Грэм Джойс - Зубная Фея
В любой другой ситуации книги занимали бы очень скромное место в жизни семейства Роджерсов. Теперь же «высокоодаренность» Клайва (при подстрекательстве ловкача-коммивояжера) подвигла их на столь серьезную финансовую жертву, как приобретение в рассрочку полного комплекта «Британской энциклопедии». Когда все эти фолианты в роскошном переплете из белой кожи прибыли и, будучи сложены в гостиной, образовали две огромные стопы наподобие колонн перед входом в загадочный храм науки, мистер Роджерс впервые пожалел о своем отказе дополнить мебельный гарнитур книжным шкафом из тикового дерева, который ему в свое время хотели навязать за отдельную плату. Возможно, Эрик несколько утешился бы, знай он, что благодаря ненасытному любопытству Клайва их комплект энциклопедии был единственным в округе, каждый из томов которого хотя бы раз открывался с познавательной целью.
Между тем Клайв открыл для себя научную фантастику, и Эрик попытался сделать это вместе с ним. Задача оказалась не из легких.
– А что такое счетчик Гейгера?
– Посмотри сам, сынок. Для того мы и закупили целую гору книг.
– А что такое позитронный луч?
– Черт его знает, сынок. Поищи в энциклопедии.
Уже наступили сумерки, когда Клайв с отцом отправились в библиотеку. Коричневые листья, сухие и плотные, как кусочки пергамента, плавно слетали с берез. Когда они приблизились к участку, на котором стоял фургон Моррисов, вечернюю тишину разорвал утробный рев автомобильного двигателя. Из-за кустов на большой скорости вылетел зеленый «миджет» мистера Морриса и резко затормозил перед шоссе. Вслед за ним босиком мчалась Джейн Моррис, свирепо размахивая алюминиевой сковородкой. Машина вписалась в поворот и рванула на полном газу, взвизгнув шинами; запущенная ей вслед сковорода попала в задний бампер и, отскочив, запрыгала по асфальту. «Мудак шизанутый!» – крикнула свекольная от ярости миссис Моррис. Клайв вопросительно взглянул на отца сквозь клубы выхлопных газов. «Хрен задолбанный!» – раздался новый вопль.
Эрик Роджерс как будто собрался что-то сказать, но вместо этого наклонился и поднял сковороду, ко дну которой намертво присохли остатки ужина. Он вручил это оружие его хозяйке, и та, не сказав ни слова, удалилась в сторону фургона.
Оставшиеся полмили до библиотеки оба преодолели в молчании. Эрик видел, что его сын что-то серьезно обдумывает. Верным признаком напряженного мыслительного процесса служила вертикальная морщинка над переносицей семилетнего вундеркинда. Что касается самого Эрика, то его мысли все еще были заняты недавней сценой, главную роль в которой столь эффектно сыграла Джейн Моррис.
Когда они достигли библиотеки, Клайв задержал отца перед входом. Глубокая озабоченность была написана на лице мальчика.
– Папа!
– В чем дело, сынок?
– А что такое радиоактивный изотоп?
Глава 6. Дурное влияние
Примерно в это же самое время в жизнь троих мальчиков удивительным образом вмешался Господь Бог. Одновременно Он же вмешался и в жизнь Тощей Линды, а также в жизни еще пятерых соседских детей младшего возраста. Для Сэма это стало полной неожиданностью – просыпаясь в то воскресное утро, он не рассчитывал стать участником каких-либо событий, по важности превосходящих обычный футбольный матч.
Сразу после завтрака Сэм подвергся процедуре облачения в парадный костюм, который он всей душой ненавидел. Этот наряд, включавший курточку и короткие штанишки из яркой колючей синтетической ткани, до той поры лишь дважды заполучал в свои объятия несчастного Сэма; в первом случае родители брали мальчика с собой на свадьбу, а во втором – на крестины. Сэму было велено отыскать в шкафу резиновые подвязки для бледно-желтых гольфов, имевших гнусную привычку сползать и требовавших периодического подтягивания, а затем – довести до блеска свои лучшие черные ботинки. Когда со всем этим было покончено, Конни смочила водой его волосы и энергично заработала щеткой с намерением пригладить вихры на макушке.
Сэм уже было собрался заявить протест или хотя бы выяснить, что стоит за этими приготовлениями, когда раздался стук в дверь. Конни открыла, и потрясенный Сэм увидел на пороге сияющую улыбкой Тощую Линду в белоснежном платье и белой шляпке без полей. Его удивление возросло многократно при виде за спиной Линды целой толпы соседских детишек – начищенных, прилизанных и втиснутых в праздничные наряды. Чья-то взрослая рука подтолкнула Сэма к выходу, после чего дверь за его спиной быстро захлопнулась.
Ага, вот и Терри! И Клайв тоже здесь! Оба выглядят мрачными и недовольными; шея и уши Клайва покраснели так, будто их основательно обработали наждачной бумагой.
– Что это такое? – спросил Сэм.
– Идем, – сказала Линда и поманила всю троицу рукой в белой перчатке. – Все за мной.
И она устремилась вперед быстрым шагом, сохраняя при этом гордый – чтоб не сказать высокомерно-светский – вид. Соседские ребятишки, которые были еще младше троих друзей, перешли на рысь, чтоб от нее не отстать.
– Что это? – спросил Сэм у Терри и Клайва, но они либо знали не больше его самого, либо были слишком подавлены происходящим, чтобы ответить.
– Это сюрприз, – сказала Линда, оглядываясь через плечо, и продолжила путь во главе выводка, сосредоточенная и невозмутимая, держа руки каким-то странным образом, словно несла в них невидимые державу и скипетр.
Они прошли четверть мили вверх по пологому склону холма, и Линда остановилась у ворот, за которыми виднелось строгое деревянное здание, выкрашенное в черный цвет и увенчанное крестом. Сэм узнал этот дом.
– Да это же церковь! – сказал он. – Церковь! Линда расплылась в утвердительной улыбке.
Она отворила ворота и ввела детей во двор. Малыши начали выказывать признаки волнения и страха. Линда их успокаивала, ободряла и в конечном счете загнала всю ораву внутрь церкви. Трое мальчиков замыкали шествие. В церкви тихо звучала органная музыка; малыши инстинктивно сбились в кучку – вместе им было не так страшно.
Сэм не ведал и никогда бы не смог догадаться о маленьком родительском заговоре, в результате которого они очутились здесь. По инициативе одного или двух глав семейств, возможно искренне озабоченных проблемой религиозного воспитания молодежи, многие родители в их районе заключили тайное соглашение, позволявшее им проводить воскресное утро в свое удовольствие, избавившись от назойливого присутствия любимых чад. Согласно их плану, Линда (с чрезвычайной охотой взявшаяся за это поручение) должна была отвести детей в церковь Святого Павла. Таким образом, пока будущие греховодники приобщались к святой мудрости апостола, их мамы и папы могли с чистой совестью творить в постели те чудеса, за которые им – при наличии законного брака – не грозила опасность геенны огненной.
Проповедник мистер Филлипс тепло приветствовал Линду и ее подопечных в стенах церкви. Кроме них здесь оказалось еще десятка три других детей, многие из которых были знакомы им по школе. Мистер Филлипс, обладатель дружелюбной и на редкость широкой улыбки, ярко-голубых глаз и прекрасно отполированной лысины, занял место перед алтарем и принялся потчевать аудиторию рассказами о добрых самаритянах и о блудном сыне. Сэм внимательно слушал.
По окончании занятий каждый ребенок получил почтовую марку и открытку, на которую эту марку нужно было наклеить. Им объяснили, что они как ученики воскресной школы будут каждую неделю получать марки с новой картинкой. На этой была изображена сцена из только что помянутой печальной повести о блудном сыне. Марки представляли собой некоторый интерес, но не могли считаться достаточным вознаграждением за пропуск утреннего футбольного матча. Как бы то ни было, посещение воскресной школы с той поры стало обязательным, и мальчики неделю за неделей с завидным смирением несли этот крест. В конце концов, что им оставалось делать – тут правил бал сам Господь Бог, а против Него, как всем известно, не попрешь.
С каждым посещением воскресной школы трое мальчиков смещались все дальше и дальше от алтаря и к четвертой неделе заняли позиции на самой последней скамье, где они могли тихонько перешептываться и пихать друг друга локтями, пока мистер Филлипс с широкой улыбкой на лице вдохновенно просвещал свою малолетнюю паству. Они пели гимны, они «вспахивали поле» и «сеяли семена добра», они преклоняли колена и молились. Всякий раз, как только колени Сэма соприкасались с подушечкой, лежавшей на гладком церковном полу, его неудержимо клонило в сон. Кое-как додремав до конца молитвы, он пробуждался от шума, когда остальные дети начинали занимать свои места на скамьях.
В тот день Терри и Клайв дружно посапывали справа от него. Приоткрыв глаза и повернув голову налево, он вздрогнул и чуть не закричал, обнаружив, что рядом с ним сидит ухмыляющаяся Зубная Фея. Та приложила палец к его губам, а затем дотронулась до его уха, давая понять, что Сэму стоит послушать проповедника.
