Мартин Шойбле - Джихад: террористами не рождаются
2
Ранний кризис
Даниель: хип-хоп и трагедия развода
Саид: школа и бедность
Даниель //
У обеих женщин волосы до плеч, на них трусики «танга», черные в красный горошек, и бюстгальтеры с таким же рисунком. Между ними — в белой меховой куртке, таких же белых шляпе и кроссовках — сидит рэпер и музыкальный продюсер Жермен Дюпри. Надпись на фотографии гласит: «The Sex Issue. Thought you knew it all? Guess again!!! See page 92»[2]. Это обложка американского журнала The Source за февраль 2002 года. Даниель был постоянным читателем этого издания, посвященного «хип-хопу, музыке и политике».
Среди друзей Даниеля выпуск с Жерменом Дюпри на обложке ходил по рукам. Большинству мальчишек из его баскетбольного клуба очень нравился хип-хоп. Было интересно обсуждать тексты и фотографии из The Source. Тогдашний лучший друг Даниеля оплатил журнал кредитной картой своих родителей. Журнал не продавался ни в супермаркете, ни в магазине канцтоваров провинциального саарского городка. Купить его в Саарбрюккене, до которого было несколько минут езды на электричке, они тоже не смогли.
Авторы журнала представляют новые альбомы, фильмы и книги, берут интервью у звезд. Они рассказывают о конфликтах в Африке, на Ближнем Востоке, а время от времени и о перестрелках в среде фанатов хип-хопа. «Пиф! Паф!» — так озаглавлена одна из статей на эту тему, опубликованная в журнале в то время, когда Даниель был его постоянным читателем. Далее следуют подробности: кто на кого и из-за чего напал. Не обходится и без броских заголовков о перипетиях личной жизни певиц и певцов. Важное место отводится моде, в том числе указываются цены фирм-производителей. Очевидно, что у читателей журнала есть деньги; в отделе маркетинга такого рода изданий они именуются «платежеспособной целевой группой». В некоторых номерах рекламы больше, чем редакционных статей. Вот, к примеру, как выглядел один из выпусков того времени: обложка, затем несколько страниц рекламы. Спортсмен-бейсболист рекламирует кроссовки; изможденные фотомодели — джинсы; баскетболист Стив Фрэнсис — спортивный телеканал; на других рекламных страницах — солнечные очки, кроссовки, дезодоранты, телепередача о боксе, снова кроссовки. Где-то между рекламой — страница с содержанием номера, две страницы о моде и две — о новом альбоме.
Гетто на компакт-диске //Возможность высказаться на страницах журнала получают все звезды хип-хопа вне зависимости от того, какое стилевое направление они представляют: далекие от политики развлекательные группы, авторы религиозных текстов, борющиеся против дискриминации темнокожие рэперы, борцы с наркоманией и насилием. А также хип-хоперы, рассказывающие о жизни уличных гангстеров («гангста-рэперы»). Гангста-рэп долгое время был любимым стилем в компании Даниеля, в его crew[3], как это назвали бы в своих песнях рэперы. Впрочем, в жизни Даниеля не было какого-то одного, того самого направления хип-хопа, как позже не было какого-то одного, того самого варианта мусульманства.
У одного из тогдашних его товарищей до сих пор хранятся записи песен. Речь в них идет о бандитских разборках, наркотиках, тяжелой жизни в Бронксе, о деньгах. Воспеваются правила улицы: тот, кто испытывает угрызения совести, кто сомневается, кто соблюдает законы, тот обречен. Большое значение придается уважению. Честь, fame[4] — превыше всего. Много значит мнение братьев из gang[5] своего района. Между бандами происходят сражения, например drive-by shootings — стрельба из движущихся автомобилей. Главные враги в песнях гангста-рэпа — это копы, «полицейские». Для многих фанатов хип-хопа эта музыка — вымысел, нечто похожее на воображаемые миры в компьютерной игре. Однако Даниель понимал все это всерьез и буквально.
Язык рэперов похож на код: он основан на использовании метафор и слов с двойным значением. Знание этого языка помогает отгородиться от непосвященных. Чтобы понимать тексты песен, Даниелю пришлось овладеть новой лексикой, выучить новый язык. Beef означает здесь крупную ссору. То get bagged — так говорят о тех, кого арестовала полиция. Bling-bling — это длинные и тяжелые серебряные цепочки, надеваемые поверх свитера, а также прочие украшения. К противнику обращаются pussy. Cheese — одно из многочисленных названий денег. Для того чтобы всем демонстрировать свою материальную состоятельность, некоторые рэперы закрепляют на передних, самых видных зубах драгоценные украшения; называется это grill. Когда Даниель начал увлекаться хип-хопом (в конце девяностых, на рубеже тысячелетий), ему хотелось походить на звезд этого направления. Как и остальные ребята из его компании, он носил baggy pants[6] и подходящие к ним свитера и футболки до колен. У поющих кумиров были еще татуировки на коже и накачанные мускулы — но в этом им никто из товарищей Даниеля не подражал. Звезды носили цепочки толщиной в палец, широкие кольца и солнечные очки, которые не снимали даже в полутемных помещениях. А вот на женщинах, фигурировавших в музыкальных клипах, на обложках компакт-дисков и в журналах типа The Source, не было надето практически ничего.
Звезды хип-хопа — это big («круто»). Приобрести частичку их величия можно в stores, или специальных магазинах. Одежда всемирно известных марок, интересовавших Даниеля, — Phat Farm, Pelle Pelle, Ecko — в то время продавалась в одном из крупных магазинов Саарбрюккена. Можно было купить и браслеты с надписью «WWJD». Это аббревиатура фразы «What would Jesus do?», но в среде поклонников хип-хопа она охотно трактуется как «What would Jordan do?»[7]. Имеется в виду Майкл Джордан, легенда баскетбола. Но «закупаться тряпками» в Саарбрюккене было, по словам одного из тогдашних друзей Даниеля, «полным отстоем». Ни в коем случае нельзя было делать покупки в том же месте, что и одноклассники. «Этого просто нельзя делать».
За «правильными» покупками они ездили во Франкфурт-на-Майне. Один из друзей Даниеля ради этого обманывал родителей. Говорил, что ездит с друзьями кататься на роликах в Саарлуис, за тридцать километров от дома. Однажды они опоздали на поезд. Следующий поезд из Франкфурта в Саарбрюккен отправлялся только вечером. Отец друга забеспокоился. Он хотел забрать их из Саарлуиса на машине. Обман мог раскрыться. Но они сумели убедить его не приезжать.
Выглядеть как великие //За покупками они ездили по субботам. Поездка начиналась на городском железнодорожном вокзале. Там они покупали льготный групповой билет выходного дня — одного билета было достаточно на всех. В зависимости от расписания им приходилось добираться с одной, двумя или тремя пересадками, так что дорога до гессенского мегаполиса занимала чуть больше трех часов. Затем две остановки на городской электричке до станции Хауптвахе, и они были у цели. В галерее «Цайль» продавалось все, что нужно. В Сааре таких торговых центров не было.
Узкий, вытянутый внутренний двор, семь этажей в высоту, два стеклянных лифта посередине, дополнительные лифты по бокам, эскалаторы в центре. Покупатели проходят мимо примерно пятидесяти магазинов, поднимаясь по спирали с первого этажа к террасе на крыше. Здесь можно купить все — от пряжки для пояса в форме патронной гильзы до плюшевого медведя в натуральную величину. Внутренний двор перекрыт стеклянной крышей; стальные несущие конструкции у всех на виду. Подобно широким серебряным цепочкам и золотым кольцам на поклонниках хип-хопа, всё это — лишь видимость богатства: едва только торговый центр открылся, как строительная фирма объявила о банкротстве. Кроме того, за годы работы магазина разорились владельцы нескольких бутиков. У помещения, где раньше был один из любимых Даниелем магазинов одежды и аксессуаров в стиле хип-хоп (на четвертом и пятом этажах), сменился арендатор. Другой магазин сегодня ориентируется на более широкую публику. Здесь продают не только предметы и одежду для фанатов хип-хопа, но и, например, футболки с надписью «CIA» и расшифровкой «Cannabis Inhalers Association»[8]. Продавщица с готовностью отвечает на расспросы, указывая в разные стороны: товары «для парней» — в том углу, «для женщин» — там.
В одном из магазинов, которого раньше здесь не было, одежда развешена без ценников. Деньги роли не играют. Сколько стоят брюки? «Думаю, в районе пятидесяти девяти евро, но я могу проверить на кассе», — откликается девушка-консультант. Ее коллега-кассир раскачивается в такт музыкальным басам, а на прощание хлопает рукой по ладони покупателя. «Give me five»[9]. Здесь все свои. Мальчишкам с большими пакетами — лет по четырнадцать-шестнадцать. Столько же, сколько было тогда Даниелю и его друзьям.
