Эдуард Тополь - Новая Россия в постели
— Ложка дегтя у нас неизбежна.
— Я расскажу несколько чистых историй…
— Подожди. Я еще не закончил. Знаешь, что самое замечательное в групповом сексе?
— Расскажи.
— Самое замечательное в групповом сексе — это даже не сам секс, а то, что по сравнению с другими сексами он самый сексуальный секс.
— А по-моему, самое замечательное в групповом сексе — это утром проснуться вместе и хохотать, и чувствовать такую психологическую близость. Столько смеха, столько хохота, столько доверия, столько понимания, столько общего! И зачем существуют эти уродливые семьи, в которых живут вдвоем? Он ревнует ее, она ревнует его. Она гуляет на стороне, он гуляет на стороне. Зачем? Когда вот другие ощущения — азарт, близость и веселье.
— Но ведь это, конечно, кратковременно…
— Да, как сама жизнь.
— И это искусственно созданная ситуация.
— Наоборот. Искусственно все остальное. А это естественно. Смотри, ребенок рождается, он видит: папа, мама и он. Треугольник — это естественно. Группа людей — это естественно.
— И все же любовь и секс — немножко разные вещи.
— Не будем схоластами. Еще есть истории, близкие к этой теме? Есть у кого-нибудь опыт долгоиграющих отношений втроем?
— А зачем долгоиграющие?
— Долгоиграющих нет, а короткие были.
— Я сидел и думал, стоит ли мне выступать. В моих случаях групповой секс был в разных редакциях — две плюс один или одна плюс два. Но ничего супертакого, о чем стоило бы рассказать, не было. Хотя была одна шикарная заморочка. Даже могу имена назвать. Это моя бывшая жена Аня, она совершенно не стесняется таких вещей. В нее влюбилась одна девушка — наполовину мужчина. При этом она не очень жесткая, но спортсменка и сильная физически и духовно. У них происходит секс — один раз, два раза. Я об этом узнаю, но я в то время в каких-то разъездах по заграницам. Потом я приезжаю, начинаем жить втроем. У нас происходит шикарный секс, это был мой первый секс с двумя женщинами, до тех пор было только наоборот. А тут у меня просто сносит крышу. При этом Анька моя — человек капризный, что всегда напрягало наши семейные отношения, а эта девушка оказалась очень простой. Мне с ней шикарно гулять как с другом по городу. В постели я ее чувствую женщиной, а здесь чувствую в ней мужика и просто друга. У нас с Анькой скандалы какие-то семейные, а я на них уже просто не покупаюсь, потому что рядом есть хороший приятель, с которым можно посидеть, пойти выпить. И вот Аня начинает ревновать. Происходит финальная сцена. Прямо посреди улицы Аня вдруг говорит: «Так, Наташа, решай — либо он, либо я!» Я совершенно опешил от такой постановки вопроса, я подумал: ну, блин! у кого же семья?..
— И все? А чем закончилась эта история?
— А потом Анька поняла, что не любит женщин. По крайней мере их роман с Наташей раскололся. Но мое потрясение от этой обиды — я его никогда не забуду!
— А можно рассказать одно наблюдение? В 85-м году я от своей организации летал в командировку в Афганистан. И заметил такую вещь. По тому времени она была, насколько я понял, везде в группе войск. Там существовала ситуация семейной эстафеты. Туда, на военные аэродромы, приезжали женщины, вольнонаемные, по контракту — работать два, три или четыре года. Они жили в «модулях», это типа барака, но классно построенные. С удобствами — относительными, конечно. И там, в этих «модулях», разбитых на комнатки, возникали некие «афганские семьи». У комэска появлялась «афганская жена», потом — у пилотов, штурманов, технарей. То есть нормальный и семейный человек, улетая туда, как бы улетал в совершенно другую жизнь — там полная отрешенность, война, постоянные полеты, стрельба, убитые. И — новые жены.
Но, как правило, летные составы прилетали туда только на год, максимум — на два. И вот во время смены летных составов происходило прощание и передача жен по эстафете — один летный состав передавал своих жен другому составу. И настолько это было закономерное явление, что даже была какая-то иерархия по службам и направлениям. Скажем, жена старого комэска переходила к новому комэску. Но, меняя мужчину, женщина сохраняла верность данной эскадрилье.
— То же самое у подводников. Они уходят на шесть месяцев. И там есть подменная ситуация.
— Это рассказ не по теме. Мы говорили о сексе втроем. Но почему-то люди страшатся этой темы, стараются выскочить из нее и рассказать про другое. Но почему? Зачем бояться чистой и красивой материи? Ведь любовь втроем — это лучшее, что нам подарила природа.
— Я вам скажу почему. Я думала над этим. И поняла: потому что любовь втроем противоречит чувствам собственника-мужчины. И хоть ты тресни! Это всегда приводит к драматическим конфликтам.
— Вообще, слово «секс» всегда ассоциируется абсолютно не с естественными, а, наоборот, с патологическими явлениями сексуальной жизни. Так происходит и сейчас. Каждый рассказывает о каких-то отклонениях…
— Хорошо. Я расскажу вам историю без отклонений. Приезжаю я в Москву из Киева и селюсь у своего приятеля. А он живет с женой, у них большая квартира, он знаменитый писатель. Вечером он куда-то уходит, его жена Оля принимает ванну. Я сижу в своей комнате, читаю. Приходит Оля в халате. Ты читаешь? Читаю. Что читаешь? Томаса Манна. И она меня целует в губы. Почти голая женщина — только в халатике, после ванны. У меня губы деревенеют, я консервативный человек. Она говорит: не хочешь — не надо. И уходит. Я себя идиотски чувствую, мне неловко, и утром я решаю съехать от них. Тихонечко захожу в их комнату и кладу на столик ключ от квартиры. Тут мой друг просыпается и говорит: что ж ты Олю обидел? Я цепенею и не знаю, куда мне шагать — туда? сюда? или к двери бежать? Он говорит: «Оль, он от тебя отказался?» Оля просыпается и говорит: да, он меня не захотел. Я ничего не могу сказать, я полностью онемел, я что-то бормочу, как идиот, и выскакиваю, оставив ключ. И уезжаю в Киев. Через полгода приезжает в Киев мой приятель, увидел мою жену и говорит: «Ой, какая у тебя жена красотка! Вот если в ты тогда трахнул мою жену, так я бы сейчас трахнул твою!» Можете называть меня собственником, можете называть меня эгоистом, но я об этом не пожалел.
— А можно историю, в которой я была только свидетелем?
— Если она короткая. У нас уже банное время кончается.
— Хорошо, я попробую уложиться. Когда мне было 19 лет, я пошла изучать итальянский язык по интенсивному лозановскому методу. Занятия происходили частным образом, группа собиралась дома у одного из студентов, а учитель был странной личностью, мне по молодости лет он сразу показался очень интересным. Он не боялся говорить то, о чем не говорили другие, а юных девочек это всегда привлекает. Но достаточно быстро мы заметили, что в нашей группе есть ученик, которого учитель явно выделяет. Он был моложе нас всех — если всем было от 19 — 20 до 30, то этому мальчику было 15 лет. И он был необыкновенно красив, причем такой красотой, на которую чаще всего реагируют люди нетрадиционной ориентации, — он был синеглазый, высокий, стройный, с очень белой кожей, с кудрявыми светлыми волосами, и даже имя мы ему дал?! Лучано — «светлый» по-итальянски. А по жизни он был Николай, Коля. Но поскольку занятия происходили по игровому методу, то все мы обратились в итальянцев, а нашими русскими именами нам запрещено было пользоваться. И вот мы видим, что наш учитель и этот Лучано всюду вместе — вместе приходят на занятия, вместе уходят и прочее. И конечно, было по этому поводу много споров, кто-то говорил: «Это голубые отношения», а кто-то «Не может быть!». Тем более что учитель подводил под их отношения такую мистическую базу — мол, Лучано мой духовный ученик, я передаю ему все свои знания и прочее.
