Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2004)
— Ничего себе! Как так?
— Ну, сейчас-то я редко их надеваю. И стараюсь сильно не пачкать. В грязь в них не хожу, к примеру, — только когда солнышко. И нижнее белье я сейчас ношу. Вот раньше, лет в семнадцать, меня прикалывало просто так ходить. А сейчас... Старею!
Они посмеялись. До того Вадим не был знаком со Скваером (в Уфе ему вообще не приходилось бывать), и надо было как-то заполнить вечер какими-то беседами и байками. Универсальный способ: Вадим подошел к полке с кассетами. Все дальнейшее (“Какая у тебя есть музыка”, “А этого альбома я не знаю” и т. п.) нам с вами едва ли будет интересно.
Возобновим повествование с того момента, когда позвонили в дверь.
— О! Наверное, Никита. — Вадим обрадовался.
— Это парень, с которым вы вместе едете?
— Ага. Он всегда медленнее меня идет... Я вообще боялся, что к ночи он до Уфы не доедет!
— Ну, вообще-то это кто угодно может быть... — Скваер пошел открывать. — Половина десятого... Время детское...
“Кто угодно” оказался, видимо, гостем нежданным и нежелательным — судя по сдавленным интонациям Скваера в прихожей. Вадим напрягся. В принципе, здесь можно было ждать чего угодно, любых эксцессов и потасовок, потому что “вписка” — не жилище и не дом в полном смысле этого слова. Но в любом случае за все надо платить, и за бесплатную ночевку — тоже. Рискуешь на трассе — рискуй и на койке в чужих местах, по уму-то. Вадим и у “нарков”, бывало, ночевал. Впрочем, какие это наркоманы. Просто люди курят “травку”. Просто они бесятся по ночам. Просто уснуть было — невозможно.
Нет, Вадим был спокоен. Он-то всегда сможет постоять за себя.
А зашел — мент. Да, да, обычный сотрудник милиции, судя по всему, низшего звена. В отличие от многих и многих своего возраста и положения, Вадим, в общем-то, не страдал аллергией на стражей порядка, но этот ему сразу не понравился. Низенький, щербатый. Китель производит впечатление самого неопрятного: и какой-то бесформенный, и лоснится сильно. Неприятнее всего было то, что мент не снял сапоги. Конечно, им и не положено, мало ли что... Но все-таки! Они-то со Скваером босиком!
— Так, Михаил... Да? Квартирант гражданки Хасановой... Так? Временно проживающий в Уфе студент из Кумертау...
— Из Сибая. Садитесь, пожалуйста.
“Участковый”.
— Михаил, я был у тебя в апреле — так? Говорил, что снятие... съем... факт съема квартиры оформлен неправильно?
— Говорили. Но это все к гражданке Хасановой.
— Хорошо... А как быть с жалобами жильцов?
— А что жильцы?
— Да все то же! Шум, гам, иногда сутками гуляете. Какие-то типы подозрительные к тебе постоянно ходят. У меня четыре сигнала за лето!
При этом инспектор в упор посмотрел на Вадима. “Можно подумать, что я испугаюсь и побегу или брошусь в окно как минимум”. Вадим усмехнулся, скорее даже непроизвольно, но усмешка эта очень не понравилась.
— Документы ваши можно посмотреть, молодой человек?
— Без проблем. — Вадим наклонился к рюкзаку. Добавил, но обращаясь к Скваеру: — Гаишники ваши тоже заколебали уже. Два раза паспорт проверяли.
— Не местный, что ли?
— Нет.
— Санкт-Петербург! — Участковый и не изумился даже, просто громко прочитал. — В гости, что ли?
— Проездом.
— Ага, понятно. Тоже бесплатно, на попутках... Ненормальные вы. Вы все!
Вадим пожал плечами: не спорю. Инспектор еще помусолил паспорт. Интересно же. Питерский. И даже отложил документ со вздохом: к приезжему претензий не было. А вот к студенту...
Как-то весь торжествуя и, можно сказать, демонстративно участковый доставал из планшета какие-то бланки, расправил замявшийся угол листа.
— Что же, будем составлять протокол. У меня четыре обращения за лето. Налицо грубое нарушение норм общежития, к тому же совершаемое лицом, живущим с нарушением...
Инспектор запутался в оборотах, задумался, сдулся.
— Я живу с нарушением?
— Вы неправильно оформили съем квартиры. Так что составим протокол на гражданку Хасанову. Составим протокол и на тебя...
Многоточие в конце фразы было слишком явным, да и медлил инспектор, занеся карающую руку над бумагами... Скваер горько хмыкнул, встал и пошлепал на кухню. Вадим не сразу понял коллизию. Не сразу “въехал” он даже тогда, когда хозяин вернулся с баллоном пива, темным и увесистым.
Участковый смотрел на баллон и на бланк протокола, на баллон и на бланк протокола. Но это были не моральные терзания, нет. Просто часть даты была уже написана. Наконец инспектор плюнул — “блин, бланк запорол все-таки” — и смял листок. Смял и бросил в угол, как у себя дома. Вот вам и все “терзания”.
Перед уходом (с баллоном пива под мышкой) как-то даже повеселел. Отпускал реплики самым добродушно-покровительственным тоном.
— Из Питера, говоришь? — в частности, усмехнулся он, хотя никто и ничего не говорил: ощущение было такое, что он вообще обращается к паспорту, по-прежнему лежавшему на диване. — Ну и как там у вас?
— Никак. — Вадим пожал плечами. — Как всегда.
— Эх, был я в Питере... в Ленинграде! Школьником, с экскурсией. Понравилось. Все таки — ого-го! Эрмитаж, “Аврора”...
Как-то вдруг погрустнев и несколько задумавшись, он добавил с расстановкой:
— Вы ребята молодые... Можете поездить... Э-эх!
Впрочем, перед уходом опять был принят самый официальный вид:
— А вы с гражданкой Хасановой того... Факт съема правильно оформите!
— Обязательно...
Вадим ожидал, что Скваер расстроится. Не для того же он пиво держал, в самом деле! Гость даже чувствовал себя немножко виноватым. Ибо вся эта катавасия с участковым если и не из-за него, то из-за таких, как он... В общем, Вадим немало удивился, когда Скваер вернулся в комнату и вдруг — расхохотался:
— Вот вампир! Он ведь в третий раз так приходит, в тот раз я пузырем отделался, теперь вот... Видал, какой хитрый? Глазами так и шьет. Татарин!
— Я думал, здесь все башкиры...
— Ага, вот драйверы как узнают, что я отсюда, тоже постоянно: ты башкир? А башкир-то здесь, кстати, мало, татар — больше, да и кто вообще их различит по большому-то счету...
Скваер пошел на кухню. Стоит ли ставить чайник? Где он вообще?
— ...Гад какой! Оставил нас без энзэ! Придется бежать в киоск, за два квартала. У тебя деньги-то есть?
— Вообще-то есть, конечно, но... Во-первых, мало. Во-вторых, в Уфе я их не собирался оставлять.
— А много и не надо! Там у меня девка знакомая работает. Она мне продает просроченные баллоны из расчета по десятке за литр. Не помрем ведь?
— Нет, конечно! Клево...
— Вот и ладушки. Заодно и зачетку мою выкупим!
— В смысле?
— У нее моя зачетка уже полгода лежит. В долг что-то брал... То есть как что... Пиво, конечно!
Они посмеялись. Скваер полушутя ворчал:
— И чего ты забыл в этом своем Е-бурге? Оставайся здесь! Как славно побухали бы...
— Не-е. — Вадим рассмеялся. — Нас в Е-бург зовут. У нас там куча виртуальных друзей уже завелась. Культурную программу обещают, все дела... Может, с девчонкой хорошей познакомлюсь...
Натягивая те самые расписные джинсы, Скваер, между прочим, жаловался, что зимой ходить в них невозможно: грязная джинса не греет нисколечко, почему?.. Когда все было надето и уже обувались кроссовки, снова зазвонили в дверь.
— Никита. Наконец-то.
— Сейчас узнаем... — Слышно было, как Скваер повернул ключ, крикнул из прихожей: — И снова нет! На сей раз — прекрасная незнакомка!
— Ты Скваер? Привет. Я Настя из Тюмени. Мы по электронке списывались на той неделе, помнишь?
— Что-то такое помню. Заходи.
Оказавшись в квартире, Настя тяжело и капитально шмякнула на пол рюкзак. Все. До Уфы до ночи добралась, а это — уже маленькая победа. Большая, как известно, состоит именно из них...
От нее пахло трассой, точнее — прогорклыми кабинами русских грузовиков.
V
Никите Марченко было двадцать лет. За полжизни до этого, в десятилетнем возрасте, он записал в своем детском дневнике: “Сегодня мы ездили в магазин с мамой и папой. Купили резиновые сапоги 1991 года выпуска”.
Да, Никита был чудак. Кроме того, он был отличником и выходцем из известной в научных кругах семьи потомственных питерских интеллигентов. Марченко-дед, академик от физики, поминался в учебниках; умер он во второй половине восьмидесятых, и все, что Никита помнил о нем, — это туманные за давностью лет колючие прикосновения бороды... Отец был тоже физик и тоже известный — не такой, конечно, как дед, но все-таки: профессор, зав. кафедрой, проректор по научной работе Санкт-Петербургского государственного университета. Если выражаться образно: халат ученого давно был променян на респектабельный костюм чиновника от образования. А что? Зато: зарплата, положение, кабинет, секретарша и даже черная “Волга”, по утрам отвозящая на работу.
