Владимир Кунин - Толчок восемь баллов
— Стена-то кривая.
— Почему кривая? — не согласился Толик, но все же отошел поглядеть, прищурив глаз и склонив для чего-то голову на плечо.
— Подержи, — сказал парень и подал Толику стопку лепешек и кефир.
Асам взял отвес и приложил к верхнему ряду уже уложенных кирпичей. Отвес расходился со стенкой почти сразу же. И чем дальше, тем больше.
— Ну, — сказал парень.
— А может, он это… испортился? — спросил Толик с надеждой.
— Чего-о-о-о?! — ошеломленный предположением Толика, потрясенно протянул парень и забрал у него лепешки с кефиром.
Отвес был обыкновенным грузиком на шнурке, и ничего другого в этом приборе не содержалось, кроме сил притяжения и законов Вселенной…
В бригаде были в основном молодые ребята, приехавшие сюда с охотой — поглядеть новые места — и с удовольствием оттого, что понадобились.
Только пожилой каменщик Василий уехал «за границу России» с полным участием к стихийному бедствию бывших советско-союзных братьев.
Были в бригаде и две девушки. Но как-то так получалось, что вроде бы одна — Клара, — настолько она заслоняла собой вторую, Галю. Как, впрочем, заслонила бы и любую другую. Клара имела в достатке на себе все то женское, на чем любой глаз, не выдержав, остановится и будет с удовольствием стоять, пока прилично.
В косынке, повязанной по самые брови, в стройфутболке, заляпанной мелом, и в бывших тренировочных штанах, закатанных выше колен, она выглядела ничуть не хуже, чем если бы нарядилась на специальную вечернюю дискотеку.
— Толик! Сын пришел! — крикнул кто-то.
Толик положил кирпич, наскоро обтер руки, схватил остаток лепешки с шашлыком и кефиром и побежал вниз.
Дамир поднимался по лесам, и они встретились на полдороге.
Толик было дернулся обнять Дамира, схватить его на руки, но постеснялся и лишь протянул ему шашлык с лепешкой:
— Тебе оставил. Ешь.
— Не хочу.
— Ешь, — велел Толик.
Дамир стал неторопливо жевать шашлык, деликатно отламывая небольшие куски от лепешки.
— Твой был лучше, — сказал он серьезно.
— Правда? — обрадовался Толик. — Тебе мой больше нравился?
Дамир не ответил. Словно вдруг вспомнив, сказал:
— Этого привел… В кепке.
— Где? — закричал Толик и побежал вниз. — Что же ты молчал?!.
Сосед стоял внизу и, запрокинув голову, разглядывал дом.
— Поглядеть хочу, — сказал он. — Как строишь! Толик так и набросился на него, принялся горячо говорить, словно они поменялись с Соседом ролями:
— Слушай, я и сам не знал, что умею! Ну, торговать я могу, ты видел…
— Видел, дорогой, видел! — захохотал Сосед. — Торговать, говоришь, можешь?!.
Он хохотал так весело, что Толик тоже засмеялся, потом немножко обиделся, но тут же перестал. Теперь такая обида не могла удержаться в нем долго.
Подошел Дамир, встал возле Толика и стал глядеть снизу вверх, как смеется Сосед.
— А что? Второй дом строю, — сказал Толик и сам удивился.
— Только стенки у тебя малость загибаются, — сказал со своего места рабочий в ватнике и резиновых сапогах.
Он просто так сказал, беззлобно, но Сосед вдруг рассердился.
— А тебя что, мама сразу родила строителем?! — закричал он. — У тебя ничего не загибается? Слушай, становись рядом, поглядим, как ты умеешь!
Он уже скидывал пиджак, притоптывал легкой южной ногой, подгоняя Толика, собирал вокруг себя людей. Он уже забыл, что хотел посрамить того, в ватнике, он пел, засучивая рукава, пританцовывал, хватал кирпичи, показывал, как лучше класть, посылал девушек за раствором…
Азарт его передался другим, и уже как бы сами собой летали кирпичи, росли отрезки стены, все бегали, а не ходили! Ну прямо-таки сцена уборки урожая из кинокартины «Кубанские казаки»!..
Сам Сосед в кепке словно не работал, а плясал! Это был какой-то танец с кирпичами, с мастерком и раствором. Временами он что-нибудь обязательно вскрикивал, например:
— Ай, девушки, какие девушки! Большие молодцы!!!
Это хотя и относилось к Гале и Кларе, но женской их сути никак не касалось. Это было одобрение их расторопности.
Ряд за рядом клал Сосед свой кусок стены — от окна до окна. Его участок вырастал быстрее других. Постепенно Сосед скрылся за возведенной своими руками стеной.
Вот осталась видна только его голова…
…Вот уже и головы не видно…
…из-за стены еще один ряд прошли его руки…
…и вот Сосед исчез!..
Стало тише, как будто приглушили музыку, которая все время исходила от него. Общий темп соревнования по кладке стал спадать…
Все заметили, что Соседа нет.
— А где же этот, твой?.. — удивленно обступили Толика рабочие.
Заглянули за стену, поискали внизу, но нигде его не было видно. Пиджак Соседа, висевший на лесах, тоже исчез.
— Да и не спускался вроде никто, — с грустью отметила Клара.
— Куда же он делся?!.
Но Толика это ничуть не удивило.
— Такой человек! — говорил он, поворачиваясь во все стороны. — Совершил, и нет его! Такой человек!
— Но как же это так?.. — удивлялись рабочие.
— А вот так! — с восторгом снова ответил Толик. — И нет его! Уж я его знаю! Такой человек!..
Внизу возле дома стояли два вагончика. В них раздевались рабочие.
Дамир слонялся возле вагончиков, ждал Толика после работы.
Толик все не появлялся…
…зато из другого вагончика вышла Клара — во всем своем блеске. Футболка и тренировочные брюки остались ждать ее до завтрашней работы, и сейчас на ней было платье.
И какое платье!.. Вернее, ничего в нем не было особенного, но на Кларе…
Оно умело сидеть, умело выглядеть…
А еще Клара знала, как надо ходить, чтобы все оборачивались. И она никогда не ошибалась!
Даже Дамир обернулся и неотрывно глядел, как она идет по строительной площадке к выходу.
Спустился переодетый в чистое Толик и взял Дамира за руку.
Дамир показал Толику на уходящую Клару и очень по-мужски сказал:
— Вот это ход, да?!.
— Правда? — тут же откликнулся Толик, думая о своем. — Тебе нравится?
— Класс! — сказал Дамир.
Толик спросил серьезно, как равного:
— А ты в этом, что, разбираешься?
— Конечно, — ответил Дамир.
Толик задумался. Но вдруг вспомнил, что должен разговаривать с Дамиром наставительно, как истинный отец, а на такие темы особенно.
Он резко остановился и пригрозил Дамиру:
— Ты мне это брось! Откуда слова такие знаешь?
Но Дамир ничуть не испугался.
— Ха! Я еще не такое знаю!
— Забудь! — строго велел ему Толик.
И Дамир немедленно охотно согласился:
— Забуду!
Ему очень нравилось слушаться Толика…
***Толик сидит в кино рядом с Кларой.
На экране показывают очень старый фильм — «Интердевочка». Клара так и вонзилась в экран, так и глядит, так и вбирает…
Толик ерзает, оглядывается, поворачивается к Кларе, но никак не может попасть в ее внимание!
Берет Клару за руку. Она даже не замечает, рука лежит безучастная — такую руку и держать-то не хочется. Но уж раз взял, держать надо.
— Я вчера целый день думал, — говорит наконец Толик. — Ты нам больше всех подходишь…
Раньше он никогда ничего похожего не мог сказать. Раньше такое ему и в голову бы не пришло! Это все из-за него, из-за Дамира.
— Чего-чего? — не отрываясь от экрана, спрашивает Клара.
— Ну, для этого… Для Дамира. Мне жена нужна… не по-настоящему, конечно. Мне бы только справку…
— Я бы ни за что не могла бы вот так… за деньги, — глядя на экран, негромко и чуточку неискренне сказала Клара.
Толику показалось, что Клара ждет от него продолжения разговора.
— Я не так — чтоб на халяву… или что. Я тебе приемник японский подарю за это, — сказал тогда Толик.
На них уже стали оборачиваться.
— Не мешай смотреть, — прошипела Клара, не вынимая своей руки.
И тут Толик рассердился и бросил ее руку. Он даже забыл, что они в кино, и немного покричал:
— Я тебя что? Смотреть привел? Привел о деле говорить!
Спереди обернулась раздраженная женщина.
— Тише, вы! Смотреть не даете! — яростным шепотом сказала она.
А на экране — хорошая советская интердевочка шла по чистенькому Стокгольму, в котором никогда не бывало землетрясений…
На следующий день в обеденный перерыв вокруг Клары собралась вся бригада, кроме Толика.
Толик с ожесточением один работал наверху.
— Привел меня в кино, а глядеть не дает, — говорила Клара. — Предлагает жениться ненастоящим браком!..
— Ну, Толик дает! — проговорил кто-то с восторгом.
— Я, говорит, не так. Я, говорит, за эту услугу приемник не пожалею, — сказала Клара, не обращая внимания на шутки.
Все улыбались. Не по злобе, атак, от хорошего настроения. Скорее, даже любуясь на чудачества Толика.
И только Галя совсем не улыбалась и не веселилась.
Она слушала Кларин рассказ с состраданием, мечтая, чтобы он скорей прекратился, — и не решалась прервать Клару.
