Михаил Чулаки - Большой футбол Господень
А Левон ездил на дежурства с пересадкой: метро-трамвай.
Службу в охране Храма он ценил, потому что до сих пор боялся, что его достанет Колян.
Онисимов, как твердый атеист, первым задумался, что новая вера пока ещё какая-то лоскутная. Некоторые прихожане крестятся и просят Учителя освятить прикосновением их кресты, другие носят рядом кресты и фирменные переплетенные сердечки ХБС. И нет единого обряда, если не крещения, то принятия к ХБС. Онисимов почтительно высказал всё это Учителю, и Дионисий милостиво согласился.
– Ты подумай, Оркестр, ты в таких делах секешь, и Серёжа пусть подумает. Может, ещё Свету позвать с телевидения: она понимает в public relations, – сформулировал Он неожиданно. – Разработайте проекты, а я потом ваши глупости почитаю и подумаю.
Света вспомнилась, и захотелось её тоже – увлечь в келью. Для сравнения. Вот Клаву сравнил – и вернулся к Наталье. И Свету тоже – сравнить бы для начала, а там и видно станет.
А в это время мысль «грохнуть Пустыря» приобрела четкие очертания в голове друга Зиновия – верного Зины. Мешал нерегулярный образ жизни Пустынцева. Разведка донесла, что дома он ночует без всякой закономерности, привычных ресторанов у него нет. Самое регулярное место у него – дом в Шувалово, где угнездилась новая секта, которую содержит Пустынцев.
Секта тоже возмущала Зиновия: ясно, что акционерные деньги Пустырь тратит на этих шарлатанов!
– Там его и грохнуть вместе со всем гнездом, – посоветовали приглашенные консультанты.
* * *
Внезапно, навязчивая мысль повернулась совсем по-новому!
Ведь если существует Вышнее Н/Н, то рано или поздно Н/Н вынуждено будет задаться теми же вопросами, которые спустя половину вечности, взволновали Господствующее Божество: «Откуда Моя сила, Кто наделил Меня ею, какое Супер Кто-то/Что-то?!» Но и Супер К/Ч в свою очередь спросит Себя когда-нибудь – и так можно выстроить бесконечную этажерку: хоть в семнадцать этажей с плюсом, хоть в двадцать пять с плюсом! Обязательно с плюсом – потому что всегда остается некий нерастворимый плюс – Первоисточник силы, Который уже не нуждается в дальнейших объяснениях, дальнейших надстройках, Который самодостаточен.
Но если так, зачем же строить всю этажерку? И коли никаких положительных признаков, указывающих на существование Н/Н в течение половины вечности так и не наблюдалось, значит Н/Н решительно отсутствует в природе. Как и любые дальнейшие К/Ч. Таков простой и универсальный логический закон, справедливый на всем бесконечном протяжении Вселенной: если существования субъекта или объекта не доказано, значит, ни субъекта, ни объекта не существует. А нафантазировать можно сколько угодно, а потом пугать Себя же Своими фантазиями.
Всегда остается плюс, остается источник творческой силы Господствующего Божества – ну что ж, значит сей источник находится в Нем Самом и не может быть познан Им, потому что Оно, будучи бесконечным, не в состоянии посмотреть на Себя со стороны и исследовать Себя Самоё: нету стороны, всё заключено в Нем Самом!
Значит, нет никакого резона уступать надуманному Н/Н самодостаточность – лучше оставать самодостаточность Себе. И успокоиться на том.
Господствующее Божество взвесило Собственные доводы – и успокоилось: конечно же, Оно – Единственное и Высшее во Вселенной, Никого выше Него нет и быть не может. Никаких Н/Н не существует в природе! Просто, Оно настолько чудесно и всеобъемлюще, что не в состоянии постигнуть Само Себя.
Какое счастье – успокоилось. Снова уверилось в том, что Оно – высшее и единственное во Вселенной. Будь у Него реальная анатомия, можно было бы сказать: огромная гора свалилась с плеч. Но и в отсутствие анатомии радость избавления оказалась не менее восхитительной!
* * *
Онисимов помнил, что поручение Учителя надо выполнять – даже если сам он на поручение и напросился, и потому вплотную взялся унифицировать ритуалы ХБС. Дело сложное. Христиане утрясали свои ритуалы лет триста. Вначале, между прочим, они вовсе не крестились и крест считали символом проклятым и языческим, а потом всё повернулось как раз наоборот. Онисимов не зря просидел два сезона на паперти – заодно и просветился. Ну а последователям Дионисия нужно было принять свою символику все-таки не за триста лет, а быстрее. Даже не за три года. Потому что без простой и ясной символики нет и церкви и вообще никакой организации – это универсальный закон рекламы.
И начать – с названия. Некоторые уже стали называть себя «супружистами» – в честь Божественных Супругов. Наверное, так и нужно оставить. Тем более, что затрагивает дорогие большинству людей понятия: супруги, семья.
Комната Онисимова в новом шуваловском доме выходила двумя окнами в небольшой сад. Май выдался жарким необычайно, в городе духота, а здесь молодая зелень приносила свежесть и прохладу. Онисимов невольно отвлекся необязательными, но приятными мыслями. Что ж, Орест Пантелеймонович может гордиться собой, так много достигнуто им всего лишь за несколько месяцев! Он поставил на верную лошадку – и она регулярно приносит призы! Кто бы другой угадал в самонадеянном мальчишке вполне конкурентоспособного Сына Божия?! А ныне в Петербурге Дионисий Златый гораздо известнее какого-нибудь Виссариона, которого раскручивают уже, наверное, с десяток лет. Вот появился и свой первый дом, а деньги неутомимо копятся на следующий. Или прежде второго дома лучше завести собственное радио? Есть же радио «Теос», которое принадлежит каким-то русским протестантам. Дионисий со Своим учением гораздо патриотичнее этих протестантов: у Дионисия учение исключительно Свое, выросшее на родной почве, тогда как протестанты завезли всё импортное, как Серёжа завозит бананы. Такому Учителю не грех и покориться, сносить внезапные порывы почти детского деспотизма. Не было бы в мальчишке этой силы – не случилось бы успеха, не приросло бы первое богатство.
Воодушевленный приятными мечтами, Онисимов позволил себе стопку, закусил маленьким бутербродиком и рассеянно посмотрел в окно. По саду прогуливался мужчина в майке, открывающей посторонним взглядам слишком мускулистые руки. Онисимов мельком подумал лишь об этой пляжной моде, недопустимой в его молодые годы, когда по городу стало возможно гулять в майках, но ничуть не заподозрил в мускулистом прохожем шпиона, выслеживающего спонсора Храма брата Пустынцева.
А шпион осматривал дом, в особенности подвальные отдушины, соображая, удобно ли в случае надобности заложить туда мину, пропорциональную размерам строения. На случай, если будет принято политическое решение взрывать Пустыря не индивидуально, но со всеми обитателями этого сумасшедшего дома.
Отдушины оказались заделанными, но заделанными наспех кривыми фанерками, которые легко отодрать, а после поставить обратно. Вполне удовлетворенный шпион тихо ретировался, а Онисимов ещё раз взглянул ему вдогонку и мысленно позавидовал мускулистой фигуре, каковой сам он никогда не блистал.
Мужчин с такими фигурами не бьют каблуками по голове, если они пытаются протиснуться ночью в одинокую келью.
* * *
Промелькнуло однажды в Его размышлениях слово «миссия».
Опасное слово! Ведь если Оно отягощено некой миссией, значит значит Некто Его с этой миссией послал?!
Если Оно создало Космос по Собственному произволу – то создало для Собственного же развлечения, наскучив однообразием Хаоса.
Но миссия – другое дело. Тогда возникает вопрос о цели творения. Но всякая цель оказывается временной. Породить из Хаоса Космос – цель. Она достигнута – и что же дальше?
Создать живые существа, которые самостоятельно размножаются и обучаются – тоже цель. Но вот и она достигнута – а что же дальше?
Многие планетяне веруют, что их цель – слиться с Богом.
Очень самонадеянно и в конце концов абсолютно неприемлемо для Него. Но даже если бы признать такое святотатство целью – все равно вернется тот же вопрос: ну слились вы с вашим Богом, а дальше-то что?
Всякое совершенство порождает вопрос: а что же дальше?
И получается, что совершенство – синоним смерти. Но и развитие не может быть бесконечным.
Слово «миссия» опасно тем, что подразумевает Кого-то высшего, Кто с этой миссией послал. Но Господствующее Божество уже преодолело сей опасный соблазн, выяснило, что некому предписывать какие-либо миссии Ему, единственному и самому главному во Вселенной.
Но это означает, что и вопрос о смысле творения переложить не на Кого. Не у Кого спросить: «Совершенство достигнуто, так что же дальше?!»
* * *
Дионисий освоил новый прием святотехники. В общем-то – предельно простой. Но тем-то и удивительный.
Он начал каждый вечер проповедовать под аккомпанемент телевизора.
Если кто-то ещё не верил, что Небесный Развод уже происходит, что Землю ждут ужасные бедствия, после которых спасутся только верные поклонники Бога-Отца и Богини-Матери, пусть они просто смотрят каждый вечер новости по телевизору.
