Семен Данилюк - Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка
От неожиданного поворота в разговоре Звездин несколько опешил:
- Вот в КГБ сообщу. Они всё тебе, наглецу, растолкуют.
- Они-то, может, и растолкуют. Только тебе с того шо за польза? Ведь никто ничего, считай, не знает. Сержанты - так они под тобой. Порвал протокол и - как не было. А баксы себе возьми. Это ж какие для тебя деньжищи. Если в загранку случится, ты на них весь упакуешься. А?
- Да вы это что это? - Звездин вскочил. - Вы это кому это? Вы - взятку?! По себе меришь?
- Ты остынь. Не хошь сам - не бери, - сержантам отдай. После этого они для тебя всегда с открытой душой. Очевидная польза. А с тобой еще лучше рассчитаюсь. Небось, обрыдло замполитствовать в этом клоповнике. Так за нами, Листопадами, не заржавеет: отец с дядькой тебя отсюда мигом наверх в люди подымут. У меня ж дядька - вице-президент Академии наук. Одной левой тебя куда хошь подбросит.
В глазах совращаемого капитана, до того по-рыбьи бесцветных, зародилась жизнь. В самом деле, из этого мог выйти вариант. Отметят ли, нет ли роль Звездина в выявлении еще одного фарцовщика, - это все-таки вилами на воде. Да и как еще отметят? Может, наградными часами в морду плюнут? А вот если протокол действительно припрятать, а после подъехать с ним к вице-президенту Академии наук - из этого большущая польза может произрасти. - Ведь не уголовник, не вор-рецидивист, - поднажал заметивший его колебания Иван. - Шо? Или без меня в тюрьме охранять некого? Сам же говоришь - мы с тобой одной крови. Тем более риска-то никакого. Вся ситуация под тобой: с ментами рассчитался, протокол заныкал и - с концами. Зато сам весь в шоколаде. Давай: по рукам и - побежали.
Звонок внутренней связи с дежурной частью отвлек Евгения Варфоломеевича от сладких мечтаний, в которые он начал погружаться.
- Слушаю, - Звездин недовольно нажал на кнопку.
- Товарищ капитан, - разнеслось по кабинету. - Только что позвонили из КГБ. Они уже прослышали насчет фарцовщика нашего. Велено передать - выезжают. И - вас просил Мормудон...то есть виноват, - начальник отдела зайти.
Звездин со злостью отключился, поднялся. С особым, непримиримым прищуром глянул на задержанного:
- Что мне за польза, говоришь? А та самая, за ради которой я, слесарь - инструментальщик, пацаном в партию вступил, погоны вот эти надел. Нечисти на нашей, советской земле меньше станет, - вот моя польза. А ты, профессорский сынок, полагал, что таким как ты всё дозволено? Нет уж. Законность у нас одна. Сейчас КГБ подъедет, тебе её полной ложкой отмерит. И не заблуждайся: не одной мы крови! А разных классов. Всё ясно, голуба? Листопаду всё стало ясно: именно невозможность взять на лапу определяла глубину классовой ненависти, что испытывал бывший слесарь-инструментальщик к профессорскому отпрыску.
- Я пока выйду, а ты - либо пишешь на мое имя явку с повинной, либо тебя отведут до приезда КГБ в дежурку, и тогда уж всё. Ну? Будешь писать или?... - Буду! - рявкнул Иван.
Что-то в лице задержанного Звездину все-таки не понравилось.
- Если чего задумал, так имей в виду, - добавил он, - на окнах решетки, у кабинета ждут пара милиционеров, документы твои в дежурной части, - так что насчет смыться и думать не моги.
Дверь за замполитом закрылась. Ни секунды не медля Иван рванул к телефону. Дядька! Вот спасение. Конечно, вздрючит после. Так то после! Увы! Спасительная восьмерка не набиралась, - межгород оказался заблокирован. - А! Падлы! - Иван в бешенстве долбанул кулаком по стеклу на замполитовском столе, разогнав во все стороны паутину. Вот такой же паутиной пойдет теперь и его собственная жизнь. Иван представил себе отца, заслуженного деятеля науки, профессора Кубанского университета, которого лишь месяц назад отходили после гипертонического криза. Зримо представил, как завтра отцу с притворным сочувствием сообщают, что единственный сын арестован. И чем это для него кончится? А чем племянник - валютный спекулянт обернется для дядьки? Иван быстро просчитывал варианты. Считать он умел. Умел находить и нестандартные решения там, где другие впадали в панику и ступор. Может, потому теперь, когда едва не все кубанские дружки, с которыми "гужевался", сидят по зонам, сам Иван к своим двадцати трем закончил университет и, правда, волею папеньки, но и по собственному хотению, подумывал о поступлении в аспирантуру. Наука влекла его тем же, чем когда-то шахматы, а позже - преферанс и бильярд, - возможностью неожиданных, переворачивающих партию комбинаций. Но все это оказалось ничто по сравнению с валютными сделками, в которые втянул его вышедший из заключения старый друган Феликс. Вот где адреналин! Вот где истинное наслаждение! Когда ты, зная, что за тобой охотится всесильный Комитет государственной безопасности, проходишь по лезвию, даешь вроде загнать себя в угол, а потом неожиданным, элегантным финтом ускользаешь, как тореодор от быка. Один против целой государственной махины! Впрочем не один, конечно. Судьба, благоволившая своему шелопутному любимцу, всегда присылала ему на помощь счастливый случай. Но здесь, похоже, отступилась. Он задержан в чужом городе с долларами на кармане, да еще с подельником - рецидивистом, - готовое обвинение для прокурора в хрустальной чистоте. Статья 88 УК РСФСР - "Нарушение правил о валютных операциях" - от трех до восьми лет лишения свободы. На Ивана Андреевича Листопада неотвратимо надвинулась безысходность.
Телефонный звонок прервал невеселые раздумья. Иван поднял трубку, намереваясь отматюгать звонившего и хотя бы тем слегка досадить паскудному капитанишке.
- Д-ээ! - произнес он в нос, стараясь подражать голосу замполита.
- Здравствуйте! Это Евгений Варфоломеевич? - раздался взволнованный голос. - Евгений Варфоломеевич, мы так не договаривались! Листопад, набравший побольше воздуха для полноценного мата, при последней фразе сдержался. Что-то в этом звонке проклевывалось.
- Ну! - он чутко сбавил тон.
- Так кто это? - недоверчиво повторил абонент.
- Да я, я, голуба. Простудился немножко. Но теперь уж, стал быть, полегче, - Листопад нарочито прокашлялся. - Так вы узнали меня? - А то! - Просто мы ж раньше напрямую не встречались. Я от Сан Саныча.
- Так от него и знаю. Само собой, голуба. Слушаю.
- Да это нам в пору слушать! Вы, конечно, извините, что я на свой риск напрямую. Но Сан Саныч отъехал, а надо срочно решать. - Так и порешаем. В чем проблема?
- Да в Кларе Цеткин, конечно! Иван озадаченно притих, - разговор начал отдавать дурдомом. Таинственный собеседник понял паузу по-своему. - Мы, по согласованию с Вами, открыли овощную палатку на углу Клары Цеткин и Гарибальди, - осторожно напомнил он. - Завезли товар. А сегодня вдруг набежали, как саранча, ваши пожарники, и - опечатали! Пожароопасное, видите ли, состояние. Можно подумать, оно другим бывает. Вы же заверили!.. Послушайте, Евгений Варфоломеевич, мы понимаем, - Вы человек занятой, но товар-то скоропортящийся. Если за день не распродадим, это одних убытков немеренно. А с утра еще подвезут. Мне ж после Сан Саныч кердык сделает.
- Не надо! Не надо давить на слезу! - Листопад, отгородившись носовым платком, вовсю импровизировал. - Произошел нормальный форс-мажор. Плановый пожарный рейд. Он судорожно припоминал, как называли при нем начальника райотдела. Вспомнил: - Лично Мормудон приказал. А это не фунт изюму.
- Что? Сам?! Вы ж вроде говорили, что это ваш участок. Слушайте, мы понимаем ваши проблемы. Но в конце концов вы тоже с этого имеете.
- Да вы это кому это?! По телефону такого не надо. Раскол не есть путь к единению, - при упоминании о деньгах Иван почувствовал вдохновение. - Давайте мыслить конструктивно, а не попрекать друг дружку за ради каждой жалкой десятки.
- Ну, знаете! Хороша десяточка! Четверть дневной выручки. А главное, если вы не в силах повлиять на собственных пожарников, так зачем же было, извините, браться?.. Вы поймите, это скоропортящийся товар! На часы счет. И что мне прикажете делать?
- Тебе? - Листопад быстро прикинул. - Через час чтоб быть у меня. При себе иметь... - он прищурился, - сто пятьдесят.
- Рублей?! - абонент задохнулся.
- Ну не долларов же окаянных. Мы, слава Богу, патриоты.
- Да вы, Евгений Варфоломеевич, в себе?! Даже если всё распродать за день... - Распродавать вы будете регулярно, а решать надо сейчас. Тем паче предназначается не для меня. Вам тоже крышу укрепить не помешает. Улавливаешь? В общем, жду у себя в кабинете. - Может, лучше как обычно? Сан Саныч вернется и...
- Не лучше, - Листопад прислушался к нарастающим звукам в коридоре и заторопился. - Мормудон через час пятнадцать уезжает. И если опоздаете...
- Еду. Но это против правил. Надеюсь, в первый и последний раз...
- Жду. Да, если будут люди, просто зайдешь и передашь конверт. Скажешь, корреспонденция от Сан Саныча. Конверт есть? - Да найду... Вот хоть - "С 1 мая".
- В него и положи. Да чтоб все по двадцать пять! А то знаю я Вас: насыплете мелочи начальству, так Мормудон меня самого выкинет. Всё! Ко мне люди... Заходите, товарищи, заходите.
