Борис Цеханович - Срочка
И тут атакующая пехота открыла огонь. Кино это кино, но я впервые да и все остальные увидели бой своими глазами. Вот так наяву. Тринадцать тысяч молодых глоток азартно заревели и этот рёв подстегнул бегущую цепь. Сотни и сотни светлячков трассирующих пуль и трасс потянулись к фанерным целям, пронзая их. А в довершении всего из замаскированного окопа по шарам открыла огонь автоматическая зенитная установка и теперь на небе творилась огненная свистопляска, в которой бесследно исчезли все шары.
Бой длился пять минут, пехота быстро и послушно заскочила во внутрь машин и ещё через пару минут только сизые дымки солярки напоминали о грозных машинах и людях, которые всё это разнесли. Вот это да!!! Вот это сила!!! Адреналин гордости и радости распирал всех нас и сержантам пришлось повысить тональность голоса до грозного рыка, чтобы построить нас в колонны. Мы до самого вечера обменивались впечатлениями от увиденного. А я воочию увидел, что такое Д–30 и мне ещё больше захотелось стать настоящим артиллеристом.
До ГДР осталось 159 дней.
Глава третья
— Курсант Цеханович, выйти из строя, — я сделал два шага вперёд и чётко повернулся.
— На время приёма пищи остаётесь для охраны оружия. Пересчитать и принять, — младший сержант Тетенов отправил вниз взвод и принял от меня доклад о принятии оружия под охрану, после чего важно удалился из расположения.
Автоматы лежали на полу центрального прохода казармы двумя ровными рядами, а я со своим в положении «На Плечо», прохаживался вдоль рядов ни на секунду не выпуская оружие из виду.
Прошло три дня после принятия Военной Присяги и сегодня был последний день занятий по Боевой готовности. Наш взвод, согласно боевого расчёта, по «Тревоге» занимался установкой палаток пунктов приёма военнообязанных в случаи объявления мобилизации. По сигналу «Тревога» мы экипировались и побежали в парк, где из бокса выкатили прицеп и на специальной площадке начали расставлять на металлических каркасах семь малых и больших палаток, после чего потащили вовнутрь начинку: столы, табуретки, ящики с учётными картами, тюки с вещевым имуществом и много с чем другим. Развешивали всевозможные бирки. И на всё это отводилось три часа. Конечно, в три часа мы не уложились. Было много бестолковой суеты, ругани несмотря на то что нами руководил командир взвода и младший сержант Тетенов. Сержант в свою очередь назначил себе в помощники чересчур активного Фокина и теперь этот тандем добросовестно пытался разобраться в куче имущества и ящиков, сгруженных с прицепа. Фока «оценив» доверие и проникнувшись ощущением хоть и маленькой, но всё таки властью, решительно и особенно не задумываясь, активно внёс свою лепту в этот бедлам. Да и лейтенант Князев сам первый раз расставлял пункт приёма, поэтому всё ставилось долго и нудно. Через два часа появился старший сержант Бушмелев, который по «Тревоге» в учебном корпусе разворачивал отделение выдачи и подгонки химического имущества. Развернув свой объект, Бушмелев прибежал в парк помочь командиру взвода. Он раньше отвечал за разворачивание пункта приёма, поэтому с прибытием опытного сержанта, дело наладилось и хоть с опозданием, но мы выполнили поставленную задачу. Честно говоря, мне совсем не понравилось участие в этом мероприятии. Пока суетились, бегали, расставляли, вешали все вспотели. Растопили железные печки — буржуйки, которые жадно глотали дрова и пока горели и рдели малиновым жаром раскалённые бока — было жарко и горячо сидеть вокруг них. Но только огонь убывал, холодный воздух предательски заползал в палатки, заставляя зябко поёживаться, ощущая влажное от пота нательное бельё. И вроде бы вся суматоха прекратилась, в ожидании проверки командиром полка, но мелочная суета продолжалась, не давая расслабиться ни на секунду. Поэтому, когда замкомвзвод Бушмелев забрал меня в свою команду в учебный корпус, я обрадовался. Сухо, тепло, светло, всё разложено и расставлено в широком коридоре учебного корпуса. Семь курсантов, в том числе и мои новые друзья — воркутинцы Сергей и Николай, спокойно дремали на ящиках с хим. имуществом и Бушмелев не препятствовал этому кайфу. Раздевшись, я присоединился к кайфующим, и с удовольствием окунулся в приятную дрёму. Через два часа, после обхода комиссии и устранении мелких недостатков, мы быстро и споро собрали разложенное имущество в ящики и через час были в батарее. Я сидел на табуретке у своей кровати, когда заявился остальной взвод. Им, после проверки, пришлось всё сворачивать и грузить на прицеп. С первого раза не получилось сложить как положено, поэтому пришлось опять всё разгружать и заново укладывать. Все были, в отличии от нашей команды, страшно уставшие, раздражённые и злые. Они толпились и переругивались у вешалки, заправляя шинели в общий ряд, кидая отнюдь не дружелюбные взгляды в мою сторону. В принципе, неудовольствие в основном проявляли братья Крохины, остальные удмурты и Фокин, который стоял рядом с Тетеновым и слушал его, хмуря жидкие, рыжие брови. То что Тетенов настраивал Фокина и остальных против меня, сомнений не вызывало. Он как только узнал, что я собираюсь из армии поступать в военное училище, открыто невзлюбил меня.
— Цеханович, я сделаю так, что ты при слове военное училище блевать будешь… Я тебе устрою такую службу и жизнь в эти полгода…
После такого заявления перед строем взвода, Тетенов прикрываясь своим положением командира отделения, Уставом стал мне пакостить при каждой возможности, назначая на самые неприятные и трудные работы, мелочно придираясь к упущениям, которые я допускал по своей неопытности. Но он не на того попал. Я был Тельцом, а Тельцы были упрямые в достижении своих целей. И я был не просто упрямым Тельцом — я был Упёртым Тельцом. И такое противостояние только раззадорило меня: — Товарищ младший сержант, я всё равно буду поступать…
Вот и сейчас Тетенов удовлетворённо ухмыльнулся, увидев как Фокин и братья Крохины с угрожающим видом направились в мою сторону. За ними потянулись и остальные удмурты, а оставшиеся у вешалки сделали вид, что ничего не замечают. Я внутренне сжался, хотя понимал что морду здесь, на виду у всех, мне бить не будут, но… чёрт его знает.
— Цех, ты чего тут балдеешь? Мы там трахаемся с этими палатками, а ты тут в тепле задницу греешь… Чего не пришёл нам помогать? — Сжав кулаки и пытаясь сразу своей агрессивностью сломить меня, надвинулся Фокин.
Я резко вскочил с табуретки и руками с силой оттолкнул сослуживца на стоявших за ним братьев: — Спокуха, спокуха, Фока. Ты чё? Приказали бы — пошёл. А так я что дурак что ли? На хрен мне это нужно… Ты сам, что побежал бы?
— Да ты оборзел, Цех… Ты что по морде давно не получал?
— Да пошёл ты, Фока…., — дальше я смело послал Фокина и остальных, куда и удмуртов посылают тоже, так как увидел подходящих к расположению взвода друзей — воркутинцев и остальных из нашей команды.
Фока сначала опешил от моей наглости, а когда решил перейти к более решительным действиям, послышался спокойный голос Николая Сычёва: — Фока, погоди… Ты чего на него наезжаешь? Сейчас остальные подойдут — вот тогда нам всем и предъявляй предъяву… А? А если хотите подраться — пошли в умывальник и там стенка на стенку. Пошли?
Сержантов, кроме Тетенова, который маячил около тумбочки дневального, в расположении больше не было, а разрастающийся конфликт начал собирать вокруг нас курсантов с других взводов. Из расположения третьего взвода вынырнул Юрка Комиссаров с друзьями и они сразу же приняли нашу сторону. С пятой батареи подтянулись до десятка человек, которые стали подзуживать наоборот удмуртскую команду на драку.
— Что, зассали…? Давай, вас как раз поровну…
Наверно, групповая драка произошла бы прямо в расположении, слишком был высоким накал страстей, но в этот критический момент появился старший сержант Бушмелев, мгновенно оценивший ситуацию.
— Смирно!!! — Замкомвзвод обошёл замерших курсантов, в том числе и с пятой батареи и, погрозив кулаком, грозно предупредил, — пока я не скажу «Вольно», чтобы ни одна сволочь не пошевелилась… Тетенов — Ко мне.
Судя по тому, как оправдывался Тетенов, но Бушмелеву он не посмел соврать, а сказал правду о причине разборки, до минимума приуменьшим свою роль.
Смерив уничижительным взглядом младшего сержанта, Бушмелев направился к нам — «Вольно». Строиться… Всем строиться…
Бушмелев был немногословен. Вывел из строя Фокина, молча осмотрел его с ног до головы и слегка постучал ему по голове кулаком: — Товарищи курсанты, сейчас я до вас доведу два основных армейских закона. И если вы их будете выполнять, то служба и жизнь в армии у вас пройдёт спокойно и легко.
Первый — Сам не напрашивайся, а если прикажут выполняй.
Второй — Инициатива в армии трахает инициатора. Вам понятно — Балбесы?
