Алина Знаменская - Венерин башмачок
Итак, собрала она свои сокровища и спрятала их за пояс. Она уже собралась припуститься что есть мочи, мысленно состязаясь с зайцем, но запах дыма заставил ее остановиться и замереть. Черника знала, как опасен огонь для людей. Если дух огня рассердить, он сожрет все, что попадется на его пути. Девочка вытянулась в струнку, на манер сурка, и покрутила головой. Она увидела: черный лохматый дым поднимается из-за холма. Черника забыла про неминучий гнев матери, про строгий наказ отца. Прыгая через кочки и кусты, вернулась она к дубу, забыла поклониться, лишь кивнула на ходу в ответ на его беспокойный шепот. Повернувшись к далям, ахнула в ужасе: черный густой дым поднимался из-за дальнего леса, застилая небо. Огонь полыхал там, где давеча суетились люди-муравьи.
Черника рот кулачком зажала и — бегом! Зайцем, белкой по кочкам — домой!
Она неслась, обгоняя ветер, теряя на ходу свои лесные сокровища — орехи, ящерку, плоский камень с дыркой…
Она не видела ничего вокруг, мчащаяся со страшной вестью. Поэтому с размаху налетела на мать и даже не охнула, получив затрещину. А рука у матери тяжелая, не то что у бабки Ужимы.
— Дали горят! — задыхаясь, прошептала Черника, испуганно и жалко глядя матери в лицо.
Потемнела Чина лицом. На глаза тучи набежали.
— Иди к братьям, — приказала она и кинулась мимо дочери туда, где трава не успела подняться, примятая резвыми ногами Черники…
ГЛАВА 19
Петров вошел в квартиру и потоптался на пороге.
— Значит, вернулась к нему? — угрюмо спросил, неопределенно кивнув в сторону кухни.
— Пока я живу одна, — невозмутимо отозвалась Лариса. — Если ты это имеешь в виду.
— Одна? — недоверчиво переспросил Петров и зачем-то заглянул в шкаф.
Лариса прикрыла дверцу и выжидательно посмотрела на гостя. Весь ее вид говорил: у меня нет времени на пустопорожние разговоры.
Но Петров не торопился. Он разместился в кресле, искоса наблюдая за Ларисой. Ее живот стал большим, затруднял движения. Ее грузная округлость вызывала щемящее чувство в душе. В горле запершило. Он отвернулся.
— Я тебе там фрукты принес. В сумке.
— Ты что-то хотел? — уточнила Лариса.
— Хотел, — эхом ответил Петров и через некоторое время утвердительно повторил: — Хотел. Видеть тебя хотел. Соскучился.
Петров не предполагал, что так трудно окажется с ней разговаривать. Он думал, все будет проще — придет, убедится, что она вернулась к мужу. Разозлится, даст тому в морду. И уйдет. С ней или без нее. Расставит все точки.
Все оказалось не так, не то… Почему-то, когда он смотрел на Ларису, на ее беспомощное лицо беременной, на ее торчащий мячиком живот, спазм перекрывал горло, и Петров не мог сказать ни слова. Скорее всего и бывший муж Ларисы, Стасик, испытывал нечто подобное… Петров не удивился бы, узнай он, что нотариус бросил любовницу и вернулся к жене. Настолько Лариса казалась Петрову притягательной в своей отрешенности.
— Сядь, — предложил он.
— Разве я должна что-то решать?
— Не прикидывайся, — начал злиться Петров. — Ребенок вот-вот родится. Ты должна решить, с кем останешься.
— Ничего я не хочу решать, — помолчав, ответила Лариса, и Петров сразу поверил ей.
Он испугался. Она оказалась далека от тех мыслей, что мучили его и не давали уснуть. Он испугался вдруг, что она может сказать: «Я уже решила». Ведь первый шаг сделан, она ушла от тетки. Вернулась в свою квартиру.
— Но после того… После Того как мы там, на реке… Я думал… — Петров мямлил как мальчишка. Он растерялся настолько, что готов был уцепиться за соломинку: — Ты же все вспомнила!
Лариса посмотрела на него долгим взглядом. Помолчала. Потом подошла к столу и поправила на нем свои бумажки.
— Мне было что вспомнить, — согласилась она.
— А именно что-то такое, из-за чего ты остаешься здесь? — догадался Петров.
— И такое, — согласилась она. — Здесь было много пережито. Целая жизнь.
— Но она — в прошлом! — яростно сопротивлялся он, наблюдая неотвратимое. — Он тебя больше не любит! И ты его тоже!
— Я его любила, — возразила Лариса, не глядя на Петрова. — Я все вспомнила. Как я ходила встречать его с работы. Как мы за грибами ездили.
— Да жизнь напичкана такими воспоминаниями! У нас с тобой их тоже будет полно, вот увидишь!
Лариса словно не слышала его. Она погрузилась в свой мир, и Петров не мог достучаться до нее.
— Как мы ребенка ждали, — продолжала Лариса. — Мы всегда ждали ребенка, у нас вся жизнь была подчинена этому. Однажды мы решили, что я забеременела. Так было несколько дней. И Стае принес вот этого зайца.
Лариса сняла с книжной полки красного велюрового зайца. Петров тупо уставился на него. Мороз побежал по коже. О чем она говорит?! И между тем возразить нечего. Воспоминания хлынули в ее сознание, сметая все на своем пути. Их мощный поток поволок за собой жалкие обломки настоящего. И он, Петров, со своей болью и со своей любовью, тонул в этом потоке. Несся в утлой лодочке без весел, обреченный. Что он мог сделать?
— Я понимаю, — хрипло сказал он, пряча глаза. Не хотел, чтобы она увидела его слабость. — Но я знаю, что это пройдет. Знаю и то, что ты не будешь с ним счастлива. Я жду тебя, понимаешь?. Я комнату приготовил для ребенка. Я во всей квартире сделал ремонт… — Он понимал, что говорит не то, не о том. Барахтался в словах, как мог, не теряя надежды выкарабкаться. — Это мой ребенок. Я уверен. Но я не поэтому, Ларис. Я тебя люблю! Я… Мы все тебя любим. Все ждем. Я, Сашка, Анька. Опять я не то говорю. То, что сейчас с тобой, это пройдет. Нужно по-новому жизнь начинать. По-старому не будет, поверь мне…
Петров говорил, и на него надвигалось ощущение, что он бежит за уходящим поездом. Поезд набирает ход, а ему нужно подобрать слова, способные остановить эту махину. Он плохой оратор и уже задыхается от бега.
Петров хрустнул суставами пальцев. Он не мог больше находить аргументы. Внутри все дрожало. Его подмывало схватить Ларису в охапку, утащить отсюда силой. Запереть под замок. И день, и ночь самому охранять ее. Он сделал движение в ее сторону, он потянулся руками, но услышал звук ключа в замке. Стасик.
Петров не ошибся.
Стасик вошел в прихожую робко, словно не к себе домой. Посмотрел на них с глупой улыбкой. По крайней мере Петрову улыбка Стасика показалась идиотской. В руках он держал большой пластиковый пакет с фруктами и соком. Петров молча кивнул на приветствие. Протиснулся мимо Стасика. Они еле помещались вдвоем в тесной прихожей. Ни слова не сказав, вышел из квартиры.
— Работаешь? — Голос Стасика изображал бодрость, но из него исчезла его всегдашняя нотка превосходства.
Лариса собрала бумаги и вернулась к компьютеру.
