Сергей Алексеев - Дороги
– Успехи ничего… – проговорил Шарапов, забыв поправить Смоленского. – Идем помаленьку вперед…
– Счастливого пути. – Смоленский вошел в палатку: Вадима не было…
– Я давно хочу с вами поговорить, Вилор Петрович, – сказал Шарапов, следом войдя в палатку. – Серьезно надо поговорить. Вопрос жизни и смерти.
– Вы, Леопольд, как влюбленный, – проронил Смоленский, присаживаясь на раскладной стульчик и подвигая другой Шарапову. – Только у влюбленных все состоит из жизни и смерти… Вы Вадима не видели?
– Видел! – с готовностью отозвался Шарапов. – Мы с ним даже поговорили немного… Он, кстати, вашу привычку перенял, зовет меня Леопольдом! – улыбнулся Леонард. – Но я ему прощаю, хороший парнишка… Я вот что хотел сказать, Вилор Петрович, – неуверенным тоном начал Шарапов. – Живем мы с вами, можно считать, в одном городе, работаем, выходит, тоже вместе, а все нас мир не берет…
– Не возьмет нас мир, Леопольд, до тех пор пока вы крутитесь у меня под ногами, – отрезал Смоленский. – Уйдете с трассы – я вас только уважать буду.
– Ну, это как рассуждать, – несколько дерзко, как показалось Смоленскому, сказал Шарапов. – Я, конечно, признаю ваш опыт, вы уже столько дорог спроектировали, да и я раньше о вас слышал, когда мы еще с вами тут… не столкнулись. Откровенно сказать, я бы с удовольствием пошел к вам простым геодезистом, чтобы поучиться… Но сейчас вопрос не в этом. Я тоже могу сказать, что вы у меня под ногами крутитесь. Правда ведь? Я понимаю: по идее я должен вам уступить эту трассу. Вы все-таки из Ленинграда, с опытом, а я местный, родился и вырос тут вот и первый раз в жизни сам проектирую дорогу… Вы знаете, Вилор Петрович, я с детства мечтал, что сам, собственными руками буду облагораживать нашу глухомань. Дороги строить или еще что, но буду.
«Мальчишка, – думал Смоленский, разглядывая коричневую блестящую куртку Шарапова, – мечтал строить, глухомань… Ты еще не знаешь, что такое слово «работа». Тебе все еще игрушки чудятся, маузер нацепил…»
– Ну что вы от меня хотите? – перебил его Смоленский, – Что вы предлагаете?
– Пусть ваши люди мне не мешают, – с готовностью ответил Шарапов. – На прошлой неделе ваши рубщики с моими драку затеяли. Я фамилию одного записал – Афонин. А второго так запомнил, без бумажки, это ваш сын, Вилор Петрович.
– Вадим? – непроизвольно спросил Смоленский.
– Ага, – подтвердил Шарапов, – он ходил задирался, а этот Афонин потом выскакивал и с кулаками…
«Ну не подлец ли, – Смоленский сжал кулаки, – на каждой шагу Вадим, Вадим… Только и слышу. Ну погоди, я с тобой поговорю…»
– А на этой неделе кто-то из ваших стащил две дальномерные рейки, – продолжал Шарапов, – и ведь что, гады, сделали? Изрубили! Мои ребята нашли одни обломки… Я, естественно, по своему начальству не докладывал, но если так будет дальше – напишу рапорт Лобову. Так же работать невозможно! Мои-то вашим не пакостят! Я Скляру об этом рассказал, а он – я в ваши дела со Смоленским не вмешиваюсь!
– Хорошо, – сквозь зубы проговорил Вилор Петрович, – я обещаю, что подобного больше не случится.
– Я, естественно, вам верю! – улыбнулся Шарапов. – Вы-то можете подействовать. Этот Скляр ваш ни рыба ни мясо… В самом деле, что нам делать? Я вообще думал, хорошо бы встречу между нашими партиями организовать, танцы и все прочее. У меня же в партии девчоно-ок!..
– С танцами вы загнули, Леопольд, – поморщился Смоленский. – Мы на работе, а не в доме отдыха.
– Это правильно, – быстро согласился Шарапов. – Это точно! – И куртка его отчаянно скрипнула. – Я тоже Лобову говорю, давайте работать без выходных, как ленинградцы. А он ни в какую. Мол, ленинградцы-то зимой отгулы получат, а у нас они не положены… Партия-то моя подчиняется лично Лобову, а он мужик твердый… Без выходных трудновато?
– Трудновато, – неожиданно согласился Смоленский и вздохнул.
– Откровенно сказать, я вам завидую, Вилор Петрович. Вы работаете в институте, у вас размах – дай бог! По всей стране. А я торчу тут, при руднике, и никакой почти перспективы. – А как же с освоением глухомани? – улыбнулся Смоленский. – Вы, Леопольд, проявляете непостоянство…
– А с глухоманью просто! – отозвался Шарапов. – Разбудят ее, я уверен, лет за пять-десять, а потом мне куда?.. Эх! А у вас в институте есть где развернуться! Завидую!.. И Вадим мне ваш нравится. Вы не думайте, я на него не в обиде!
Шарапов распрощался и укатил. Световые сигналы его машины долго еще мерцали в темноте тревожными красными огнями. Смоленский повернул к лагерю, откуда доносился едва слышный бой гитары и приглушенное пение. Это была наверняка Женька Морозова, и Вилор Петрович решил немедленно с ней поговорить о Вадиме. Он прибавил шагу, но в это время сзади послышался звук приближающейся машины и ударил сноп света. «Леопольд возвращается! – подумал Смоленский. – Забыл сказать, что он меня ко всему еще и любит, и уважает, и готов пойти в ученики!» Смоленский, не оборачиваясь, продолжал шагать к лагерю в белом круге света сбавившей скорость машины, и огромная его тень плясала впереди. «Какой он, к черту, ответисполнитель, – продолжал думать Смоленский, – если только год назад кончил заочно институт? Кустарь, хуже того, мечтающий кустарь…»
Резкий звук автомобильного сигнала сзади оторвал Вилора Петровича от размышлений. Он обернулся. В пяти шагах от него затормозила, подняв столб пыли, «Волга», из которой тут же кто-то вышел. Свет фар бил в глаза, и Смоленский не сразу узнал Валентину Сергеевну.
– Мы едем и думаем, кто это бродит по дороге? – заговорила она. – Какой-то горбатый старик!
– Горбатый старик – это я! – улыбнулся Смоленский, обнимая Валентину Сергеевну. – Не спится, и я брожу по ночным дорогам… Откуда же ты взялась, тетя Валя? Неужели после моего письма?..
– С вокзала, Вилор, взялась, – засмеялась Валентина Сергеевна. – Стала ловить попутку на дороге, а тут «Волга» подвернулась.
Смоленский резко ощутил облегчение, необычное за последнее время. С приездом Валентины Сергеевны, казалось, исчезнут все проблемы и с Вадимом все уладится, она умеет убеждать.
– Машина-то за тобой, Вилор, – тихо, с каким-то испугом сказала Валентина Сергеевна. – Мы в дороге разговорились… Что здесь случилось?
– Ничего… – проронил Смоленский, а в сознании промелькнуло: не иначе Вадим что натворил. Нет же нигде, подлеца!
Тем временем из машины вылез человек и шагнул к Смоленскому.
– Смоленский? – спросил он, протягивая руку.
– Да… В чем дело?
– Вас приглашают в горисполком к товарищу Курилину, – сообщил приезжий. – Ехать нужно немедленно.
Двигатель машины заглох сам собой, и со стороны лагеря четко донесся звук гитары и пение…
3
Валентина Сергеевна проводила взглядом удаляющуюся «Волгу» и пошла было к костру, но тут из тьмы вывернулся Вадим.
– Отца увезли? – не здороваясь, спросил он. – Куда это его?
– Сказали, в горисполком, – проронила Валентина Сергеевна, рассматривая Вадима. – Ну, здравствуй, бунтарь. Объясни-ка, что у вас происходит?
– Все объяснять – дня не хватит, – отмахнулся Вадим. – Идемте в палатку.
Они прошли мимо костра, казалось, незамеченными, ко едва скрылись, как с улицы донеслось: «Как будто Астахова приехала! Видели тетю Валю?..»
Вадим поставил чемодан Валентины Сергеевны и сел на раскладушку.
– Сейчас гостей навалит… – безразлично сказал он, – а главный гость уже удалился…
– Какой еще главный? – спросила Валентина Сергеевна.
– А-а, есть тут один, Шарапов Леопольд, отцов конкурент… вернее, соперник.
– Ничего не пойму, – пожала плечами Валентина Сергеевна. – Что здесь вообще происходит, Вадим? Ты-то можешь сказать?
– Нет! – картинно воскликнул Вадим, вздымая рука вверх. – Я сам ни черта не пойму. Кажется, идет какое-то состязание. Мой преподобный отец и этот Леопольд уперлись лбами и так стоят…
– Хватит тебе болтать! – оборвала его Валентина Сергеевна. – Твоего отца неизвестно куда увезли, а ты тут мелешь…
– Вы же сказали – в горисполком, – улыбнулся Вадим. – И ничего там с ним не случится. Мой отец – камень. Я только до сих пор не пойму, почему он не скажет этому Леопольду «брысь!». И сразу бы все стало на место…
– Иди-ка позови Скляра или Боженко, – перебила Валентина Сергеевна.
– Погодите, теть Валь, они сами придут! – отмахнулся Вадим. – А вас что, отец выписал сюда?.. Чудеса!.. Но вы, теть Валь, не обольщайтесь, предупреждаю. Ничем вы тут не поможете. Вообще, черт знает кто может помочь! Они так лбами уперлись!..
– Из-за чего… уперлись?..
– Из-за дорог! – беззаботно ответил Вадим. – Из-за них, проклятых. На новый рудник ведут сразу две дороги! Отец – свою, Шарапов – свою. Места им не хватает, ну и схлестнулись.
