Дженнифер Барнс - Фиксер
Я пожала плечами.
— Откуда мне знать.
Возможно, Эмилия продолжила бы меня допрашивать, но её внимание отвлекла Вивви.
— Я видела новости о судье Маркетте, — сказала ей Вивви. — Ты что-нибудь слышала от Генри?
Эмилия коротко покачала головой.
— Нет, как и Ашер. Генри Маркетт не большой фанат общения. И доверия. И внешнего выражения любых эмоций, — исходя от Эмилии, эти слова не звучали критично. — Мы скорее узнаем о происходящем из газет, чем от Генри.
Сделав заказ, Майя и Ди появились за спиной Эмилии, словно атлетический ангел и исландский дьявол на её плечах.
— Моя мама уже начала расчеты, — сообщила Майя. — Президент не ожидал назначения нового судьи. Это может многое изменить.
— Майя, — вмешалась Эмилия, меняя тему разговора. — Ди, — она перевела взгляд от одной девушки к другой. — Познакомьтесь с Тэсс Кендрик.
— Младшая сестра Айви Кендрик? — Майя подняла бровь. — Напомни не переходить тебе дорогу.
— Кто такая Айви Кендрик? — спросила Ди. Её волосы были настолько светлыми, что буквально излучали свет. Её акцент был резким — нельзя не заметить.
— Помнишь тот раз, когда меня арестовали из-за тебя, мисс Дипломатический Иммунитет? — огрызнулась Майя. Ди склонила голову на бок.
— Звучит знакомо.
Майя многозначительно взглянула на Ди, и после долгой паузы, на её лице мелькнуло понимание.
— О, — произнесла она. — Эта Айви Кендрик. Это ведь она… то, что случилось с Грантом?
Эмилия кивнула.
— Даже думать не хочу о том, что у неё есть на школьную администрацию, — добавила она, переводя на меня взгляд. — Как я уже сказала, в Хардвик почти невозможно перевестись посреди семестра.
Я пожала плечами.
— Наверное, мне просто повезло.
Ещё четыре или пять секунд Эмилия внимательно смотрела на меня, а затем бросила идею вытянуть из меня информацию.
— Нам пора идти, — решила она, с влиятельностью короля, оглашающего закон. — У меня латынь первым уроком. «Энеида» не ждет.
Так же быстро, как они оказались рядом с нами, троица испарилась.
— Эмилия планирует закончить школу с лучшими оценками, — почти извиняясь, произнесла Вивви. — Я почти уверена, что она планировала это лет с четырех. Иногда она бывает слегка агрессивной, — Вивви откусила крохотный кусочек бейгла и сменила тему разговора. — Думаю, ты слышала, что судья Маркетт попал в больницу. Утром только об этом и говорили в новостях.
Я кивнула, решив не упоминать, что я узнала об этом совсем не из новостей.
— Это так грустно, — мягко произнесла Вивви. — Его внук Генри учится в нашем классе, и, я слышала, что они очень близки. Но даже друзья Генри думают не о Генри. И не о его дедушке. В смысле, мама Майи работает в Белом Доме, и они уже ищут замену.
Я почувствовала резкую боль за этого Генри Маркетта и постаралась не думать о дедушках — не только о дедушке Генри, но и о своём.
— Чем именно мама Майи занимается в Белом Доме? — спросила я. Вивви говорила о Белом Доме так, как дети в других школах могли бы говорить о городском совете. Судя по всему, мать Майи могла с таким же успехом работать в местном торговом центре.
Вивви пару раз моргнула. Я практически видела, как она напоминает себе о том, что я была новенькой — не только в школе, но и в Вашингтоне.
— Миссис Роджас — специалист по опросам общественного мнения. Она анализирует числа и статистику, проводит соцопросы и всё такое.
Я даже не знала, что есть такая профессия.
— А Эмилия?
Вивви склонила голову набок.
— Что Эмилия?
— Отец Ди — посол. Мама Майи работает на президента. Чем занимаются родители Эмилии?
На секунды Вивви задумалась.
— Думаю, они дантисты.
Зубы Эмилии, и правда, были удивительно хороши.
— Ещё один вопрос, — сказала я Вивви.
Она сделала на пальцах пистолетик.
— Валяй.
— Чем именно, — медленно произнесла я, — занимается моя сестра?
Брови Вивви взлетели к линии роста волос.
— Ты не знаешь?
Я сжала зубы.
— Я знаю, что здесь, кажется, все её знают, — наконец, произнесла я. — Я знаю, что она отмазала Майю от ареста. Я знаю, что директор Рэлей её немного боится, а ещё я знаю, что сегодня утром ей звонили насчет судьи Маркетта.
Последние слова я не планировала произносить вслух.
— Твоя сестра, — мягко произнесла Вивви, — скажем так… решает проблемы. Когда у важных людей в Вашингтоне появляются проблемы, она с ними разбирается.
— Какие именно проблемы? — подозрительно спросила я. С таким расплывчатым описанием Айви могла быть киллером.
Вивви преувеличенно пожала плечами.
— Проблемы с деньгами, с законом, пиаром — ты идешь к Айви Кендрик и — пуф — никаких проблем. Она всё исправит.
Я подумала о том, как Айви коршуном набросилась на ранчо, словно она была там хозяйкой, ломая всю мою жизнь всего за несколько дней.
— Значит, моя сестра профессионально решает проблемы? — с нажимом произнесла я. — Она просто ходит и решает проблемы людей? Откуда вообще взялась такая профессия?
— Спрос и предложения? — предположила Вивви. — Мы называем их фиксерами.
ГЛАВА 8
— Ты в порядке? — где-то в пятнадцатый раз за последние шесть часов спросила у меня Вивви.
Не самое подходящее слово, — подумала я. — Лучше бы подошло «вымотана». Возможно, «потрясена».
Я променяла урок американской истории с Мистером Симпсоном на проблемы современного мира с Доктором Кларком. В настоящий момент мы разбились на пары и обсуждали действие интернет-цензуры в Восточной и Центральной Азии. По крайней мере, именно таким было задание. Но я была почти уверена, что большинство учеников обсуждало проблемы современного Хардвика. А именно — меня. И мою сестру. Которая, судя по всему, зарабатывала на жизнь решением проблем.
— Я в порядке, — сказала я Вивви. Она нахмурилась. Видимо, я её не убедила.
— Тебе станет лучше, — серьезно спросила она, — если я перескажу тебе свой любимый ужастик и/или любовный роман?
— Ладно, люди! — доктор Кларк хлопнул в ладоши. — Думаю, звуки болтовни означают, что у вас появились веские мысли насчёт доступа правительства к информации… сегодня вечером вы поддержите эти мысли в докладе длиной в пять сотен слов, в котором проанализируете содержимое крупных новостных сайтов и эффект отказа в доступе к этой информации.
Я пережила английский, испанский, физику, математику и факультатив под названием «Говоря о словах». Возможно, я бы не выжила так долго, если бы не «окно» в середине дня. В тот же миг, когда прозвенел последний звонок, я соскользнула со своего стула. Рефлекторно я начала думать наперед. Проверить корм. Привести всё в порядок. Убедиться, что дедушка что-нибудь поест. Позвонить…
Через миг в меня врезалась реальность. Я больше ничего не должна. Делать мне больше нечего. А дедушка…
Я запретила себе думать об этом.
— Уверена, что ты в порядке? — спросила Вивви. — Предложение насчет любовного романа всё ещё в силе.
Мои губы попытались изогнуться в улыбке. Скорее всего, она куда больше походила на гримасу. Контролируй себя, — подумала я. Глупый рефлекс Павлова. Сначала — звонок, затем — дом. Но я не возвращалась домой. Дома больше не существовало. Не без дедушки.
— Я скоро вернусь, — сказала я Вивви. Ныряя в коридор, я пробралась сквозь толпу и направилась в туалет. Мне просто нужна минутка. Нужно подышать.
Дверь туалета закрылась за моей спиной. Я подошла к раковине и открыла кран. Я закрыла глаза, всего на миг, и позволила себе слушать звук бегущей воды.
Тогда-то я и услышала это — прерывистый вдох.
Я выключила воду и ждала, пока звук не повторился. Я оглядела кабинки. Занята была только одна. Я почти видела закрывшуюся в ней девушку — рука зажимает рот, стараясь подавить звук рыдания. Это не моё дело. Я была на полпути к двери, но не могла заставить себя сделать ещё несколько шагов.
— Эй, — сказала я, чувствуя себя до ужаса неловко и жалея о том, что я была не из тех, кто мог бы уйти. — Ты в порядке?
О Боже, — подумала я, осознавая, что я звучала совсем как Вивви. — Это заразно.
По другую сторону дверцы раздался ещё один рваный вдох, а затем:
— Убирайся.
Кто бы ни плакал в туалетной кабинке, она явно стерла бы меня с лица земли, будь этой ей под силу. Не злость в её голосе забралась мне под кожу — не глубокая печаль. Отчаянье: дикое, жестокое, вырывающееся из-под контроля.
— Я сказала, убирайся, — хрипло повторила девушка.
Я почти послушалась, но, когда моя рука коснулась двери, я не смогла заставить себя открыть её. Не смогла вот так просто уйти.
