Андрей Шляхов - Доктор Данилов на кафедре
— Скажите пожалуйста! — сыронизировал Данилов. — Так вы мне, оказывается, услугу оказали! Протестировали семью на прочность, а жену мою — на любовь и доверие! А я-то не понял!
Кристина ничего не ответила, только плечами пожала.
— Ладно, чего уж там… — Данилову захотелось поскорее избавиться от Кристины. — Извинения принесены и приняты, звонков, я надеюсь, больше не будет…
— Нет, — подтвердила Кристина.
— …Инцидент можно считать исчерпанным. Моя любовная лодка не разбилась о быт, то есть, о ваши, так называемые, шуточки, и вообще все хорошо. Спасибо вам за откровенность.
— Пожалуйста.
Кристина встала и посмотрела на Данилова, уже не виновато и не робко, а как-то иначе. Данилову показалось, что с превосходством смотрела Кристина, но эти нюансы его уже не интересовали.
— До свидания.
— Всего хорошего.
Сразу же после того, как за Кристиной захлопнулась дверь, Данилов позвонил Елене. Удержаться и дотерпеть до возвращения домой не было никаких сил.
— Я только что раскрыл главную тайну двадцать первого века! — сообщил он, даже не поинтересовавшись, как обычно, есть у Елены время для разговора. — «Моей любовью» оказалась студентка пятого курса, между прочим, дочь нашего проректора по науке. Как-то раз я по замене провел занятие с их группой и очень ей не понравился…
— Не понравился или понравился? — переспросила Елена.
— Не! Понравился! — отчеканил Данилов. — Девушка купилась на мою вчерашнюю подначку и призналась во всем.
— И что ты с ней сделал?
— Ничего. Сказал ай-яй-яй, и все.
— Надо было выпороть!
— Этим пусть занимается ее папаша, если захочет и найдет время. Но вряд ли она ему расскажет, а я — тем более. Так что придется обойтись без порки.
— Жаль, конечно, — вздохнула Елена. — Меня так развлекали звонки… Даже не столько звонки, сколько тайна. С ней жизнь становится интереснее.
— Ничего, вот выйдешь на работу…
— Не напоминай мне про работу! Только что, прямо перед твоим звонком, разговаривала с моей и. о…
«Моей и. о.» Елена называла заведующую подстанцией Губину, исполнявшую ее обязанности. «Губина все мне погубит!» — порой причитала Елена. Шутила, конечно, но Данилову казалось, что Елена относится к той с ревностью, беспокоясь, как бы та не оказалась более успешным руководителем, нежели она сама. Закономерно в общем-то. Любой человек на месте Елены испытывал бы сходные чувства. Когда тебя замещают дураки, плохо — приходится руководить из дома, постоянно советовать, решать и подсказывать. Но и с умными людьми надо держать ухо востро, а то мало ли что…
— …У нас очередное ЧП, все на ушах, всех трясет! Детская смерть в машине. Годовалая девочка, представляешь?..
К смертям Данилов никогда не относился равнодушно, особенно к детским. Некоторые из коллег, мня себя профессионалами высшей пробы, утверждали, что настоящий врач эмоции на работе проявлять не должен, дескать, они только мешают работе, поэтому ко всему, что происходило с пациентами, относились равнодушно-отстраненно. Таких Данилов и за врачей не считал. Да, конечно, некоторые эмоции работе помеха, но человек без них уже и не человек, а чурбан какой-то. И потом, не проявлять — одно, а не иметь — совершенно другое. Сейчас, будучи отцом маленького ребенка, Данилов отреагировал на слова Елены особенно остро. Представил Машу в подобной ситуации, и дыхание сперло.
— Родители вызвали на высокую температуру в двадцать один сорок. Она реально была высокой — сорок и пять. Бригада поставила пневмонию и отвезла ребенка в семнадцатую детскую. Там дежурила заведующая приемным отделением, которая сняла пневмонию и поставила вместо нее ларингофарингит, отказав в госпитализации. Мать с ребенком вернулась домой, девочка «ухудшалась», в три сорок восемь поступил «повтор» с поводом — «посинела, умирает». Выехали БИТы,[59] поставили менингит, повезли в первую инфекционную, но не довезли — умерла по дороге. Вот такая жуть…
— Жуть, — вздохнул Данилов. — А почему у вас ЧП? Виновата же врач из семнадцатой, которая сняла диагноз.
— Первая бригада не диагностировала менингит. Департамент уцепился за это…
— Кто-то хочет вывести из-под удара заведующую приемным отделением и делает виноватыми «Скорую помощь»? — перебил Данилов. — Знакомая ситуация. Мало ли что не диагностировали менингит. Но ведь госпитализировали. Пусть не в инфекцию, но…
— Уж мне-то не объясняй, пожалуйста, — попросила Елена. — Наказывают не по вине, а по высшим соображениям. Как будто сам не получал по ушам ни за что?
— Я уже и не помню, — признался Данилов. — Плохое помнить — только душу травить.
Глава шестнадцатая
Английская пациентка
Можно прилагать огромные усилия для того, чтобы прослыть знающим врачом (в первую очередь, крутым диагностом, ведь кто хорошо диагностирует, тот обычно и лечит также), но так ничего и не добиться. А можно не прилагать никаких усилий, но тем не менее заработать определенную репутацию.
Данилов никогда не задумывался о своем имидже, не старался блеснуть напоказ эрудицией или уесть кого-то из коллег. Если имел суждение — высказывал, если нет — помалкивал. Высказывать старался тактично, не навязывая своего мнения.
С больным Желудевым в реанимации намучились изрядно. Не в смысле спасения и вытягивания, а при установлении правильного диагноза. Дожил человек до тридцати пяти лет, ни разу не обратившись к врачам с чем-то серьезнее гриппа, активно занимался велоспортом, не курил, алкоголь употреблял редко и мало и вдруг попал по «Скорой» в больницу с кровотечением из вен пищевода.
УЗИ выявило изменения структуры печени, спленомегалию,[60] расширение портальной и селезеночной вены… Типичная картина синдрома портальной гипертензии,[61] с одним но — без полагающихся изменений в общем и биохимическом анализах крови.
Последовательно исключив такие заболевания, как вирусный гепатит, аутоиммунный гепатит, цитомегаловирусную и герпетическую инфекции, первичный билиарный цирроз печени, гемохроматоз и паразитарные заболевания, врачи зашли в тупик.
Доцент Ряжская, верная правилу, согласно которому в случае любых непоняток надо назначать больному дополнительные обследования, рекомендовала провести допплерографию[62] сосудов печени и компьютерную томографию органов брюшной полости.
Сделали. Подтвердили наличие выраженной портальной гипертензии и не нашли никаких более-менее достоверных данных, говорящих за первичное поражение печени. Получается, что следствие налицо, но первопричины нет.
