Сара Аллен - Садовые чары
Они вернулись в Сиэтл, и она вновь осталась один на один с внезапными вспышками его гнева. Бэй играла в соседней комнате, а Сидни делала ей бутерброд с арахисовым маслом или принимала душ, как вдруг Дэвид налетал на нее и с размаху давал ей под дых или прижимал к столу, а потом срывал с нее шорты и насиловал, приговаривая, что она никуда больше от него не денется.
Последние два года, с тех самых пор, как он приволок ее обратно из Бойсе, Сидни могла войти в комнату и вдруг почувствовать аромат роз или проснуться и ощутить в воздухе запах жимолости. Эти запахи, казалось, всегда долетали из-за окна или из-за двери, откуда-то издалека.
И лишь однажды ночью, когда она смотрела на спящую Бэй и беззвучно плакала, не понимая, как ей уберечь свое дитя, если им нельзя остаться и нельзя уехать, все вдруг встало на свои места.
Это был запах дома.
Они должны вернуться домой.
В предутренней мгле они с Бэй бесшумно спустились по лестнице. Из соседней квартиры хорошо просматривалась как парадная, так и задняя дверь, поэтому они подошли к окну гостиной, выходившему на небольшой участок двора сбоку от дома, который Сьюзен видеть не могла. Сидни заранее сняла сетку от насекомых, так что ей оставалось лишь бесшумно открыть окно и спустить Бэй на землю. Следом за девочкой из окна полетела большая сумка, чемодан и маленький рюкзачок Бэй, в который она позволила дочке упаковать все те мелочи, которые приносили ей радость. Затем Сидни выбралась наружу сама и через заросли гортензии повела Бэй на парковочную площадку за домом. Грета сказала, что подгонит «субару» к дому номер 100 на соседней улице. Ключи она обещала оставить за солнцезащитным козырьком. Никакой страховки, разумеется, не было, и номер был липовый, но все это совершенно не имело значения. Главное, чтобы эта машина увезла их прочь.
Накрапывал дождик, и они с Бэй трусцой пустились бежать по тротуару, огибая островки света под фонарями.
Когда они наконец добрались до условленного места, мокрая челка совершенно залепила Сидни глаза. Она огляделась по сторонам. Где же машина? Она оставила Бэй стоять и заметалась по площадке. «Субару» был только один, но выглядел он слишком хорошо, чтобы стоить всего триста долларов. К тому же он был заперт, а внутри лежали какие-то бумаги и кофейная кружка от Эдди Бауэра. Это была чужая машина.
Сидни еще раз обежала площадку, потом на всякий случай сбегала на соседнюю улицу.
Машины не было.
Она побежала обратно к Бэй, тяжело дыша, злясь на себя за то, что поддалась панике и бросила дочь, пусть даже всего на минуту. Это было неосторожно, а позволить себе неосторожность она не могла. Слишком ответственный был момент. Она плюхнулась на обочину тротуара между «хондой» и грузовым «фордом» и закрыла лицо руками. Все было напрасно. И как они с Бэй вернутся обратно? Обратно туда, к прежнему порядку? Сидни не могла, просто не могла продолжать быть Синди Уоткинс.
Бэй подошла и села рядышком, Сидни обняла ее.
— Все будет хорошо, мамочка.
— Я уверена, что так и будет. Давай минутку посидим здесь, ладно? Мамочка придумает, что делать.
В четыре утра на площадке царила мертвая тишина, поэтому шум приближающейся машины заставил Сидни рывком вскинуть голову. Они с Бэй юркнули за грузовичок, чтобы их не заметили с улицы. А вдруг это Сьюзен? А вдруг она уже позвонила Дэвиду?
Свет фар медленно приближался, как будто водитель что-то искал. Сидни заслонила собой Бэй и закрыла глаза, как будто это могло спасти их.
Машина остановилась. Хлопнула дверца.
— Сидни?
Перед ней стояла Грета, невысокая блондинка в неизменных ковбойских сапогах и массивных бирюзовых серьгах.
— Господи боже мой, — прошептала Сидни.
— Прости. — Грета опустилась перед ней на корточки. — Прости, пожалуйста. Я пыталась оставить машину на стоянке, но попалась на глаза какому-то мужику из этого дома, и он пригрозил, что вызовет эвакуатор. Я проезжала мимо раз в полчаса, ждала, когда ты появишься.
— О господи.
— Все в порядке.
Грета заставила Сидни подняться на ноги и подвела их с Бэй к «субару». Стекло со стороны пассажира было выбито и заклеено полиэтиленовой пленкой, а капот от крыла до крыла усеивали коричневые оспины ржавчины.
— Поезжайте. Постарайтесь уехать как можно дальше.
— Спасибо тебе.
Грета кивнула и забралась на пассажирское сиденье джипа, который въехал на стоянку следом за «субару».
— Вот видишь, мамочка? — сказала Бэй.—Я знала, что все будет хорошо.
— Я тоже, — солгала Сидни.
Наутро после банкета у Анны Чайпел Клер взяла корзинку и отправилась в сад за мятой. Пора было начинать приготовления к ежегодному обеду Ассоциации любителей ботаники, который должен был состояться в Хикори в пятницу. Как любителей ботаники их приводила в восторг мысль о съедобных цветах, а как богатые эксцентричные дамы они хорошо платили и могли рекомендовать Клер множеству своих знакомых. Заполучить этот заказ было большой удачей, но и работы предстояло немало, так что она намеревалась ускорить дело и нанять в помощь кого-нибудь из местных.
Сад был обнесен крепкой металлической оградой, точно готическое кладбище, а жимолость, оплетавшая ее, местами пышно разрослась, полностью скрывая участок от посторонних глаз. Даже калитка была полностью увита ее побегами, и лишь немногие знали, где скрывается замочная скважина.
Едва она вошла в сад, как сразу же их заметила.
Там, среди зонтиков дикой моркови, зеленели крохотные листики плюща.
Плющ в саду.
За одну ночь.
Сад предупреждал ее: в ее жизнь готовится вторгнуться нечто такое, что с виду приятно и безобидно, но способно при первой же возможности завладеть всем вокруг.
Она поспешно выдернула побеги и принялась копаться в земле в поисках корней. Потом заметила мохнатый стебелек, прицепившийся к кусту сирени, и попыталась подобраться к нему.
В спешке она позабыла закрыть за собой калитку и полчаса спустя вскинула голову от неожиданности, когда на дорожке, огибавшей клумбы, под чьими-то ногами захрустел гравий.
Это был Тайлер; в руках он нес картонную коробку из-под молока и озирался по сторонам с таким видом, словно попал в какое-то зачарованное место. Здесь цвело все и сразу, даже то, чему в эту пору цвести не полагалось. При виде Клер, которая на четвереньках пыталась выполоть корни плюща из-под куста сирени, он остановился как вкопанный. Вид у него был такой, будто он пытался различить ее в темноте.
— Это Тайлер Хьюз, — сказал он, как будто ожидал, что она его не узнает, — ваш сосед.
Она кивнула.
— Я помню.
Тайлер подошел и присел на корточки рядом с ней.
— Вот. — Он поставил коробку с яблоками на землю. — Я нашел их у себя под забором. Их тут целая дюжина. Я подумал, вдруг вы куда-нибудь их используете, и решил их вам принести. Я стучался в дверь, но никто не открыл.
Клер как можно незаметнее отодвинула от него коробку.
— Я никуда их не использую, но все равно спасибо. Вы любите яблоки?
Он покачал головой.
— Разве что под настроение. Но вот чего я никак не могу понять, так это как они оказались в моем дворе. Яблоня слишком далеко.
Он ни словом не обмолвился ни о каких необычных видениях, и Клер вздохнула с облегчением. Должно быть, он и вправду не попробовал ни одного яблока.
— Ветер, наверное, — сказала она.
— А знаете, на яблонях в кампусе яблоки еще не поспели.
— Эта яблоня цветет зимой и плодоносит всю весну и лето.
Тайлер поднялся и взглянул на дерево.
— Ничего себе!
Клер оглянулась на дерево. Яблоня росла в дальнем углу участка. Она была не очень высокая, но раскидистая, с длинными ветвями. Они походили на распростертые в пляске руки танцора, а яблоки росли на самых кончиках, как будто она держала их на ладонях. Это было прекрасное старое дерево; серая кора на стволе сморщилась и местами отходила. Единственный островок травы в этом саду находился вокруг яблони; он простирался примерно в десяти футах дальше ее ветвей, давая старому дереву расти на просторе.
Клер не знала почему, но время от времени яблоня действительно начинала бросаться яблоками, словно от скуки. В юности окна ее спальни выходили в сад. Летом она спала с открытыми окнами и по утрам нередко находила на полу спальни яблоко-другое.
Клер строго поглядела на дерево. Иногда это действовало на строптивую яблоню, и ее удавалось призвать к порядку.
— Это всего лишь дерево, — сказала она и, отвернувшись к кусту сирени, вновь принялась выдергивать корни плюща.
Тайлер сунул руки в карманы и принялся наблюдать за ней. Она столько лет работала в саду в полном одиночестве, что успела осознать, как ей не хватает компании. Ей вспомнилось, как они садовничали вместе с бабушкой. Это была не та работа, которой лучше заниматься в одиночку.
