется... А мы, как бобики, должны здесь загорать!..
— Конечно, бардак получается, товарищ старшина. Что, машин лишних нету, что ли? — сказал его приятель.
— Так мы и к утру не справимся, — крикнул третий.
Начался возмущенный галдеж.
Со стороны вагонов раздался испуганный голос:
— Нэ курить! Отойти от вагонов!
Никольский вскинулся, прокричал яростно:
— А пошел ты!.. Пехота занюханная!
— О! — сказал Кацуба и встал. — Вот это правильно! Какая-то занюханная пехота... Да как она смеет! Ну, просто распустились! Не огорчайтесь, товарищ Никольский. Это они так, по серости. А вы, человек образованный, я бы даже сказал, частично интеллигентный, имеющий свои восемь классов, должны их простить. И действительно не курить у вагонов. Подъем!
Все уже ржали над Никольским, даже его приятели.
— Но кое в чем товарищ Никольский прав. Транспорта у нас маловато, — задумчиво сказал Кацуба. — Пока есть время, предлагаю тихонько пройтись к станции и посмотреть, не найдем ли мы еще какую-нибудь тягловую силу. По дороге и покурим.
* * *... К контрольно-пропускному пункту авиашколы медленно полз здоровенный трактор и тащил за собой целый состав — четыре грузовых прицепа с бомбами. Замыкал колонну «студебекер». Тоже нагруженный доверху. На бомбах лежали курсанты. Были они все грязные, измученные, не похожие на людей, но при этом чрезвычайно возбужденные.
За рычагами трактора сидел старшина Кацуба и с небрежным мастерством вел этот ночной медленный поезд. Рядом с ним развалился пьяный тракторист и говорил:
— Ты меня уважил — я тебя уважил. Ты меня не знаешь — я тебя не знаю... Понял? И все!
Тракторист достал из-под ватника бутылку с водкой.
— Пить будешь?
— Нет, — сказал Кацуба.
— Не уважаешь, — укоризненно сказал тракторист и выпил.
* * *На КПП их встречали генерал Лежнев, дежурный офицер, капитан Хижняк и еще несколько офицеров
Генерал скрестил руки над головой, и Кацуба остановил трактор.
Пьяный тракторист увидел генеральские погоны и тут же попытался отрапортовать:
— Товарищ генерал...
— Это еще что за чучело? — спросил Лежнев.
— Разрешите доложить, товарищ генерал, — вытянулся Кацуба. — Это наш благодетель. Трактор нам одолжил. Очень сознательный товарищ.
— А почему дежурному по части звонят со станции и сообщают, что команда из авиашколы угнала четыре прицепа, приготовленные к отправке? — с интересом спросил генерал. — Дежурный! «Благодетеля» снять с трактора и оставить у себя. В расположение школы не пускать, — приказал генерал. И спросил у Кацубы: — Он сам сможет перегнать трактор обратно?
— Одну секундочку... — Кацуба порылся под ватником у тракториста и вытащил бутылку. Посмотрел на оставшуюся водку и снова засунул бутылку за пазуху трактористу. — Не думаю, товарищ генерал. Придется мне отогнать и трактор, и прицепы. Лишь бы разгрузили побыстрее. Курсанты очень устали.
— Где начальник боепитания? — спросил генерал.
— Здесь, товарищ генерал!
— Утром доложите начальнику строевого отдела, чтобы он наложил на вас взыскание за необеспечение команды транспортом.
— Слушаюсь!
— Капитан Хижняк! Поднимите людей, обеспечьте разгрузку. Этих, — генерал показал на притихших грязных курсантов, — отдыхать. И чтобы отмылись как следует!
— Слушаюсь!
— Дежурный! Пошлите кого-нибудь на кухню. Пусть принесут поесть «благодетелю». А то он совсем окосел... А вы, Кацуба, как перегоните прицепы и трактор, явитесь ко мне. Часа вам хватит?
— Так точно, товарищ генерал.
И тут вдруг ожил тракторист:
— Товарищ генерал-майор!..
— Отставить! — сказал генерал.
— Слушаюсь! — вытянулся пьяный тракторист.
* * *У генерала в кабинете была постелена постель. У дверей висели генеральская фуражка, шлемофон и планшет.
Сам генерал Лежнев, в свитере и кожаной куртке внакидку, сидел за столом и говорил по телефону:
— Я из него душу выну за это самоуправство... А прицепы уже погружены на платформы? Ну, слава Богу...
Открылась дверь кабинета.
— Разрешите, товарищ генерал?
На пороге стоял Кацуба, чистый, переодетый, щуря свои маленькие глазки от яркого кабинетного света.
Генерал кивнул, показал рукой на стул и сказал в трубку:
— Я ему за это так под хвост надаю — век будет помнить! Я рад, что все обошлось... Спасибо большое... Спокойной ночи!
Положил трубку, уставился на Кацубу.
Кецуба спокойно и выжидательно смотрел на генерала.
Вообще-то генерал был достаточно молод — лет тридцать пять, но уже вполне усвоил генеральские повадки. Он, покряхтывая, встал со стула и подошел к небольшому шкафчику. Открыл его, вытащил бутьщку коньяку и два стакана. Разлил. Кивком предложил Кацубе.
— А закусить? — спросил тот.
Генерал молча ткнул пальцем в тот же маленький шкафчик.
Кацуба достал из шкафчика тарелку с двумя рублеными котлетами и горкой картофельного пюре.
— Вилка только одна, — сказал Кацуба.
Генерал открыл ящик письменного стола, достал финский нож и подцепил им котлету. Кацуба взял вилкой вторую.
