Катерина Шпиллер - Дочка, не пиши!
А потом не выдержала и написала статью на эту тему. Написала, выплеснула эмоции и вроде как успокоилась… Отдала статью Жене и ушла обратно в «виртуал» общаться и драться. А Женя статью очень неплохо отредактировал, по-хулигански вставил туда рекламу моей книги и выпустил анонимный материал в Интернет, в сетевые волны, в свободное плавание. Сколько уже с тех пор прошло месяцев, а и по сей день я сталкиваюсь в виртуальном пространстве с этой статьей, кочующей с сайта на сайт, с одного ЖЖ на другой. Люди читают наш с Женей очерк, и, совершенно очевидно, тема никого не оставляет равнодушным. Статья называлась «Россия: три зловредных заблуждения», вот ее фрагменты.
«Как глупы, нелогичны и диковаты бывают вбитые намертво в головы, но при этом абсолютно ложные убеждения! Убеждения, из-за которых сломаны жизни и судьбы миллионов ни в чем не повинных людей. У нас в России таких убеждений хватает, но есть особенно зловредные.
Первая ложь – постулат «Мать – это святое». Сын или дочь, сказавшие хоть что-то «не так» о матери, по меньшей мере хамы (т. е. повторившие известный поступок библейского Хама) – такова первая реакция многих и многих. Причем с отцами дело обстоит не столь категорично. Отцов дети могут подвергать критике – тут Хам с Ноем не помеха. А вот мать – это практически Богородица. Во всяком случае, общественная мораль в России рисует любую родительницу именно так. «Она тебя выносила, рожала в муках, выкормила, а ты…» – слышатся отовсюду крики кликуш, столь милых сердцам редакторов и зрителей популярной телепередачи «Пусть говорят».
Ах, если бы только кликуш! На них, в конце концов, можно было бы просто не обращать внимания, даже несмотря на их зашкаливающее в России количество. Но эта догма застит глаза и многим вполне здравомыслящим людям. Они, не задумываясь, априорно осудят того, кто в любой форме «покусится» на собственную мать. Собственно, пишу я это как раз для здравомыслящих людей, а вовсе не для кликуш. Попробуем рассуждать трезво. Половина населения России (как, впрочем, и всех остальных стран) – женщины. Большая часть из них имеет детей. А теперь сделаем допущение, что все они почти святые, все отдают себя дочерям и сыновьям, все безгранично любят своих детей. Не получается? Правильно! Так не бывает. Большинство – да. Но все – никогда и нигде. И кто не знает про ужасающие случаи детоубийства, отказа матерей от своих детей, а еще больше случаев издевательств над своими отпрысками и еще больше – порочного воспитания? А сколько известно матерей, которые равнодушны к своим детям или попросту не любят их!
Мои умные оппоненты возразят – пусть так, пусть мать виновата, но ребенок должен быть милосердным и все простить своей матери, ведь она его выносила, родила, выкормила… и т. д.
Второе зловредное убеждение – милосердие и всепрощение универсальны, они должны применяться всеми и всегда. А всегда ли можно простить? Если мать в злобе своей сломала ребенку позвоночник и сделала его горбуном на всю жизнь, он тоже должен простить? А если нелюбовью покалечила душу, обязан прощать? И не должны и не обязаны! Может быть, найдутся святые люди, которые на это способны, дай им бог терпения и здоровья, но требовать этого от всех нельзя.
Насчет «выносила, родила, выкормила»… Выкормить – это вообще обязанность родителей по закону. Но ведь абсолютно все то же самое (и без всяких законов) делает любое млекопитающее, к примеру кошечка. Объявим ее святой? Наверное, разница между людьми и животными лежит в чем-то ином, а не в физиологических действиях и актах. Иначе придется еще припомнить и то, в результате чего появился плод в чреве матери. Вряд ли святым духом надуло. В момент зачатия женщина редко размышляет о будущем деторождении, вскармливании и своем «святом» предназначении. Другие у нее в это время мысли и чувства, скорее всего…
А вот что делает женщина с душой и телом детеныша, с его сознанием, вообще – с его жизнью? Кто вырастает из ребенка – счастливая и полезная для общества личность, больная и несчастная, ученый или преступник, негодяй или порядочный человек – такие вопросы не стоят ни перед какой кошечкой. Это – задача людей, родителей и более всего – матери. Только по конечному результату можно сказать, хорошая мать или негодная. Причем очень часто судить об этом имеет право именно детеныш. Которому, к примеру, родители сломали жизнь.
Когда П. Санаев написал свою нашумевшую автобиографическую повесть «Похороните меня за плинтусом» (потом вышел и фильм с одноименным названием), общество не всполошилось, потому что автор вроде бы не нарушил табу. Острие его пера было направлено не против матери, а против бабушки, да еще и в защиту общения сына с матерью. Когда же была опубликована автобиографическая книга Катерины Шпиллер «Мама, не читай!» о том, как знаменитая писательница медленно изничтожала свою дочь, Интернет взорвался возмущенными воплями протестующих против самой попытки критики матери. Любопытно, что многие протестующие поставили в вину автору даже слишком сильное впечатление, которое повесть оказывает на читателя. А ведь там просто изложено, как дефицит любви к дочери и избыток любви к себе может превратить писательницу-моралистку и даже в прошлом педагога в губительницу своего ребенка, убийцу ее души.
По-моему, логично и аргументированно. Но это по-моему. А вот моим малоуважаемым оппонентам логика – не закон. Вскоре я подумала, что если бы я написала книгу о том, что мать – это святое понятие, даже если она ведет себя дрянным образом по отношению к собственным детям, то на меня обрушилась бы точно такая же критика, только в защиту детей. И меня все равно объявили бы монстром. Но, конечно, при одном условии – если бы эта книга тоже завоевала популярность. Такое у этих СИ-шников представление о конкурентной борьбе за читателя. «Если уж не читают произведения в моем разделе, то пусть хотя бы читают мои такие замечательные злые комменты на популярном форуме. А там, глядишь, и ко мне на страницу кто-нибудь да заглянет» – так или примерно так рассуждают графоманы со стажем. А еще они всегда справедливо рассчитывают на поддержку сторонних злобных дураков, имя которым, как известно, легион. Кто-нибудь из них время от времени проявляет себя, черкнув пару глупых строк, а стае этого и надо – сторонники все-таки!
Господа графоманы не могут не писать. А им это противопоказано. Смириться со своей литературной бездарностью они не в состоянии, а чужой успех воспринимают как личный вызов. Вот и шакалят на чужих форумах. Ну что за порода такая!
Дурость
Глупость обрушилась на меня орущим Ниагарским водопадом. Скажу сразу: довольно долго я была подавлена мыслью, что количество глупых людей, оказывается, превышает все мыслимые пределы. Причем эти люди вроде бы считают себя если уж не писателями, то активными читателями, т. е. причисляют себя к читающей, мыслящей части населения. И зачем их только учили читать-писать!
Брунгильда:
Знаете, что мне не понравилось в вашем романе? Ваше неумение «просчитать» восприятие читателя. Это касается, прежде всего, воспоминаний о детских обидах. Так что завидовать особо некому было.
И онанисты по темным углам, и уголовники, пристающие к девочкам (правда, не ко мне, но одноклассницу изнасиловали), и много что еще – это было у всех. К тому же – повторяю – вы жили в Москве, которую «чистили» от всякого криминала. А представьте, что творилось в провинциальных сибирских городках, где численность коренного населения порой меньше численности зэков в расположенных в них зонах и поселениях? А ведь читать будут и люди, выросшие в таких местах.
Так что вот эти детали ослабляют и размывают нужный эффект. Автор из-за них выглядит какой-то завистливой мещанкой, которая оценивает мир только через шмотки. Первая реакция, если анализировать чисто по фактажу: «Идеальное детство. Музыкальная школа, полная семья, не голодает, не раздета. Чего еще надо?»
Н-да, убедительно, если исходить из того, что равняться надо на идиотов. Оказывается, «это было у всех». Другими словами, Брунгильда хочет сказать, что во всей России нет и пары нормальных родителей, которые берегли своих дочек от насильников, встречали девочек в темных дворах, не пускали туда, где опасно… Хорошенькое представление у дамы о соотечественниках! Странно, но я знавала родителей, которые все это делали и почему-то не считались белыми воронами… Скажу по секрету, что такими было большинство известных мне семей. Это мои мать с отцом были альбиносами среди черных пернатых. Если верить Брунгильде, то получается, что за пределами столицы жили сплошь родители-монстры. Не очень-то правдоподобно… Но вот Брунгильда утверждает, что так и было.
Вспоминаю… Вернее, не могу забыть… Холодный зимний вечер. Я подхожу к своему двору и, как всегда, окунаюсь в его чернильную темноту: ни один фонарик не горит, идти вдоль дома приходится почти на ощупь. Всю дорогу от одного угла здания до другого, где мой подъезд, я шепотом молюсь неизвестно кому: «Пожалуйста, пусть я дойду до дома, пожалуйста, пусть на меня никто не набросится!» Мне очень страшно. Но впереди ждет еще более жуткое испытание – подъезд. Там никогда нет света, пол по щиколотку залит мочой. В самом лучшем случае меня там может ждать уснувший в собственной луже алкаш. В худшем – маньяк. И еще одно чувство не дает мне покоя: если со мной что-то случится, маме станет плохо, и я буду виновата! Беспокоящее меня чувство – это готовое в случае чего развернуться в полный рост типичное чувство вины. Чувство вины потенциальной жертвы. Жертвы – не маньяка, а, прежде всего, родительского преступного равнодушия. Это я теперь так ловко формулирую, а тогда, маленькая еще девочка, трясясь от всех этих негативных, мучительных эмоций – страха, вины, усталости и даже обреченности, – пробиралась мелкими перебежками к своему «родному» дому, мечтая дойти до него невредимой…
![Игорь Афанасьев - [email protected] (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)](/uploads/posts/books/122582/122582.jpg)
