Борис Палант - Дура LEX
— Я не буду убирать, — тихо сказал Беслик и пошел обратно к себе в комнату.
Я взял веник и совок и начал подметать осколки. Айлин села на ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, прижала к себе Криса. Большое коньячное пятно расползлось на светлой обшивке стула. Крис подошел ко мне и стал помогать убирать посуду. Шепотом он сказал:
— Это правда, что Арнольд обещал тебя с мамой убить?
— Конечно нет, Крис. С чего ты это взял?
— Я не знаю всех слов, которые Арнольд говорил, но я так понял. Сначала я подумал, что он собирается нас всех мыть, он же сказал «замочить». А потом ты сказал про нож. Я боюсь, папа. Давай скажем об этом маме. Она американка, она знает, что надо делать.
— А я кто, по-твоему?
— Ты из Харькова.
— Крис, что ты мелешь? Я уже давно американец.
— Папа, давай скажем маме, что сказал Арнольд.
— Мама уже все поняла. Не нужно ее расстраивать еще больше.
Я выкинул осколки в мусорное ведро, и мы пошли спать на второй этаж.
— В хорошее дерьмо мы вляпались. Как ты думаешь выбираться из всего этого? — спросила уже в кровати Айлин. Она обняла меня. — Давай я позвоню в полицию, его тут же заберут. Поверь — в этом его вина, ты сделал для него больше, чем должен был.
— Айлин, ты сама говорила, что людей убивают каждый день. Некоторых в Бруклине убили приезжие русские киллеры. Они делают свою работу и исчезают. Их отпечатков пальцев нет в системе, оружие скорее всего было когда-то украдено. Их не поймают никогда.
— Ты думаешь, все настолько серьезно?
— Нет ничего хуже, чем сдать кого-то в полицию или ФБР. Это то, что не прощают и не забывают.
— Позвони Розену, может, он даст какой-нибудь совет. Он тебя втравил в эту историю, пусть он тебя из нее и выпутывает. Мы так жить дальше не можем.
Я позвонил в Москву Розену и рассказал ему о безобразном поведении Беслика, попытался объяснить, что его протеже ставят меня под страшный удар. Исаак выслушал и ответил, что из Москвы ему разбираться с Бесликом и Леваном трудно.
— Честно скажу, реально помочь ничем не могу, — сказал он. — Ты должен их тоже понять — ведь если они вернутся без бабок, то я не знаю, где им будет лучше — в американской тюрьме или здесь, в Москве, на свободе.
Мы лежали молча. Айлин не разбиралась в тонкостях постсоветского уголовного мира, но, может быть, чтобы эффективно общаться с его представителями, в нем и не нужно особенно разбираться. Может быть, я слишком тонко в нем разбираюсь и мне это сильно мешает? Снизу послышался могучий храп Беслика.
— О чем думаешь? — спросила Айлин, глядя в потолок.
— На Розена рассчитывать нечего. Говорит, что оттуда он ничего сделать не может. Айлин, я не думаю, что звонок в полицию — лучший выход из положения. Да, Беслика заберут, но никто не будет нас охранять круглосуточно. Не менять же нам имена и фамилии, поселившись где-нибудь в Айдахо. Что будет с моей практикой, моими родителями, друзьями, в конце концов? В одном ты права — я не должен Беслику позволять себя запугивать. Как только он поймет, что может держать меня в страхе, мне конец.
Посреди ночи раздался телефонный звонок. Айлин сняла трубку. Затем толкнула меня в бок и сунула трубку мне.
— Ты только дернись, падла, уроем вас всех.
Спрашивать, кто звонит, в таких случаях глупо и бесполезно, тем более что после угрозы в трубке раздались гудки. Я и так понял, кто звонит и по какому вопросу. В ту ночь я не спал. Айлин тоже.
* * *На следующее утро в семь часов утра позвонил Дика и попросил, чтобы я привез Беслика в офис — нужно встретиться и поговорить. Я разбудил Беслика в девять часов утра и сказал ему, чтобы он одевался, так как мы скоро выезжаем. Айлин была наверху, Крис уже был в школе.
— Завтракать будем? — спросил Беслик после душа.
— Не будем, мы опаздываем. Звонил твой брат и назначил встречу на одиннадцать часов утра в моем офисе. Сказал, что будет Леван.
— Ну хоть чаю давай попьем, — вполне миролюбиво попросил Беслик. — Я бы сам сделал, но не знаю, как у вас тут все работает.
Я приготовил Беслику чаю с бутербродом, сел напротив. Он деловито намазывал хлеб маслом, аккуратно клал кружок колбасы на хлеб, откусывал большой кусок, отхлебывал чай. Он был нестрашен. Не верилось, что этот аппетитно жующий человек может убить.
Айлин со второго этажа не спускалась.
— Что, жена обиделась? — спросил Беслик.
— Да нет, что ты. Ну, пригрозил ты убить ее и ее мужа, разве на это обижаются?
— А вы со мной как? Разве не хотели меня сдать ментам?
— Сейчас не время об этом говорить, Беслик. Собирайся, поехали.
В дороге мы в основном молчали. Беслик смотрел по сторонам. Иногда ему нравился какой-нибудь джип, и он спрашивал меня, что это за модель. Иногда он бурчал:
— Дороги у вас, я вижу, такие же херовые, как и у нас.
Когда я закурил, попросил меня потушить сигарету. Потом спросил, почему у меня такая тачка херовая.
— Это «Альфа-Ромео» херовая тачка? — обиженно спросил я.
— А что? Конечно херовая.
— А какая не херовая?
— Шестисотый «мерин». У меня в Москве шестисотый «мерин».
— Ты знаешь фирму «Форд»?
— Конечно знаю!
— А почему фирма называется «Форд», знаешь?
— Не знаю. Почему?
— Ее основал Генри Форд. Так вот, Генри Форд однажды сказал, что всегда приподнимает шляпу, когда навстречу ему едет «Альфа-Ромео».
— И чего он так сказал?
— Потому что «Альфа-Ромео» в свое время выигрывала все главные призы на гонках. Энцо Феррари начинал на «Альфа-Ромео». Про Феррари, я надеюсь, ты слышал. Лучшие гонщики были в команде «Альфа-Ромео». А ты называешь мою машину херовой.
— Ладно, я не знал, извини. Когда сын подрастет, первую тачку я ему куплю «Альфу-Ромео». Пусть гоняет.
* * *В офисе я посадил Беслика в библиотеке, дал ему какие-то журналы, а сам пошел проверять почту. Ровно в одиннадцать часов появились Леван, Коля и Дика. Леван был выбрит, пах одеколоном. Коля был по-прежнему в спортивной одежде.
— Ну, что делать будем, браток? — спросил Беслика Леван. — Как валить отсюда будем?
— Не знаю, Леванчик. Все из-за Шихмана-пидораста. Надо его найти и бабки забрать.
— И как ты его искать собираешься? Ты знаешь, где он живет, где прячется? Или ты всю Америку на уши поставишь?
— У Ильи Горского спросим. Он должен помочь, он же нам его посоветовал.
— Тебе, а не нам. Нам Шихмана ты посоветовал. Меня там не было, когда вы этот вопрос решали.
— Не понял, Леванчик. Мне Горский сказал, что Шихман бабки хорошо прокручивает, я тебе и твоим ребятам предложил — если хотите, дайте бабки, вы сказали — хотим. Что ты из меня крайнего делаешь?
